Гном беспрекословно выполнял команды, однако слова Андрюшки не прошли мимо его уха, задели за живое и он дрогнул. Морально и телом. Затравленный взгляд не сходил с ворот анабиозного отсека. Правду говорил полумужчина полуженщина. Действительно ощущалось чужое присутствие и доброжелательность в нем не чуствовалась. Бесстрашный Шеф ничего не замечал. Конечно, у него не нервы – канаты! Вот он хлопнул по плечу, склонился к маске чуть ли не вплотную и заговорил голосом священника-наставника приходского местечка:

- Ну-ну, дружок. Расслабься. Мы сюда больше не вернемся. Дело почти сделано. Погоди. Не рвись в трубу. – Гном не рвался. Стоял истуканом, не сводя испуганных глаз с широкого проема. – Хочу тебя сказать самое главное. Ты – молодец! В трубе догоняй первую ванну. Просто ухватись за нее и вытяжка сделает остальное. Петрович потащит Фазера. Я вторую ванну. Ближе к выходу я приду к тебе на помощь. Вдвоем мы обязательно справимся. Слышишь? Верь мне.

Гном не поверил, но храбро шагнул в пасть переходника. Костров кивнул ему вслед и обернулся в сторону присевшего на корточки зека:

- Андрюшка! А, где Фазер? Что уже погрузили? А знаешь, что он мне сказал? Нет? Это касается тебя. Да-да. Тебя. Старик сказал мне, что тебя любит. Не веришь?!

Андрюшка отрицательно закачал головой и громко зарыдал.

- Так пойди, догони его и спроси!! – настойчиво предложил Костров, применяя силу рук и ног. Когда и Андрюшка исчез в трубе, Виталик обернулся в сторону пустого коридора. Из открытых входных проемов выбивалось пламя. Отблески огней играли радугой разных цветов. Вот они мигнули… В коридор выплыла змея изумрудного цвета. Замерла, словно здороваясь перед боем.

Костров хмыкнул. Этот факт он предвидел. Развернувшись, вскинул руки впереди себя сбитым и неровным колесом. Вывернул кисти. С каждым шагом – толчок от пола. С каждым шагом руки поднимаются над головой. Ноги скользят по сливу. Зацеп для решающего толчка длится мгновение и тело сразу оказывается в невесомости. Сознание захлестывает приступ спокойствия, кажется, что всё кончилось. Позади печали. Какие-то переживания за свою бестолковую жизнь. Ответственность плывет рядом, скалясь в лицо зеркальным отражением разбитой судьбы.

Виталик с трудом стряхивает с себя наваждение.

Смотрит вверх.

И хотя видимости на сорок процентов, полностью восстает картина. Удивительная способность мозга дополняет штрихами и вычеркивает линии в сюжете. Очертания Гнома размыты, но потому как он двигается, но потому, как он двигается, ясно, что поставленную перед ним задачу, выполнил полностью. Андрюшка, второй после Кострова человек способный выжить в космосе, ведет себя странно. Кажется, он вообще не понимает, что делает. Держит Фазера за ногу, а потом меняется с ним местами, так ловко, что уже непонятно кто кого держит. Это похоже на бесконечный танец. С непонятными телодвижениями. Увиденное Кострову со всем не понравилось. Непременно бы вмешался, если не думал о своей задаче. Надо четко поймать предмет «идущий» впереди себя. Суметь, как и в первый раз не оттолкнуть ванну от себя и не услать ее дальше и не врезать о стену и не создать настоящий затор у группы. Ни надо никаких гостинцев и усиливать неразбериху. Надо выполнить транспортировку идеально.

Мысли ни о чем не вязались с рефлекторными действиями. Из позиции два. Перешел в позицию три (перед глазами четко стояла схема из учебника шестого курса) и потребовалась доля секунды для осознания факта, что стержень поручни правильно лег в ладонь. «О чем я думал? О Тани? Джо? Нет. Цветные всполохи. Что-то подсказало, что они реагируют на все виды исходных волн. Скафандр оснащен двумя датчиками: счетчиком кислорода и показателем общей герметизации слоев. Электроника первого уровня. В отсеке находились более мощные истоки импульсов и мне везло. Будет ли дальше так?»

Мысль оборвалась. Глаза в упор рассматривали тёмно-зелёный пластик. Смотрели сквозь него. В глубину.

Поддался всем телом, нависая над капсулой. Рука безошибочно выдернула вкладыш из рамки опознавателя. Белый картон поднес к маске. Прочитал надпись и тихонько присвистнул. Пальцы разжались. Вкладыш медленно кружа запарил к верху, увлекаемый притяжением. Светлым пятном выделяясь на темной фоне. С каждым витком надпись становилась неразборчивей, сливаясь в тоненькую прямую линию на белом прямоугольнике. «Айра Каан. Майор.».

Тело медленно опустилось, пропуская ванну к верху. Костров пристально вглядывался в размытое лицо и сумел пробормотать:

- Женщина… - больше из гортани не вырвалось ни звука. Захотелось взорваться киборгом. Потонуть в пламени взрыва. Чтоб Гном смотрел на поднимающейся снизу оранжевую пену с черными ободками на клубках, нелепо шевелил ногами, стараясь удрать из замкнутого пространства и не знал, что сильный человек, бывший «десант», а ныне обыкновенный зек с громким прозвищем «Шеф», по –человечески умер, как достойный мужчина с женщиной в руках, запутавшийся в кружевах ненасытной смерти.

«Хорошая смерть. Не моя».

Если умирать, то так.  Не хотелось погибнуть при бегстве, получив проходящую сквозь тело огненную молнию.

Началась выгрузка. Гай сдержал слово. Невидимый из нутра трубы, он помогал на выходе. Гном, молодец, не вылез следом за своей капсулой, остался и не дал Андрюшке испортить всё дело.

Может из него выйдет толк? Жаль времени не будет убедиться.

Теперь они вдвоем. Гном смотрит испуганно. Кивок. Молчаливый приказ отдан: «Иди парень, ты будешь, мне только мешать!» И глядя на смешно дрыгающиеся ноги, резную подошву, усмехнулся.

Толчок. Ванна рвется вперед, не полностью входит в паза, но с другого конца сильно тянут и Виталик вылетает на палубу. Перед глазами мелькают ноги. Рука по-прежнему цепко сжимает скобу. Чужие руки подхватывают, подбрасывают к верху, заставляя встать на ноги. «Нельзя резко», - протестует в сознании мысль. Виталик смотрит на злодея и видит за маской расширенные глаза Гая. Психопат молча кивает в сторону. Столько завораживающего в жесте, что Костров поддается влиянию и делает головой виток в указанном направлении.

За ними оказываются наблюдает.

Внутри всё холодеет.

Какая прекрасная возможность с новой силой возненавидеть жизнь.

Две зеленые змеи, мирно покачиваясь, замерли в воздухе в метрах десяти. Боковым зрением Виталик видит, как кто-то из своих с царственной грациозностью оседает на пол.

Гном подхватывает Андрюшку у самого пола и кладет его поперек капсулы, присоединяя к компании Фазера. Сделав дело, великан распрямляется и смотрит на Кострова побелевшим лицом. Окантовка маски врезается в кожу черным ободком. Страшны его глаза.  Дики.

Виталик не выдерживает чужой взгляд, смотрит на Гая и ему хочется выйти из игры, снять с себя ответственность. Грохнуться на пол, закатив глаза, превратится в Андрюшку.

- Пошли… Медленно… - вырывается из оцепеневших губ тихие слова. Гай сглатывает. Тяжело. Поднимает ноги, высоко задирая колени, в один миг превращаясь в цаплю.

- Стоять. А ванны?

Гном первым подчиняется еле слышному голосу, упирает руки в край, начинает толкать. В анимационном кино лента стрекочет громче. Здесь же Гном проходит в полном тишине. Двигаясь, как механическая игрушка, идущая на таран, немо выполняющая приказ.

Гай нарушает тишину, второй раз сглатывая. И капсула с телом майора Айры Каан приходит в движение.

Костров снова переводит глаза на следующую картинку.

К двум зеленным змейкам, присоединилась красная и они стали на шаг ближе.

И оставались в ней до тех пор, пока ноги бывшего штурмана стояли без движения. Стояло шагнуть и к процессии тут же присоединился еще один красный змей. Заклубились. Заиграли. «Голову мою чуют или скафандр!» Тронулись с места, сокращая расстояние. Костров оглядывается. Вдали манит к себе вездеход. Он сейчас конечная точка в подсознании. Потом начинается вторая часть пути.

- Вперед!! Давай!! Побежали!! – крик вырывается самопроизвольно, а ноги заметно тяжелеют и прирастают к полу. Клепаная палубу вонзается в ступни, словно и нет ботинок.