— Не надо! Я не хочу ничего слышать! Ты разбила мое сердце!

— …и осколки разбросала… как в той песне…

— Тебе смешно? — криво усмехнулся Кирилл и залпом осушил рюмку водки. — Ты меня никогда не любила. Я надеялся, что ты сможешь полюбить.

— Нет, мне не смешно. Я сама не в лучшем положении. Мне жаль, правда. Но я не могу с тобой жить.

Молодые люди разлили и выпили еще.

— Ну, что тебе сказать о моих родителях? — начал Кирилл, — мать тебя ненавидит, видеть тебя не хочет. Не перестает пить сердечные капли. Говорит, не дай Бог ты встретишься на ее пути. А если я к тебе вернусь, то я ей больше не сын. А с батей отношения как с врагом. Когда я вернулся в тот день, они мне отдали записку, и начался скандал. Батя высказал свое мнение о тебе, назвал меня рогоносцем и так далее. Стал тебя оскорблять. Я попросил его не называть мою жену шлюхой. Я думал, у нас с тобой еще не все потеряно. Но он так на тебя взъелся, как будто ты ему изменила, а не мне. Ну, я не выдержал, ответил ему грубо. Он — мне в ответ, и завязалась драка. Не знаю, откуда, но появился нож… В порыве гнева я всадил нож в стол, и сказал, что наше дело с тобой — только наше…

Карина слушала и не до конца оценивала масштаба происходящего. Она входила в семью, которая существовала два десятка лет со своими правилами, реакциями на различные ситуации. А она не знала их мира. Не зря же звенел первый звоночек, когда она пришла знакомиться и ужаснулась от вида отца Кирилла. Если бы у Карины было чуть больше опыта, то тогда бы она поняла, что из этой семьи надо бежать без оглядки: сын воспитан в старых патриархальных традициях, а гулящая жена — позор не только для мужа, но и для всей родни.

Сама Карина — тоже из семьи, где осуждалось аморальное поведение, однако никто никого за ошибку не убивал. Развелись бы тихо, разобрались без участия третьих лиц, простили бы или нет…

Так в чем сейчас виновата Карина? Ведь Кирилл знал, что она его не любит! И семья его знала. Почему допустили этот брак? На что надеялись? Да, удобно, конечно, во всём обвинить жену — в предательстве, в поломанной жизни мужа — ему комфортно в роли жертвы. Никто не понимал, что она сама — жертва обстоятельств.

— Мы ругались каждый день, — перебив размышления Карины, продолжил Кирилл. — Мать тебя не может простить, потому что считает, что ты внесла раздор в семью.

— Ну да, меня удобно во всем обвинить. Можно подумать, у вас до меня было все идеально. Кирилл, ты сам рассказывал, что даже в детстве твоя мать особой любовью к тебе не пылала. Так, выполняла набор функций. А тут — материнские инстинкты проснулись, как будто птенчика обидели! Я же помню, как она сказала, что теперь у тебя будет собственная нянька. Но я не готова быть никому нянькой. А отец твой мнит себя главой семьи, а сам страдает алкоголизмом. Так надо было тебе невесту подбирать из своего круга, из рабочего колхоза!

— Любовь зла! — заключил подвыпивший Кирилл.

Карина поняла, что навсегда останется для его семьи виноватой стервой.

— Сложно мне теперь с ними жить, хочу добиться общежития на заводе. Может быть, теперь мне его дадут, одному ведь легче, чем паре. К парням подселят. Если захочешь, приходи ко мне в гости.

Карина поперхнулась соком:

— То есть ты хочешь сказать, что можешь спокойно со мной встречаться, несмотря на наше положение?

— Да. А почему нет?

— Ты знаешь, мне с тобой даже легче вот так. Я хотела тебе сказать еще тогда, летом, когда ты жил на квартире у друга, а я у себя в общаге, и я к тебе приходила… мне с тобой лучше встречаться, как с парнем, но только не быть твоей женой. Не воспринимаю я тебя серьезно. И сама я, как видишь, не совсем еще выросла. Только вот что твои родители скажут? Они же тебя просто со свету сживут, если узнают об этом.

— Я не скажу им, буду скрывать, — у Кирилла загорелись глаза.

— Твоя мать догадливая, поймет.

— Я скоро от них уйду, они ничего знать не будут. А я с тобой хочу секса. Мы можем с тобой это делать. Не лишай меня хотя бы этого.

Кирилл подлил себе из графина, и водка в нем закончилась.

— Ну что, пойдем? — спросила Карина.

— Нет, давай еще посидим. Еще возьмем, — предложил Кирилл.

— Ну, сегодня — твой праздник, можно и расслабиться.

Кирилл отправился к стойке бара…

Опустошив очередную рюмку с водкой, он стал изливать душу: как ему плохо без Карины, что она для него — всё, что его любовь не поддается описанию. Карина не могла ответить. Было такое ощущение, что она слушала мужчину, который рассказывает о другой женщине, не о ней. Она лишь хмыкала и кивала головой, пока Кирилл, изрядно опьянев, не начал обвинять ее в предательстве. Карина себя больше не защищала. Кирилл был полностью сосредоточен на чувствах и переживаниях, он выплескивал свою боль. Неизвестно, на что он надеялся. Может быть, повесить на нее чувство вины, она устыдится и вернется? Карина уже не знала, как реагировать, и начала жалеть о том, что вызвала его на встречу.

Она пила водку маленькими глотками. Ее организм был слишком восприимчив к большому количеству крепкого алкоголя, и вскоре Карина перестала чувствовать себя адекватно. Они вышли на улицу. Однако свежий воздух не развеял опьянение. Кирилл спросил, куда она пойдет ночевать, и предложил проводить. Карина устала от обвинений и начала рассказывать во всех подробностях о любви к Илье. Для Кирилла это было невыносимо, его мужское собственничество и ревность заиграли в полную силу. Он разозлился, но Карина уже не могла остановиться. Кирилл задавал наводящие вопросы и, слушая о порочной связи, сравнил роман Карины с Ильей с историей из романа Толстого «Анна Каренина». Когда Карина еще жила с Кириллом, ее любимой книгой была именно эта, и он несколько раз заставал ее за чтением, удивляясь, что она нашла в «классике». Кирилл сделал вывод, что Карина похожа на Анну Каренину… и, прежде чем ехать по домам, предложил покататься: якобы, в таком состоянии ни ей, ни ему не следует возвращаться домой. Карина, не чувствуя подвоха, согласилась.

Молодые нетрезвые люди сели в автобус и поехали. Вышли на остановке «Железнодорожный вокзал». Карина спросила, зачем они здесь, а Кирилл просто взял ее за руку и повел на мост. Он подошел к перилам, поднял ее вверх. Карина испугалась, но виду не подала, вырываться было опасно. Одно неверное движение — и она может оказаться внизу, на рельсах. Высота — несколько метров. Кирилл перевесил ее через перила и спросил:

— Любишь его?

— Люблю, — закрыв глаза, ответила Карина.

— Почему?

— А почему ты меня любишь?

— Потому что люблю!

— Тот же ответ…

Страх куда-то исчез, самозащита отказывалась работать…

— Сейчас разожму руки, и все закончится.

— Кирилл, это уже вторая попытка помочь мне уйти на тот свет.

— Да, вторая, и может стать последней! — перешел на крик Кирилл, — так что будем делать?

— А что надо делать? — стараясь сохранять спокойствие, спросила Карина. Голова уже кружилась от высоты.

— Любишь Анну Каренину? Так вот сейчас ты закончишь, как она!

— Опусти меня. Не делай глупости.

— Страшно?! — зверел Кирилл.

— Нет, — спокойно сказал Карина.

— Ты — просто стерва, права моя мать.

— Да, твоя мать права, я стерва. Опусти меня.

В этот момент мимо проходил немолодой мужчина.

— Ребята, тихо, тихо! Что вы делаете?

Он осторожно подошел, приобнял Кирилла сзади, подобрался к Карине, и тихонько, чтобы не испугать парня, затащил ее на мост.

— Ребята, ну, что же вы, а? Кто же так решает проблемы?

Кирилл разрыдался, как малыш:

— Она меня не любит! Она любит другого!

— Парень, ну, что ты! Такими методами не заставишь девушку любить себя.

— У меня нет шансов! Она не просто девушка, она моя жена! Она ушла от меня!

Мужчина потрепал Кирилла по плечу.

— Если не любит — отпусти. Не удержишь, брат! Пусть женщина сама сделает выбор, с кем она хочет быть. Ты просто докажи свою любовь или отойди в сторону.