Обойдя Наместника, вперед протиснулись два тюремщика. С юноши сняли кандалы и ошейник с цепью, и он наконец-то смог нормально выпрямиться. Сделал шаг — и тут же оказался окружён со всех сторон. Какие-то девушки и женщины едва не висли на шее, что-то весело щебеча и норовя поцеловать в щёку, легионер в сине-белом мундире Преданного с чувством пожал руку и неожиданно хлопнул по плечу. Из задних рядов протиснулся лорд Линнестар. Этот ничего не сказал и не сделал — просто смотрел. От этого взгляда Лейру стало не по себе. Отведя глаза, он позволил толпе поклонниц увлечь себя прочь. Ну, кто же виноват, что он настолько похож на его пропавшего сына?

Ровилар Сапфировый смотрел ему вслед и чувствовал себя скверно. Только что он практически помиловал того, кого обвиняли в убийстве его дочери. И как раз когда ему крайне необходимо было хоть на ком-нибудь сорвать злость и досаду. Кулак великолепного лорда с силой врезался в стену:

— Эй, ты!

Лейр как раз опять был вынужден остановиться — пробившись сквозь толпу, к нему прорвался мастер Боар, переживавший за своего зятя. Юноша горячо обнял главу труппы, и они вместе обернулись на крик Наместника.

— Ты, — промолвил лорд Ровилар, задыхаясь от сдерживаемой ярости, — надеюсь, понимаешь, что я даю тебе всего один день?

Улыбка появилась на губах артиста, когда он скосил взгляд куда-то за левое плечо Наместника. Там, на стене, если смотреть под косым углом, проступали искажённые от гнева черты лица Охтайра. Отвесив поклон, он сделал несколько знаков:

— О-а! Э-ы…м-м-м…

— Он говорит, — перевёл мастер Боар, — что вы всё узнаете завтра!

На другое утро по поместью-столице прокатилась волна невероятного слуха — днём в одном из залов дворца Наместника будет дано представление. Почему носящий траур Наместник дал разрешение на такое веселье — никто не знал. Это подогревало интересы толпы, и к назначенному часу в зале яблоку негде было упасть.

Сцену устроили на возвышении, где обычно на пиру сидели сам Наместник и члены его семьи. Все зрители теснились внизу. Для самых знатных зрителей и большинства дам были поставлены кресла. Дальше установили в семь рядов скамьи. А вдоль стен стояли или сидели на подоконниках, чуть ли не карабкаясь друг по другу. Даже кое-кто из прислуги ухитрился пролезть в зал. Самые нетерпеливые, пришедшие раньше остальных, уже негодовали, шёпотом обсуждая каждого опоздавшего. Но большинство взглядов было приковано к занавесу, отделявшему сцену от зрителей. По ту сторону было тихо, лишь изредка слышался быстрый шорох шагов. Один раз, звякнув, упала лютня.

Мастер Боар наблюдал за собравшимися в дырочку.

— Ну и ну! — шептал он. — Столько зрителей за один раз! Эх, если бы с каждого собрать по серебряной монетке — мы бы год могли жить в свое удовольствие и горя не знать!.. Лейр, здесь и лорд Линнедар… Ого, смотрите, это же Тиар!

Услышав знакомое имя, почти все артисты высыпали на сцену и один за другим приникали к заветной дырочке, рассматривая бывшего собрата, который устроился за креслом молодой девушки. Та время от времени оглядывалась на бывшего актёра, что-то говорила ему, а он отвечал, наклоняясь при этом к самому её уху. Сидевший рядом немолодой эльф посматривал на пару с недовольством, но помалкивал.

— Высоко взлетел, — завистливо вздохнул Янсор. — Рыцаря-то Кинжала она пожаловала мне…

— Высоко взлетит — больнее будет падать, — поделился наблюдениями Кайр.

— Не всегда, — заспорил метатель ножей. — Там, наверху, всегда есть, за что зацепиться! Не упадёт.

— А ты ему не завидуй, — неожиданно вмешалась Раэна и чмокнула бывшего браконьера в щёку. Тот прикрыл место, где касались губы девушки, ладонью, словно пытаясь уберечь от остального мира. Махнув ему рукой, девушка убежала за кулисы, готовиться к представлению.

Мастер Боар сжал локоть Лейра.

— Надеюсь, ты знаешь, что мы все тут делаем, — промолвил он.

Юноша кивнул. Он с грехом пополам накануне попытался объяснить товарищам, что и как показывать. И это было всё, что он мог.

— Тогда мы начинаем? — глава труппы несколько раз хлопнул в ладоши. — По местам!

Актёры высыпали на сцену. Не занятые в спектакле матушка Ханирель и Таша с двух сторон потянули за веревки, и занавес медленно открылся.

— Высокие лорды и леди! — в наступившей тишине прозвучал голос мастера Боара. — Благодарю вас за то, что вы пришли на наше представление. Вы все знаете о печальном событии, которое омрачило ваш праздник. Поверьте, мы скорбим не меньше безутешных родственников погибшей. И, возможно, наша скорбь более искренна еще и потому, что один из моих… не побоюсь этого слова, братьев, несправедливо обвинён в убийстве. Поэтому прошу извинить почтенную публику за то, что сегодня не будет смеха, шуток и весёлых розыгрышей. Вместо этого позвольте представить вам сценку из недавнего прошлого. Надеюсь, почтенные зрители правильно поймут и по достоинству оценят наши старания. А кое-кто найдёт и ответы на свои вопросы!

Поклонившись, глава труппы отступил, скрываясь за занавесом, а его место заняла Раэна. Проходя мимо замершего Лейра, девушка-менестрель тоже покачала головой и повторила:

— Надеюсь, мы все знаем, что делаем!

Юноша не ответил — он просто никак не дал понять, что услышал и понял ее слова.

Даррен, притаившийся за сценой, взмахнул рукой, погружая помост в полумрак. Зазвучала плавная мелодия, в которую добавились звуки арфы в руках девушки, и её негромкий звучный голос:

Говорят, что молчание — золото.

Это правильно, но — старо.

И порой мы из чувства долга

Выбираем слова — серебро.

Промолчать — дороже и выгодней,

И лежит на устах печать.

Незаметно — неясно — не видно…

Безопаснее промолчать!

Промолчи — не погасишь свечи,

Что сияет надеждой в ночи!

В серебре — колдовство и мистика.

Словом рушим и создаём.

Слово — ложь, и оно же — истина.

Слово — душ беспокойных дом.

Ну, а золото — власть и слава,

И уверенность в завтрашнем дне.

Потому-то, наверное, правы

Те, кто им довольны вполне.

Промолчи — попадёшь в богачи.

Промолчи, промолчи, промолчи…

— Странное начало, — шепнула леди Аннирель лорду Ровилару. Наместник чуть заметно нахмурился.

— А мне песня понравилась, — заявила непосредственная Шанирель. — Как вам?

Рави, к которому она обращалась, лишь отмахнулся.

Проигрывая последние аккорды, Раэна отступила вглубь сцены, и там, под пологом искусственно созданного мрака, быстро накинула на себя плащ с капюшоном, полностью скрывающий фигуру.

Кайр ударил по струнам своей лютни, и под веселые звуки музыки две девушки в плащах — одна светлом, а другая темном — закружились в танце. Не говоря ни слова, лишь жестами, улыбками и взглядами они демонстрировали нежную дружбу…

Примерно в это время перед сценой вдоль края рампы прошёл юноша. Он улыбался сидевшим в креслах дамам, посылая воздушные поцелуи, но, заметив девушек на сцене, забыл про всё и развернулся в их сторону. Легко запрыгнул на край и уселся там, болтая ногами.

Девушки не замечали свидетеля — в то же время в яркой вспышке света на сцене появилась еще одна женщина. Она была прекрасна. На ней был синий плащ, какие носят Видящие, а в руках она держала золотой венец. Величественным жестом незнакомка указала на одну из девушек и та, забыв про подругу, подбежала и с почтительным поклоном преклонила перед нею колени…И незнакомка в синем плаще возложила золотой венец на светлые волосы избранницы, после чего скинула и синий плащ волшебницы, покрыв им плечи девушки.

Сделав дорогой подарок, прекрасная незнакомка исчезла, а отмеченная ею счастливица с восторгом закружилась по сцене, не замечая ни наблюдавшего за нею юноши, ни своей подруги. Та тем временем ломала руки, демонстрируя ревность и, наконец, решилась — подобрала за кулисами копье и, зайдя за спину ничего не подозревавшей подруги, вонзила его в спину.