Значит, в висок...
Нет. Мозги мне вышибет и, люди будут долго мучиться и про себя меня материть - собирая их со стен кабинета. Значит - в сердце... Так. Чуть левее центра грудины, немного ниже левого соска...
Я, взяв пистолет «обратным хватом» - большой палец на спусковой крючок, стволом к себе и, заглянул в ствол...
...Я заглянул в ствол и, увидел там БЕЗДНУ!!!
И, БЕЗДНА(!!!) ехидно расхохоталась мне прямо в лицо противным голоском покойного Бони:
- ХИХИХИ!!! Не такая должна быть смерть, у Хозяина этого Замка! ХИХИХИ!!!
- А, КАКАЯ?! КАКАЯ, ДОЛЖНА БЫТЬ СМЕРТЬ У ХОЗЯИНА ЭТОГО ЗАМКА?!- закричал я, прицелившись, куда-то в сторону генеральского тайника за книжными полками.
- НЕ ТАКАЯ СМЕРТЬ!!! ХИХИХИ!!! НЕ ТАКАЯ!!!
Положив пистолет на стол, я откинулся в кресле назад и закрыл глаза...
Вот, сволочь!
Никогда, никому не завидовал всерьёз - но, Боне завидую просто не по-детски. Вернее, его лёгкой смерти...
С утра, дежурно пожаловавшись правнучке на боли в сердце, он принял как обычно лекарства и поехал осматривать свои сельхозугодия... Когда прадедушка не вернулся к обеду, правнучка забила тревогу. Искали Боню с воздуха и, очень скоро нашли.
Он лежал, раскинув руки посреди высокой, густой, спелой пшеницы - с тугими, тяжёлыми колосьями и, широко раскрытыми глазами смотрел в изумительно лазурное небо... И, улыбался!
Вот, сволочь...
После «перехода с концами», я - своими собственными глазами, видел всего две смерти. Нет, не так... Ну, да ладно.
Первое время нам всем хреновато было - прямо-таки, на волоске висели! Пришлось снова переходить на гужевую тягу и, возить хабар в Нижний - в том числе и, на фургоне Му-му. Потом, дела потихоньку наладились...
Я, долго думал куда его - Егора в смысле, пристроить. Ведь, весьма специфический кадр - из-за своей немоты и... Ну, немного «не догонял» он, чего греха таить! Одно время, я его как типа консьержа в Замке использовал - так, на него сплошные жалобы были. Даже, от попаданцев!
Ну, что ж... Видимо, с лошадьми ему сподручнее, чем с людьми - пусть, всё остаётся, как оно есть.
Как-то раз, года через два после Нижегородской Торгово-промышленной выставки, из очередной поездки Му-му вернулся со следами побоев на голове, в разодранной красной рубахе, без картуза... А, сам фургон, имел явные следы попытки взлома топором.
«Разговаривать» с Егором - кроме его жены, да дочерей, так никто и не научился... Из их «перевода», я понял что имело место разбойное нападение с целью экспроприации моего добра - да Му-му, ловко орудуя кнутом благополучно отбился - хотя и, несколько пострадал от злоумышленников. Хорошо, что голова у Му-му крепкая и, по ней не топором били - а, всего лишь дубиной!
Полиция нападавших не нашла: времени то много прошло - пока он до Нижнего после инцидента добрался, разгрузился там и вернулся обратно... Как и, в «наше» время, правоохранительные органы лучше всего работают «по горячим следам».
Да и, толку то? Если, Му-му не может дать показания? Даже, на очной ставке он не сможет сказать ничего внятного.
Ну, что делать?
Пришлось нанимать сопровождающего - экспедитора. Такового быстро нашли и наняли. Молодой парень, коренной нижегородец, грамотный, недавно отслужил срочную...
Чтоб, ни у кого мыслей не возникало бросаться на них с Му-му с дубиной или с топором, экспедитору был куплен с рук бельгийский дорожный мушкетон[1], кустарно переделанный под капсюльный замок.
Довольно-таки, устрашающая штука! У этого, был ещё и, откидной штык - как у «последнего» образца карабина Мосина... Так что, проредив татей картечью, можно было оставшихся погонять штыком в рукопашной схватке.
А, колоть штыком, в русской армии хорошо учили! Намного лучше, чем стрелять...
Где-то, через три месяца после этого, фургон пропал. Пропал вместе с хабаром, вместе с Му-му и Экспедитором...
Исчез.
Полиция, оказалась бессильна - даже, под давлением, оказываемым на неё моим тестем-губернатором. На след напал Опер - через свою агентуру в «Шумном балагане».
- Один «деловой», через свою маруху банкует нашим хабаром, Шеф!
- Точно, нашим?
Опер кивнул:
- Верняк! Сам проверил - с фуфлом, я б тебе не пришёл. ...Будем брать?
Сразу бы, с горяча, я бы приказал «взять» и на лоскуты порвать! Но, было время остыть...
- Тебе полиция к моему окладу накидывает? ...Нет?! Так, что нам за неё её работу делать?! Дай наколку - дальше, пусть сами «чешутся».
Опер, с недоумением почесал в затылке:
- Аааа...
- А, пусть по закону судят... Судом присяжных, с адвокатом - всё, как положено! Мы же, не отморозки какие...
Его взяли той же ночью - у Опера к тому времени, очень хорошие подвязки в уголовной полицией Нижнего были! Очень плодотворно сотрудничали, на благо Государя Императора, Государства Российского и «Корпорации USSR»...
Кого «взяли»?
Экспедитора - кого же, ещё... Он и его подельники по сбыту краденного, показали и, где труп убиенного им Му-му спрятали и, кому фургон с хабаром загнали и, где лошади...
Всё нашлось!
Егора, эта мразь не сумела завалить с одного выстрела - ибо, здоровущ и силён мой Му-му был! Судя по тяжести закрытого гроба, который мы - под вой вдовы и трёх дочерей-сирот, ввосьмером зараз, от Замка на Старое Кладбище несли - меняясь через каждые сто метров, под полтора центнера - это точно! А, может и, за...
Картечь, страшно изуродовала Му-му - лицо, глаза... Но, не убила. А, перезаряжать мушкет - довольно-таки, мешкотное дело. И, Экспедитор порол Егора штыком - добивая. Вся грудь и брюхо - в решето...
Дело получилось резонансное - я постарался... Вообще-то, за уголовные преступления - даже за «мокруху», в царской России в те времена приговаривали к «вышаку» не часто. Если, мне изменяет память и не врёт статистика - раз в семнадцать реже, чем в демократической Америке тех лет.
Поэтому, нижегородская общественность очень сильно удивилась, когда судом присяжных Экспедитор был приговорён к повешению. А, как был удивлён он сам... Так, громко удивлялся - когда, его конвойные из зала суда тащили!
С палачом познакомился и поговорил я лично - никому больше не доверил.
Милейший человек, кстати! Довольно-таки, молодой мужик ещё - лет тридцати пяти, только начинающий полнеть и лысеть. Достаточно интеллигентен для своего крестьянского происхождения, начитан, умен. Хороший семьянин, хлебосольный хозяин и всё такое прочее...
За ужином разговорились.
- Разрешите полюбопытствовать, уважаемый Порфирий Иванович...,- после третьей рюмочки - чуть ли не на брудершафт, спросил я,- чем был обусловлен ваш выбор такой весьма экзотической профессии?
- Ну, а что? Работа, как работа... Не хуже, чем у других...,- невозмутимо ответил он, закусывая хрустящим огурчиком,- не я вешаю, а закон казнит!
Палач, важно и с многозначительным видом, поднял указательный палец вверх:
- Я лишь орудие закона... Как верёвка, к примеру. Вы, уважаемый Дмитрий Павлович, к верёвке какие-то претензии имеете?
- Да, что Вы... А, всё мне интересно, как люди... Ээээ... Становятся палачами. Клянусь - останется между нами.
Тема была довольно склизкой и, для него неприятной. Но, он так был ошеломлён и польщён моим появлением у него в гостях, что ответил. Хотя и, изрядно морщась:
- Не я эту «работу» нашёл, она меня выбрала!
Палач, снова налил нам по рюмочке... Выпили, закусили и, он продолжил:
- Зарезали мы как-то со товарищи, купца с приказчиком...
Вот, дела!
- ...Да, кто-то выдал - взяли через три дня на постоялом дворе, со всем их барахлом. Суд, то - да, се... Ну, сам знаешь! Товарищ то мой, многоопытный был - старый каторжанин: на меня всё свалил... Резал то¸ он - как на духу говорю, Дмитрий Павлович!
Он посмотрел мне в глаза:
- Зачем, мне тебе врать?!
Судя по всему, он действительно, не врал! Врать с таким взглядом невозможно.
- Резал-убивал он - я лишь пособлял, а как взяли нас, так его нож в моих вещах оказался. Ну, суд и слушать меня не стал - меня к повешению, моего товарища к каторге.
