После завтрака Василий забрал Наташу, взяв у Веры список покупок, чтобы по пути проехаться по магазинам, и они уехали.
Спустя неделю, Наташа уже вполне освоилась в доме. В выходные дни Вера провела для нее короткую экскурсию, они обошли почти весь дом, не поднимаясь на верхний хозяйский этаж, вход на который дозволен был только Вере, и по необходимости ее доверенному лицу. Но за все годы такой необходимости не возникло, и Вера самолично убирала в комнатах и следила за порядком на всем этаже. Попутно Вера давала пояснения, как и что делается в доме, какими силами и в каком порядке, когда меняется белье, время завтраков-обедов-ужинов и прочие моменты, касающиеся содержания и режима дома. К чести сказать, Наташа с энтузиазмом поддерживала ее, задавала множество уточняющих вопросов, которыми часто смешила Веру, но тем не менее, девушка понемногу начала входить в курс дела. По крайней мере, она уже знала, что второй этаж предназначен для жилья всех находящихся в доме, кроме Алексея Николаевича и Василия. Здесь сейчас было занято три спальни в правом крыле дома, на месте четвертой размещалась общая просторная ванная. В левом крыле было всего две спальни, по одной с каждой стороны, но при каждой был небольшой кабинет и отдельная ванная комната. За все время, пока Вера работала здесь, это крыло никогда не занималось, но и такие сведения она придерживала, считая, что Наташе не нужно знать сверх необходимого. На первом этаже, кроме соответственно огромного, частично двухсветного холла, столовой и просторной кухни, находящихся в центре дома, было пристроено два обширных гостевых крыла, где тоже всего дважды останавливались гости, приехавшие как-то с Алексеем Николаевичем на конференцию. Вера помнила, что тогда он строго-настрого запретил упоминать его имя в качестве владельца дома, сказав коллегам, что случайно дом его знакомого пустует в данный момент и он любезно согласился предоставить его на несколько дней. Она решила, что Наташе тоже незачем знать, кто, когда и как останавливался здесь, поэтому, вопрос Наташи, для кого предназначены эти апартаменты, как часто здесь бывают гости предпочла не услышать. Наташа оказалась девочкой понятливой и быстро училась не задавать неудобных вопросов.
Следующий из двух выходных дней был посвящен саду и парку. Теперь уже Василий проводил экскурсию. К этому времени уже выпал снежок, и прогулки ограничились аллеями и дорожками, потому что по тропинкам парковой части уже сложно было гулять. Снег подтаивал, смешиваясь с песком и землей, и превращался под ногами в малопригодное для прогулок месиво. Но и доступной для обхода территории оказалось достаточно, чтобы по возвращении Наталья не чувствовала ног.
Увидев активно снующую по кухне и столовой Веру, она с улыбкой спросила:
— Вера, что случилось? Что ты так носишься?
— Так, Наташа! Быстро переодевайся и сюда! Будешь помогать! Да живо-живо! — отмахиваясь от вопросов прикрикнула она.
Девушка пулей влетела наверх, заскочила в комнату и быстро скинув спортивную одежду, нарядилась в удобный брючный костюмчик, справедливо решив, исходя из полученной ранее информации, что если накрывают в столовой, то едет Алексей Николаевич.
Вера, отметив наряд девушки, вздохнула про себя. Везет вот некоторым! Эту девочку хоть в рубище наряди, можно на подиум выпустить, и аплодировать будут! А она вот и маленькая, и полнеть уже начинает, снаружи, конечно, вроде и не очень заметно, но она-то знает…
Но уж такой она родилась, что любые неприятные мысли, она отметала в сторону, и снова цвела и благоухала доброжелательством.
Помощница из Наташи все еще была не ахти, поэтому Вера использовала ее только для принеси-подай, не до реверансов сейчас, а Наташа воспринимала все как должное, Вера была почти вдвое старше и, априори, по мнению школьницы, имела права командовать. Как командовали ею все в лицее, начиная от директора и заканчивая уборщицей тетей Шурой.
Стол сервировали на семь персон. Наташа прикинула, что если даже всех здесь посчитать, то Алексей Николаевич должен приехать с двумя гостями. Любопытство распирало ее, вопросительно-просящие взгляды оставались незамеченным, и девушка смирилась с тем, что узнает все только с приездом гостей.
Следующим утром после переезда Наташи Алексей рано утром уехал в офис, прихватив с собой бумаги на дачку Наташи. Бегло просмотрев их вечером, он нашел в них множество моментов, которые на его взгляд явно говорили о мошенничестве. Не полагаясь на свое мнение, Алексей решил проконсультироваться в юридическом отделе компании, но до того хотел еще раз внимательно просмотреть и рассортировать документы. К его радости, Наташа сгребла все бумаги, которые валялись в старом комоде, и свои, и предыдущих владельцев. По ним выходило, что эта дачка неоднократно служила объектом обмена себя любимой на квартиры в сотни раз превосходящие ее по стоимости. На предмет юридический обоснованности претензий по факту мошенничества и хотел прояснить Алексей Николаевич у своих акул юридического мира.
Ему было жалко эту ничего не видевшую в жизни девочку. Собственно, вся жизнь ее могла уложиться в несколько событий: слабо отложившееся в памяти счастливое детство, сиротская жизнь в лицее без права выхода за его пределы, три недели счастья на море и два месяца с любимым человеком, закончившиеся для нее так трагично.
Если юристы найдут достаточно зацепок, то можно попробовать вернуть Наташе квартиру. Конечно, боли от предательства это не уменьшит, но поможет выстоять.
Домой он не поехал в этот вечер, надо с родителями побыть, маме обещан разговор, а это на полчаса, да и Наташе надо с самого начала дать понять, что он не собирается быть нянькой для нее. Пусть понемногу привыкает к мысли, что ей пора учиться выживать. Конечно, под руководством Веры, но без него.
И так получилось, что провел он дома у родителей почти неделю, вплоть до воскресенья. В первый вечер они опять посидели втроем, не дойдя в общении до тех доверительных состояний, когда душа открывается навстречу любящим глазам и не остается ни тайн, ни заслонов…
А вот на следующий вечер, наедине с мамой, он раскрылся. Он рассказывал маме обо всем, о встрече со своей половинкой, о счастье и радости и незабываемых мгновениях, подаренной ему его Оленькой, о потере и разочаровании, о боли после расставания, о первой встрече с Наташей, о больнице, и о попытках спрятать себя в работе. И даже о том, как пожалел Наташу, после встречи с ней в клинике. Он изливал душу, то с печальной улыбкой, то с радостью, то с болью, то с искрами в глазах. Конечно, он догадывался, что отец не просто так нашел срочное дело поздним вечером, но был благодарен матери за это. Потом они еще долго сидели обнявшись и Маргарита Львовна потихоньку уточняла у него подробности. Способности к анализу Алексей унаследовал скорее всего от матери, она как никто другой могла из вроде бы никчемного разговора и нескольких брошеных мимоходом фраз сделать ошеломляющие выводы, которые, как правило, подтверждались. Вот и сейчас, еще в клинике она правильно предположила состояние Наташи и ее явное нежелание ехать домой, но никоим образом не связала ее интересное положение с Алешей, полагая, что тот встретил подругу одного из своих знакомых и не мог пройти мимо ее проблемы.
А вот выводы, сделанные Алексеем насчет Ольги смущали ее нелогичностью приписываемого ей поступка с характером девушки, проглядывавшим в каждом слове сына. Она чувствовала чудовищную несуразность, совершившуюся весной, но не могла нащупать нестыковок в изложении. Что-то не давало ей покоя, но чувство это было скорее интуитивным и не поддавалось логике, где все говорило о правоте Алеши.
Глядя, как загораются его глаза при упоминании имени девушки, или при описании какого-то эпизода, связанного с ней, Маргарита Львовна понимала, что он не скоро излечится от этой болезни, по имени Олюшка, а возможно и никогда.
Но она знала, что боль отступает, если у человека появляются новые проблемы. Поэтому она не только не возражала против помощи Наташе, но и полностью поддерживала ее. Действительно, там где в доме живут три человека, там разместится и еще один. Тем более, что большую часть года им и заботиться не о ком, кроме самих себя. А Наташа может стать общим «ребенком», который станет центральным ядром этой компании. Глядишь, и Алексей слегка забудется в хлопотах о Наташе.
