— Ты меня совсем не слушаешь.

— Просто задумалась, наверное, устала.

Егор опять завел что-то увлекательное. Только вот у меня создалось впечатление, что он меня забалтывает, легко и непринужденно подкладывая вкусные кусочки на тарелку, одновременно такие же лакомые кусочки лишней и бесполезной информации закладывает мне в голову, отвлекая при этом от чего-то нужного и важного.

Почему сложные вопросы люди предпочитают решать во время еды? Потому что сытый человек становится добрее? Или потому, что становится глупее? Работающий желудок отбирает силы у организма, для мозга остается мало чего. Это как у сложного агрегата — если работает одна система, то другая в это время самопроизвольно выключается.

Так какая же я нужна Егору — добрая или глупая?

Я смотрела на Егора и гадала — кто он? Откуда? Каким образом связан с нашими поисками? Спрашивать у нас не принято, раз сам не сказал. Да и шеф опустил этот момент, представив его «наш коллега», даже фамилии не назвал. Так ФСБ или ГРУ? Но точно не армия и не МВД. Работает виртуозно. Но и мы не лыком шиты.

Я допила вино и показала глазами на пустой бокал.

— Конечно, — спохватился Егор.

Как же я порой не люблю свою профессию. Если даже в такой приятной и романтической ситуации, как ужин для двоих, думаю только о работе и подозреваю подвох…

— У меня есть тост, — провозгласила я. И глядя на улыбающуюся физиономию Егора, заявила: — Выпьем за то, чтобы ты, наконец, сказал те слова, ради которых меня сюда притащил. Не то чтобы мне здесь не нравилось — очень нравится и пицца здесь вкусная, не то чтобы я была против беседы с тобой — ты интересный рассказчик, но у моего любопытства заканчивается терпение. Да и поздно уже.

Он удивленно воззрился на меня, а потом оглушительно захохотал.

— Песец смердящий! Раскусила! Все-таки твой шеф большой умница, если умеет находить такие кадры!

— Раскусила я, а умница шеф, — притворно обиделась я. — Ладно, выкладывай, что у тебя там. Если можно, без притч, баек и прочих сказок. Ближе к нашей действительности.

Егор внезапно посерьезнел.

— Ладно. В принципе, Антон мне не начальство и приказов мне отдавать не может, а просьбы я могу и проигнорировать, если это не личное. Но будем считать, что просьба как можно меньше говорить с его сотрудниками об этом деле под категорию «личных» не подпадает. Тем более, что я с ним полностью согласен — об этом расследовании лучше помалкивать.

Он замолчал и принялся крутить салфетку, собираясь с мыслями. То ли не знал с чего начать, то ли вообще жалел о своем порыве откровенности.

— Без притч говоришь. Если без притч, тогда так. Я понимаю, что это твое первое задание, но постарайся выпутаться из него побыстрее, ситуация становится опасной и неуправляемой.

— Опасной? Ты, кажется, забыл, где я работаю? Не в салоне красоты, не в магазине детских игрушек и даже не в школе. Опасность — это то, с чем мне постоянно приходится иметь дело. Это раз. Два — я все еще следователь по делу. Ну и три — начальство пока еще расследование на полку не отправило.

— Нет, конечно, не забыл. Но это дело особое. Даже твой шеф не совсем ясно представляет, с чем вы столкнулись.

— И с чем же таким особенным мы столкнулись? Я вижу нарушения со стороны военкомата, неуставные отношения в воинской части, похищения людей, возведенные в систему, опыты на людях... Это факты, вскрывшиеся за два дня. Есть что-то еще?

— Да, есть. И поверь, все перечисленное тобой по сравнению с этим «еще» покажется салоном красоты и магазином игрушек.

— Ты намекаешь на Советника?

— Советник — это клерк, эмиссар, смотрящий, если говорить языком криминала, а вот его хозяева — это серьезно. Очень серьезно! Игра переходит на такой уровень, который вам не потянуть. Антон интуитивно чувствовал это с самого начала, а теперь, после предупреждения Советника, убедился в этом наверняка.

— Предупреждения? Ты ничего не путаешь?

— Нет, не путаю. Все, что говорит и делает Советник, имеет даже не два, а минимум три смысловых уровня. Вспомни свое первое впечатление от визита в Кремль. Сначала тебе казалось, что вас вызвали лишь затем, чтобы устроить разнос. Но был ведь и второй, скрытый момент: узнать, на чем вы остановились, что раскопали. Но и это далеко не все — был еще и третий уровень, еще более завуалированный: предупредить, чтобы вы выходили из игры. Не зря же он обронил фразу о «другой команде». Это и было предупреждение — игра началась по-крупному. Антон — умный и осторожный человек, он все понял и вскоре сдаст назад.

— А зачем Советнику нас предупреждать? Что-то мне слабо верится в его альтруизм. Такие люди вообще никого не предупреждают и ни о ком не беспокоятся.

— Например, затем, чтобы вы не путались под ногами, и ему не приходилось отвлекаться на вас. Такое объяснение устраивает? Не обижайся, но вы для него не противники и не игроки, вы — просто досадная помеха, мешающая делать дело, прости за тавтологию. Да и бессмысленные жертвы не нужны никому, даже ему, что бы там о нем не говорили.

Я невесело усмехнулась:

— Не слишком приятно осознавать себя досадной помехой, путающейся под ногами. Но что же это за такие всемогущие «хозяева», стоящие за Советником? Ротшильды—Рокфеллеры? Ястребы—ростовщики—менялы?

— Нет. Конечно, нет. Ротшильды и прочие Рокфеллеры — это уровень того же Советника, если не еще ниже. Настоящие игроки всегда остаются в тени. Чем больше засвечено имя, тем меньшим влиянием обладает данный человек. Если имя известно, если оно на слуху, то его носитель никоим образом не является настоящим игроком.

Не люблю конспирологию. И уж никак не думала, что встречу ее адепта в лице нынешнего собеседника.

— Тогда кто же это? Тайное мировое правительство? Хозяева истории? Мировая закулиса? Всемогущая и беспощадная? — в моем голосе звучал неприкрытый сарказм.

Егор молча складывал из салфетки дракона.

— Хозяева истории... — наконец медленно повторил он, словно пробуя слова на вкус. — Да, для них подходит, хотя они себя называют Семьями. Они и есть очень древние и очень влиятельные семьи. Некоторые утверждают, что они вышли из черной аристократии Венеции, другие считают, что корни этих семей лежат гораздо глубже — Финикия, Вавилон или даже Египет, ну а самые радикальные исследователи в поисках истоков опускаются за пределы истории — в мифическую Атлантиду. Но это неважно. А важно то, что прячась за политическими лидерами, королевскими домами, громкими названиями корпораций, Семьи правят и владеют всем земным шаром. Они крайне редко вторгаются в нашу жизнь, предпочитая оставаться в тени. Оттуда они и разыгрывают партии на шахматной доске истории, передвигают игровые фигуры — королей, финансовых магнатов, президентов, устраивают войны и революции, балуются с наукой. За последние пару сотен лет они исключительно ювелирно вмешивались в нашу жизнь, число их акций можно пересчитать по пальцам одной руки.

— И? — жадно спросила я. — Что же это за акции? Или это тайна?

Надо отдать Егору должное — он сумел разбудить мое любопытство.

— Тайна, — ответил он. — Но будем считать, что ты прошла инициацию.

Егор улыбнулся, правда, улыбка получилась усталой и невеселой, и начал рассказывать.

...9 апреля 1940 года немецкая армия вторглась в Данию и Норвегию. В ходе операции немцы потеряли довольно много техники, в том числе и обеспечивающей связь. Оставшись без связи со своей армией, Берлин обратился к правительству нейтральной Швеции с просьбой предоставить ее телефонные и телеграфные линии. Швеция дала согласие.

Естественно, вся передаваемая информация зашифровывалась. Для шифрования сообщений немецкое командование использовала машину Т52. Сейчас мало кто знает о ней, однако в те годы машина являлась верхом совершенства, знаменитой «Энигме» было до нее далеко. Считалось, что сообщения, зашифрованные с помощью Т52, не подлежат дешифровке. И что толку, что шведские власти наладили регулярный перехват информации — прочесть-то все равно ничего не могли.