Перехват? Нет. Его не было. Отскока в сторону, наклона или приседания в лучших традициях боевого искусства тоже. Леша получил по морде и остался стоять на ногах, лишь качнувшись в бок.

Колька снова приготовился для нового удара, встав в стойку, но ударить во второй раз у него не получилось. Он сам теперь получил под дых. Быстро и качественно.

– Мамочки! – воскликнула я и схватилась за голову. – Они же поубивают там друг друга!

Со скоростью бешеного слона, если такое в принципе, возможно, напялила летние тапки с веревочками и выскочила на улицу. Первое что увидела, был Колька, лежащий на лавочке. Он словно спал, грудная клетка мерно вздымалась, руки покоились на той же груди. Как покойник прямо. Одно отличие – друг дышал. Ни разбитой скулы, ни сломанного носа, подбитого глаза ничего этого не было. Погладила альбиноса по волосам, откинула назад его отросшую челку. Из-за меня ведь он сейчас лежит на лавочке в бессознательном состоянии, а я даже поделать ничего не могу. Ни позвонить, потому что телефон остался дома, ни крикнуть, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Время позднее, все практически спят, из окон домов пятиэтажек прорывается темень, готовая нестись вслед за луной.

– Что ты с ним сделал? – повернулась к нему. К тому, у кого из носа медленно вытекала кровь. Кто не заморачивался кипенно-белой теперь уже с разводами рубашкой. Не хочу произносить его имя в своих мыслях. Не хочу с ним разговаривать. Но кто мне даст так просто уйти? Тот, кто растоптал меня? Втолкнул полностью в эти многочисленные переживания?

Я улыбнулась ему, снова, как вчера в магазине. Улыбнулась и заметила недовольный взгляд. Отвернулась, уселась рядом с другом, благо, что лавочка была широкая, прошлась пальцами по Колькиному лицу, погладила светлые бровки, выдающийся нос, губы, подбородок. Моя ладонь легла поверх его рук.

Все это время улыбалась. Он мне ничего не сделает. Не посмеет. А если заикнется про мою семью и друзей, пошлю к черту. Да. Пусть он катится к черту!

Ночная тишина и яркий свет луны обволакивали, успокаивали, мне хотелось спать, но перед этим забрать Кольку к себе, напоить чаем и постелить в соседней комнате. Так спокойнее. С моим другом я ощущаю себя спокойнее.

– Переживаешь, – хмыкнул Человек сбоку. Человек, кто же еще!

– Естественно. – Растрепала белую челку. – Он мой друг. У меня есть за кого переживать в отличие от тебя.

И кому я пытаюсь сделать больно?!Его и пушка танка направленная на него не проймет.

– Ошибаешься! – опять этот хмык.

Ну, конечно! Как я могла забыть! Но все равно про его жену упоминать не буду, а, то подумает еще, что ревную!

Продолжаю гладить Кольку, не смотрю по сторонам. Понимаю прекрасно, что ситуация и весь этот разговор выглядят по-идиотски. Такое ощущение, что надо мной либо издеваются, либо изучают, либо чего-то ждут. Может падение ниц к лакированным туфлям мраморного пижона? Падать я точно не собираюсь, пусть и не помышляет об этом.

– Что даже не спросишь, за кого я переживаю?

– Мне это не интересно, – как можно беззаботнее отзываюсь.

– Зря. Очень зря. Потому что я за сына переживаю. – Озноб по коже в жаркую ночь. – Меня как отца не устраивает, что мой сын живет в какой-то однокомнатной халупе, ест продукты, не пойми какого происхождения, и каждый день вынужден терпеть общество всяких Колей, Катей и девушек с сомнительной внешностью и линяющими котами в квартире. Мне как отцу…

– Какому отцу? – рассмеялась почти не истерическим смехом. – Кто? – соизволила взглянуть на него. – Ты? Леш, ты многое на себя берешь. С чего вообще взял, что ты отец моего ребенка?

Он и бровью не повел:

– Профессионалы. Помнишь?

– Что твои профессионалы? Нарыли информацию, в какой больнице я стою на учете? И дальше что? Ты прикинул время. Молодец! Но твои профессионалы не всемогущие. Думаешь, у меня никого не было после тебя?– улыбка, подаренная ему, словно я учитель, а он несмышленый малыш. – Это не твой ребенок. Ты же сам говорил, что не можешь иметь детей.

– И кто тогда? – а статуи оказывается умеют плеваться ядом. Боюсь заразиться высокомерным говнецом. Отойти бы подальше, но друга бросать не хочется.

– Не имеет смысла.

И тут произошло странное: Человек победно сверкнул очами, убрал руки в карманы брюк, подкинул камешек ногой и озорно предложил:

– Поиграй со мной!

– Что? – с ним бесполезно спорить. Я аж поднялась от праведного гнева.

– Поиграй со мной, бегемотик! – Как-как он меня назвал? – Никаких правил! В любое время дня и ночи! Раз я не отец – мне нечего терять в отличие от тебя.

– Я не буду играть, – подошла вплотную к нему.

– Будешь, – холодная усмешка, но теплое дыхание. – Игра уже началась.

От моего спокойствия не осталось и следа.

– И какова цена нынешней игры? – страшно знать правду.

Легкое касание к животу, сильный толчок внутри, кожа покрывшаяся мурашками, сероглазый шепот:

– Моя любовь.

А? Я тугодум! Пока переваривала в голове брошенные мне слова, он встряхнул Колку, от души залепив тому по щекам, обошел меня и уселся в свой внедорожник, на прощание просигналив.

– Насть, ты как? Он тебе ничего не сделал?–друг подскочил и стал разглядывать меня. – Извини, но эта гнида откуда-то владеет Дим Маком. Я сориентироваться то не успел, не то чтобы ответить.

– Все нормально, Коль. Можешь сегодня переночевать у меня? – спросила с надеждой. Не очень хотелось оставаться в одиночестве.

– Насть о чем разговор? Я теперь тебя одну не оставлю.

Оставить меня одну все же пришлось Кольке. На следующее утро ему позвонили с работы и он, дождавшись Катюху, уехал. Стало не по себе, когда дверь за Какерлаком захлопнулась.

Я ждала подвоха целый день, вскользь разглядывая в планшете детские кроватки. Катя меня уговорила мебель для новорожденного заказать через интернет, чтобы лишний раз не светится на улице, и не дай бог не натолкнуться на кого-нибудь. Под «кого-нибудь» она подразумевала одного «козла с рогами, которому жена изменила». Ждала я и вечером, сидя у окна. Позвонил Колька, предупредил, что едет и можно отпускать Катю домой. Подруга, с неохотой попрощавшись и на дорожку натискавшись с моим животом, отчалила, а я стала ходить из комнаты в комнату и обдумывать его слова. Ты хочешь поиграть. Я этого не хочу. И что делать, когда в игре нет правил? А его ответ? Что это, снова поиздеваться? Я ведь не в том положение сейчас.

От мыслей меня отвлек дверной звонок. Колька приехал! Быстро он. Потопала открывать с счастливой улыбкой на лице. Но улыбка моя быстро померкла от вида незнакомой девушки, которая с порога заявила мне:

– Так вот ты какая, бывшая. Вот на кого меня променяли для достижения своих целей.

– О чем вы? Кто вы? – болезненный вид у девушки, синяки под глазами, грязные немытые волосы, вызывает лишь отвращение. Глаза и вовсе пустые, разгораются, становятся ярче что ли, зрачки увеличиваются. Глазами пробегаюсь по рукам девушки. Она в открытом платье. Маленькие точки на венах, множество точек от игл. Синяки на изгибе локтя.

– Я? – она показывает пальцем на себя. – Я – семерка. – Что-то знакомое. – Семерка из восьми девушек. Восьмая ты. Он остановился на тебе, а меня вышвырнул. Если бы меня выгнал сам Алексей Игоревич, не так обидно было. А он приказал своим амбалам. Меня отвезли домой, кинули на стол пятьсот долларов и все. А потом нашлись добрые люди и подсказали, как тебя найти. У меня подарок для тебя, восьмерка.

Хороший такой подарок. Мясо таким подарком хорошо резать. Как рубанешь один разок и пол ноги нет.

– Нравится? Посмотрим, каков он в действии работает?

Ненормальная шагнула вперед с длинным тесаком в руках.

========== Часть 5 ==========

Я не успевала захлопнуть дверь, девка с широкой улыбкой на лице и закатывающимися глазами, видимо приняла на вену перед походом в гости, надвигалась на меня медленно, я бы сказала лениво. Это и дало мне небольшую фору. Драться я не умела, ножи выбивать из рук тоже, и, возможно, если бы не моя беременность, то побежала, не раздумывая на кухню за чугунной артиллерией. А так нырнула в ванную, закрылась изнутри на щеколду. Щеколда была маленькая и расшатанная, но у меня в запасе имелась горячая вода и новая лейка, которую недавно поставил Колька. И где только тебя черти носят, когда ты мне так нужен?!