Прощание не клеилось. Все слова сказаны. Я развернулся и, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях, перебирался через мост. Арвис еще немного постоял на берегу, потом припустил в сторону бараков. Поближе к огню и живым людям.

Я медленно тащился вдоль реки. Только-только перебравшись через мост, я пытался идти быстрее, но тут же терял ориентацию в этом сумеречном мире. Туман как будто только и ждал, что я забудусь, отвлекусь, ускорю движение – и тут же утаскивал меня в сторону. Чтобы не сбиться с пути, я опустил в воду длинную кривую ветку. Звук журчащей, перекатывающейся через палку воды придавал уверенности, будто шептал мне невидимым голосом: «Не бойся. Иди. Я рядом». Но в этом успокоении был и минус - идти приходилось близко к краю берега, и пару раз я, банально поскользнувшись, падал в воду. Медленно, неуверенно я двигался к цели. И плотный и непроницаемый для глаз туман не в силах был меня остановить.

О! А какой это был туман. Все виденные мною прежде сгущения воздуха не годились в никакое сравнение с этой желто-белой жижей. Пальцы вытянутой вперед руки едва угадывались, двоились, размывались. Собственные ноги казались уродливыми, неестественно вывернутыми в сторону противоположную изгибу коленей. Но самое противное было вдыхать этот туман в себя. Я видел, как он входит в мои ноздри, а выходит уже более густой, плотный, будто наевшийся живой плоти. При каждом выдохе он навсегда уносил маленькую частичку моей души.

На первый труп я наткнулся неожиданно. Запнувшись, не удержался на берегу и в очередной раз рухнул в воду. Выбираясь обратно, я нашарил рукой круглый камень, оперся на него и уселся на берегу. Мокрая одежда еле слезла с тела, и отжав я не торопился напялить ее обратно. Что-то мне показалось странным. Камень был слишком легким. Я ополоснул его в воде от слоя ссохшейся грязи и поднес поближе к лицу. Череп уставился на меня пустыми глазницами. Наверняка бы еще и оскалился в ухмылке, если бы имел нижнюю челюсть. Первым побуждением было зашвырнуть страшную находку подальше, но я удержался. Ведь когда-нибудь так могут обойтись и с моими останками. Пошарив вокруг, я нашел почти целую грудную клетку и одну берцовую кость. Искать дальше не решился - пришлось бы слишком далеко отойти от берега. Рыть яму было нечем, и я кое-как завалил кости камнями. Получилось не очень, но все же лучше чем валяться на открытом воздухе на радость туману и ветру. Второй попавшийся труп был намного свежее. Нет - на костях не было плоти, но в отличие от первого на них еще держалось какое-то истлевшее рубище. Воздать мертвому путнику должное не было никаких сил, и я просто посидел рядом.

Местность менялась. Река ушла вниз, берег стал обрывистым и скалистым. Дальше я пробирался практически на ощупь. Достать до воды уже не было возможности, и я шел ориентируясь только на обрыв, а это было опасно - упади я здесь выбраться обратно на крутой каменистый берег было бы мало шансов. Дорога, занявшая бы в нормальном мире всего несколько часов, становилась просто бесконечной. Я не удивился бы, если бы пришлось полсти на брюхе. И радовался, что пока есть возможность идти ногами.

А потом появились шаги. Легкие, едва различимые в тумане. Кто-то шел за мной. Кто-то маленький и очень осторожный. Поначалу я думал, что может это отзвук моих собственных шагов. Но, прислушавшись, понял, что он отличается. Топот был мельче, чаще и намного легче. А еще он двоился, троился, множился до бесконечности. Поначалу я не мог вспомнить, где я уже слышал такие шаги. А ведь слышал и не так давно. Я останавливался, прислушивался, ловил затихающий звук – но память не спешила. А потом вспышкой молнии высветилась в голове картинка: трюм, сваленные в углу подгнившие трупы и шаги, мелкий-мелкий топот выползающих из всех щелей крыс. Меня затрясло от ужаса и омерзения. Вот значит, кто пришел за моим бренным телом. Вот кто решил проводить меня в последний путь. Я не хотел думать, откуда здесь крысы, как они смогли здесь выжить. Мозг, затопленный страхом, отказался работать. Я бросил палку и как последний трус рванул вперед. Страх потеряться в тумане отступил перед страхом быть съеденным крысами. Мне представлялось, как они будут еще многие месяцы обсасывать мои кости, пока от них не останется лишь самая малость, пока не пропадет последний запах жизни, и лишь затем они навсегда уйдут, чтобы найти новую жертву. Я бежал быстрее ветра, и подгонял, подгонял ноги разыгравшимся воображением. Наверно я бы так и потерялся в тумане, если бы берег не кончился, и я с размаха не врезался в вертикальную стену окружающих долину скал. Я побежал вдоль нее. Я шарил по камням руками, ощупывал каждый сантиметр, я не думал, мной руководил инстинкт. Наконец боги сжалились. На уровне головы я нащупал узенький карниз, птицей взлетел на него и затих.

Не знаю, сколько я просидел на этом уступе шириной в две ладони. Наверно очень долго. Здравый смысл пытался вернуться в мою многострадальную голову, но ему так и не удалось сделать это до прежних глубин. Наконец ноги свело настолько, что я просто рухнул с карниза обратно на землю. Боль от ушиба немного встряхнула меня и вернула в действительность. Крыс не было слышно, но в этом не было ничего удивительного. Все звуки вокруг перекрывал шум бьющейся о камни воды. Я пополз на этот шум и скоро уселся на краю обрыва. Там внизу река пробила себе путь через скалы. Она с шумом точила породу, каждый день делая проход все шире и шире. Вода нашла путь к свободе. Где-то там за скалами она вырывается на простор и течет к морю. Но, увы, этот путь не для меня. Наверно если сбросить в поток тело, оно тоже окажется на равнине. В пустыне, в джунглях, между ровных возделанных поле – без разницы. Главное будет ли оно при этом живым? Серьезный вопрос, требующий времени на обдумывание. Проверить никогда не поздно, а сейчас у меня было дело. Я поборол желание спрыгнуть вниз и отполз от края. Ну что ж, первый этап пройден – я у скал. Теперь нужно найти жреца. Можно было конечно остаться здесь до заката, переночевать у воды и двинуться дальше. Но терять даже этот крохотный промежуток времени не хотелось. Да и какая разница, где кататься по земле от изъедающих мозг кошмаров. А там умирает Алекс и он ждет. Я очень надеялся найти кольцо еще сегодня. Страх отступил, я пошел вдоль скал, ни на минуту не теряя из вида уходящую к небу стену.

Я слишком рано успокоился. Как только шум воды стих за спиной заглушенный расстоянием и туманом, мелкий крысиный топот вернулся. Все это время они были рядом. Они ждали. Я в панике опять бросился бежать. Камни мелькали под ногами. Я старался бежать близко к стене и часто врезался в нее локтем, боком, головой. Вся правая сторона горела огнем от ушибов, от царапин. Но я не останавливался. Первобытный страх гнал меня, сжигая последние силы. Но бежать бесконечно невозможно - я споткнулся и кубарем полетел по камням. А когда сумел остановиться и перевернулся на спину, они напали. Навалились всей стаей, боясь, что на каждую не достанется такого вкусного свежего, сочащегося горячей кровью мяса.

Огромными серыми комками шерсти они бросались на мое тело, на руки, на голову. Впивались зубами в кожу, рвали ее на куски. Я отвечал им тем же. Рвал, душил, бил зажатым в кулаке камнем мо маленьким мерзким мордам. Хватал их за хвосты и бил по камням. Но что я один мог сделать против целой стаи профессиональных убийц. Они слишком долго голодали, чтобы проиграть в этой битве. Я уже не мог драться, а просто катался по земле, пытаясь весом тела давить тварей. Они пищали, шипели, визжали, но не сдавались. На место мертвых прибегали все новые и новые. В угасающем сознании билась лишь одна мысль – как же глупо я проиграл. Как же бессовестно глупо.

Я очнулся в полной темноте. Не знаю, что привело меня в чувство. Скорее всего, сырость и пронзавший все тело холод. Крыс не было. Странно – но все до единой ушли. И это не укладывалось в голове. Радость, от того что я жив, даже пересилила боль от огромного количества кусов и царапин. Больше всего болели ноги, и эта боль терзала меня все сильнее и сильнее. Но я лежал на спине, и у меня не было сил поднять руки и ощупать тело. А только так в темноте можно было понять, насколько я пострадал. До рассвета оставалось совсем немного, я чувствовал это. Живя в долине и не видя солнца, я научился доверять этому чувству. Я лежал и ждал, пытаясь скопить хоть чуточку сил. Я не спал, не мог спать от раздирающей все жилы боли, но и не был в полном сознании. И это спасало меня и от кошмаров и от паники. Как только достаточно посветлело, я приподнялся на руках и осмотрел себя. Нет слов, чтобы описать пережитый шок. Все тело превратилось в одну сплошную рану. Остатки одежды переходили в корку засохшей крови. Пальцы изъедены до костей. Многие раны уже наполнились гноем. Но больше всего досталось ногам. Я вылезшими из орбит глазами смотрел на то место, где должны были быть ступни. Их не было. Ниже колен были просто два обрубка с выпирающими наружу обломками костей. Крысы съели мои ноги, и я не мог вынести этого. Упав обратно на спину, я бился в истерике, стуча по камням руками и остатками ног. Наконец сознание сжалилось и оставило изъеденное крысами тело.