«…или просто боюсь осуждения».

Мгновенье Малдер молча смотрел на экран, а затем без долгих раздумий решительно напечатал то, что рвалось у него с языка. Задержав дыхание, он нажал «отправить», мысленно уповая на удачу.

«Тебе нечего бояться, Скалли. Расскажи мне».

Скалли вздрогнула и, сама того не сознавая, нервно провела языком по губам. Что она наделала? И, если на то пошло… Что ей делать теперь?

«Речь идет о контроле, Малдер. О ситуации, когда один из двоих получает полный контроль над происходящим, а другой его теряет».

Малдер задумчиво изучил этот новый кусочек информации. Интересно, очень, очень интересно.

И чертовски возбуждающе.

«Но кто из пары получает контроль над происходящим? А кто, напротив, его теряет?»

Скалли прикусила губу. От мысли добавить картине еще деталей ее бросило в жар. А тот факт, что она обсуждает все это не с кем-нибудь, а с напарником, еще больше усложнял дело. По телу вдруг пробежала дрожь, кожа вспыхнула огнем. Слава богу, что Малдер не мог видеть те образы, что проносились сейчас перед ее мысленным взором.

«А как ты думаешь? Я и без того вынуждена контролировать все и вся в своей жизни. Было бы неплохо хотя бы иногда отвлечься и забыть, что это такое».

О боже… Воображение тут же услужливо нарисовало Малдеру соблазнительную картину: Скалли, позабывшую обо всем в его объятиях… Но даже это краткое и мимолетное видение подвергло его выдержку суровому испытанию.

Не спеши. Будь осторожен.

«То есть ты хочешь на некоторое время потерять контроль, Скалли? Так?»

Скалли машинально покачала головой и торопливо начала печать. Удивительно, как быстро она избавилась от своей робости. Если все время смотреть на экран, то почему-то очень легко позабыть, что человек, с которым ты обмениваешься письмами, находится тут же, на расстоянии вытянутой руки.

«Нет, не совсем. Не столько потерять контроль… Скорее, чтобы у меня отняли саму возможность контролировать ситуацию».

Малдер с трудом подавил стон и мысленно проклял себя за то, что вообще затеял эту игру. Но черт подери, теперь-то ему точно не приходилось жаловаться на скуку.

«А ты когда-нибудь представляла, как именно это должно произойти?»

Если нет, то он готов предложить ей кучу самых разных вариантов. Черт побери! Продолжай в том же духе, и ты никогда не охладишься до такой степени, чтобы отважиться встать из-за стола.

«Нет, конечно, нет. Рискованно до такой степени детализировать такого рода фантазии. Представить, что твой партнер получает над тобой полную власть? Очень захватывающе, но… слишком опасно. Так что это не фантазия, а скорее смутное желание. Я не смогу настолько забыться, чтобы в красках разыграть этот сценарий. Даже мысленно».

Скалли нажала клавишу Enter и вдруг замерла.

Ох, черт, вот уж воистину старина Фрейд не дремлет.

Она обреченно закрыла глаза. Оставалось надеяться, что Малдер не сообразит, что слово «партнер» в ее случае имеет двоякий контекст? Что ее пугает совсем не риск физической расправы? Скалли была не из робкого десятка и при необходимости сумела бы за себя постоять. Главная проблема состояла в том, что в ее фантазиях фигурировал не абстрактный, а вполне конкретный мужчина.

Малдер задумчиво сощурился. Смутная догадка, которую ему так и не удалось ухватить, пронеслась по самому краю сознания и исчезла. Цельная картина никак не складывалась, и в поисках недостающего кусочка головоломки он решился задать еще один вопрос.

«Рискованно? Но мне казалось, что ты хочешь именно риска? Острых ощущений?»

Скалли облегченно перевела дыхание. Ответ Малдера оказался достаточно мягким и нейтральным. Вот он, момент истины. Как много она готова поведать о своих фантазиях главному герою этих фантазий?

И готова ли вообще?

Нет, не готова. Честно признавшись себе в этом, Скалли выбрала самый простой путь — полуправду.

«Разумеется, хочется. Как и большинству женщин — время от времени. Но при этом мне хочется, чтобы игра оставалась в определенных рамках. В частности, в ней должны отсутствовать боль и оскорбления. Могу ли я быть до конца уверенной в том, что мужчина не воспользуется моей беспомощностью? Не забудется? Не унизит меня по-настоящему?

А все время быть настороже, опасаясь чего-то подобного… Прямо скажем, не самое большое удовольствие. Какое уж тут воплощение тайных фантазий! Даже говорить смешно. Для того, чтобы погрузиться в фантазии с головой, нужно расслабиться, чувствовать себя в безопасности.

В такие игры не играют с первым встречным мужчиной. Он должен очень хорошо знать меня, а я — его. Но по ряду причин это еще более рискованный вариант».

Этого оказалось достаточно. Интуиция Малдера помогла ему заполнить пробелы. Он наконец-то понял и что Скалли пыталась сказать, и то, о чем она предпочла умолчать. Все это время речь шла не о неком безликом мужчине, который должен заставить Скалли покориться его воле. Она фантазировала о том, что это сделает он, Малдер.

От картин, стремительно пронесшихся перед глазами, у него буквально перехватило дыхание. Усилием воли Малдер взял себя в руки и попытался набросать некоторые из них своему «партнеру».

«А это уже вопрос доверия, Скалли. Ведь самое главное — доверять партнеру.

Ты когда-нибудь слышала о таком понятии, как «стоп-слово»? Слово или фраза, полностью вырванное из контекста, например, «попкорн». Стоит тебе произнести его, как игра останавливается. Тут же, мгновенно. Ты можешь вести себя, как тебе угодно: отбиваться, сопротивляться, говорить «нет» и вообще все, что тебе заблагорассудится. Но твой партнер будет игнорировать твои мольбы.

Однако опасность, которой ты подвергаешь себя, иллюзорна. В этом противостоянии отсутствует причинение боли, отсутствует унижение или настоящее насилие. Никакой реальной угрозы нет. Есть только пикантная игра, которая может доставить тебе массу удовольствия, если не забывать, что правила в ней будешь устанавливать не ты, а твой партнер. Но ведь для того все и затевается, верно? Ничто не усиливает ощущения больше, чем осознание того, что ты беспомощна, находишься в его власти и совершенно не представляешь, чего ждать дальше… Но при этом точно знаешь: ничего плохого с тобой не случится.

Ты можешь снять с себя всякую ответственность, поскольку все равно не в силах повлиять на ситуацию.

Ты можешь просить, умолять и плакать, но твой партнер будет продолжать. И остановить его ты не сможешь… До тех пор, пока не произнесешь «стоп-слово».

Читая эту почти бесстрастную детализацию своей фантазии, Скалли не сумела сдержать тихий стон. О боже, он понял, чего именно она хочет. Разумеется. Только тот, кто знал ее так хорошо, как Малдер, мог понять. Только он, ее партнер.

Вырвавшийся у нее звук был немногим громче шепота, но Малдер услышал и, стиснув зубы, тяжело перевел дыхание. Ему немедленно представилось, как такие же стоны, только более громкие, срываются с ее губ в муках страсти. Он резко повернулся в сторону замершей в своем кресле Скалли. Закрытые глаза и часто вздымающаяся грудь выдавали ее состояние. От этой картины у него мгновенно пересохло во рту.

Боже…

И в этот момент зазвонил телефон.

Малдер не глядя схватил трубку и торопливо поднес ее к уху.

— Слушаю, — с непритворным раздражением рявкнул он.

От резкого тона Малдера Скалли дернулась и ошеломленно открыла глаза. После долгой тишины в офисе голос напарника, неожиданно громкий, тотчас напомнил ей то, о чем она уже успела забыть: Малдер по-прежнему здесь, рядом. Это «открытие» стало для нее последней каплей. Сбивчиво пробормотав что-то насчет «давно пора обедать», Скалли схватила пальто и сумочку и ретировалась из кабинета со всей возможной быстротой.

***

Джорджтаун

18:38

Выбравшись из машины, Скалли резко захлопнула за собой дверцу — с совершенно излишней для такого обыденного действия энергией — и направилась к подъезду. Все сложилось наилучшим образом, в двадцатый раз за нынешний день напомнила она себе. После обеда, когда Скалли наконец собралась с духом и вернулась в офис, напарника уже и след простыл. Малдер оставил для нее записку, в которой предупреждал, что сегодня его уже не будет. Похоже, он был смущен ее недавними спонтанными откровениями не меньше ее самой. Ну что ж, значит, они встретятся лицом к лицу только завтра. И, разумеется, уже не станут продолжать «разговор» с того места, на котором остановились вчера.