Пенелопа по-доброму улыбнулась Ральфу.

— Прости, — выдохнул тот, — у меня голова что-то уже совсем не варит. Чем дольше думаю над этой задачкой, тем больше путаюсь в своих собственных мыслях. Ладно, давайте и правда поищем в библиотеке.

Сказано — сделано. Ребята быстро поднялись на верхний этаж школы, где располагалась местная кладовая знаний, и к своему удивлению обнаружили, что на каменные плиты пола из-за её дверей падает узкая желтоватая полоска света. Строгий библиотекарь — женщина пожилая, седовласая, с крючковатым носом, придававшим ей сходство со злыми ведьмами из детских книжек, — даже в этот поздний час оказалась на своём посту, словно и вовсе его никогда не покидала, боясь оставить без присмотра вверенное ей богатство (а всем известно, что для настоящего библиотекаря чернильная бумага — единственное истинное богатство в мире). Пускать в свою обитель кого попало и просто так колдунья отказывалась, поэтому друзьям оставалось только наврать, что пришли они по важному учебному вопросу. Заручившись разрешением, они начали поиски нужной книги, а волшебница ещё некоторое время подозрительно косилась на учеников, будто ей казалось, что они так и норовят порвать и сжечь все тома в её библиотеке. Однако, поняв вскоре, что никакого вреда книгам ребята не причинят, женщина оставила свою затею и ушла, напоследок ещё раз смерив их взглядом, полным сомнений.

— Смотрите у меня, — пробормотала она себе под нос.

Том, Ральф и Пенелопа долго просидели в библиотеке — доставали одну за другой книги с запылённых полок, листали, шуршали страницами, вдыхали-выдыхали стоявший в помещении приятный, одурманивающий запах старой и новой бумаги, — но так ни на йоту и не приблизились к ответу, и вскоре тот запал, с которым они принялись за изучение библиотечных фолиантов, угас, сменившись откровенной скукой.

— Чтобы понять, как нам действовать, — подавил зевок Ральф, — нужно найти заклинание, которое Хамминг использовал для защиты.

— Это понятно, — отозвалась из-за стеллажа Пенелопа. Где-то что-то жалобно заскрипело, запыхтело, куда-то хлопнулось, и вскоре девушка опять очутилась в поле зрения Ральфа с очередной толстой книгой в руках. Придирчиво оглядела потрёпанную обложку, постучала пальцем по широкому корешку. — Но в том-то и дело, что таких заклинаний немало. И существуют ли чары, способные предотвратить их все?

Ответить ей не смог никто. Друзья покопались в библиотеке ещё немного, но, вынужденные в конце концов признать, что поиски их бесполезны, покинули просторные залы с книгами.

— Я не думаю, что Хамминг слишком уж силён в магии, — с сомнением протянул Том, посмотрев на стенные часы и прикинув в уме время, проведённое в библиотеке. Выглядел он измотанным и удручённым.

— А ты уверен, что Хамминг накладывал эти чары сам? Возможно, кто-то помогал ему, — заметила Пенелопа. — Кто-то более опытный.

Том помрачнел ещё больше.

Тем не менее, ни бесполезный поход в библиотеку, ни бессмысленные разговоры не заставили друзей бросить их затею. Том, Пенелопа и Ральф прикладывали все силы, чтобы найти заветное заклинание и раскрыть тайну Хамминга, и порой из-за этого даже не успевали выполнять домашнее задание — к вящему неудовольствию преподавателей, которые в последнее время словно специально, назло ребятам, задавали столько, что и за месяц не управиться. Пожалуй, единственным, кто понимал и прощал их, был человек, снискавший себе, благодаря лёгкому характеру и поразительному умению увлечь неугодливых школьников своим предметом, славу самого любимого учителя, — Рэйниэл Сэдар.

Итак, поиски заветной разгадки продолжались, однако результат по-прежнему оставался нулевым, и постепенно, с каждой новой неудачей, друзья всё же стали терять веру в успех.

— У меня такое ощущение, — сказала однажды Пенелопа, покидая очередным вечером школьную библиотеку, — что ничего мы не найдём.

— А всё лишь потому, что мы не знаем, какие именно чары наложены на комнату. — Ральф даже не пытался скрыть досаду и разочарование.

Но, как известно, госпожа Удача не зря славится своеобразным чувством юмора. Бывает она порой и капризной, бывает и суровой, но всегда — себе на уме, и, должно быть, именно по её прихотливой воле, когда трое неразлучных друзей уже готовы были, несмотря на своё упрямство и завидное усердие, оставить надежду, что найдут-таки разгадку, разгадка сама нашла их.

Ральф, Том и Пенелопа шли по переходам чёрной школы и мирно разговаривали, поглядывая на висевшие кругом картины с изображением чудесной, но местами мрачной природы волшебного мира. Они обсуждали свои неудачные попытки раздобыть какую-либо информацию, как нейтрализовать заклинание, наложенное на заветную комнату, и, вероятно, ноги сами собой занесли их в коридор с той манившей, притягивавшей магнитом дверью. Друзья не стали покидать коридора, решив притаиться на какое-то время, в надежде хоть что-нибудь услышать. Они забились в дальний угол, спрятались за стоявшей там каменной статуей женщины и затихли, внимательно прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся до них.

Поначалу прислушиваться было ровным счётом не к чему: казалось, вся школа вдруг вымерла — остались в ней лишь они, Том, Ральф и Пенелопа, зажатые между шероховатой кладкой стены и мраморным пьедесталом с застывшей на нём великой волшебницей прошлого. Друзья слышали только своё дыхание. Но в один момент издалека донеслись звуки лёгких шагов, словно кто-то приближался к коридору, и вскоре из-за поворота показалась ученица чёрной школы, одетая в длинное тёмное платье и форменную мантию. Ничего не подозревая, она спокойно направлялась именно к той комнате, где претворял в жизнь свой замысел Рональд Хамминг. Друзья оживились и, как могли, напрягли слух в ожидании разборок Хамминга с нарушившей его покой ученицей, которые, несомненно, вот-вот должны были начаться. А значит, был шанс, что Хамминг, занятый разборками, не обратит внимания на незваных гостей, которые постараются незаметно проникнуть в комнату.

Как только незнакомая девушка подошла к дверям, друзья осторожно выбрались из своего укрытия и медленно, стараясь не наделать лишнего шума, двинулись следом, но, когда она без колебаний вошла в комнату, остались снаружи, решив, что пока так будет разумнее.

— Ты слышала, я знаю это! Ты подслушивала! Как ты посмела!? — Сквозь щёлочку в двери друзья увидели, как Хамминг шагнул к стоявшей напротив него девушке и злобно прошипел слова, на которые незнакомка, судя по всему, никак не отреагировала.

Впрочем, злость Хамминга заметно поутихла, стоило ему взглянуть на правую руку девушки.

— Ты можешь дать мне свой браслет? — расслышали Том, Пенелопа и Ральф. — Я прошу тебя. Сейчас мне он действительно нужен.

— Зачем он тебе? — спокойно спросила девушка и наконец повернулась к двери так, что стало хорошо видно её лицо. Том, Пенелопа и Ральф с удивлением узнали одну из самых сильных учениц школы — Селену Сэварт.

— Если ты мне не дашь его, тебя постигнет кровавая смерть! — Явно не желавший никого посвящать в свои планы, Хамминг решил перейти на угрозы. Глаза его горели, а в голосе теперь уже отчётливо были слышны нотки гордости и бахвальства. — Я намного сильнее тебя, Сэварт! Убирайся отсюда, пока не поздно! Отдавай браслет и убирайся, ясно!?

— Думаешь, я ещё не успела понять, зачем тебе нужен мой браслет? — равнодушно ответила Селена, глядя на украшавшую стену картину.

— Значит, ты подслушивала?!

— Для этого мне необязательно подслушивать или подсматривать. — Селена оставалась по-прежнему невозмутимой и смотрела прямо в глаза юноше, которому, видимо, было нелегко выдерживать на себе этот взгляд, пронзительный, холодный, полный ледяного спокойствия. — Мне и без тебя известно о картине, в ключе от которой ты так нуждаешься сейчас. Ты ведь желаешь попасть в тот магазин, не так ли?

Единственная картина, что висела на стене в комнате, и вправду представляла убранство небольшого, полутёмного магазина, сплошь заставленного многочисленными шкафами. На полках был разложен загадочного и, откровенно говоря, неприятного вида товар. Настолько загадочного и неприятного, что о предназначении всех этих мудрёных вещиц даже думать не хотелось.