Неожиданно проскрипела дверь, и вошла мать. Она почему-то никогда не стучала и не предупреждала, когда заходила к своему сыну, словно бы тот еще являлся маленьким ребенком, а ни юношей. Услышав, Араик вздрогнул, но слезть с подоконника не успел.

- Эй, сгоняй мне за водкой!

- Нет, меня папа за это порвет.

- Тебе просто лень, - мать подошла к нему, и на него пахнуло алкоголем и куревом. - Или оттаскать тебя за волосы?

Кривая ухмылочка появилась на ее красном, пьяном лице. Женщина попыталась потрепать сына за щеку, но тот увернулся.

- Ну, давай. Одна нога тут, другая - там.

- Не понял… Что ты имеешь в виду?

- За водкой.

- Мама, нет! Я люблю тебя, как ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты мучилась похмельем.

Пьяная рожа Златы расплылась в довольной улыбочке.

- Я тоже тебя буду любить, если сгоняешь за водкой…

Но ответить Араику не дал рассерженный крик отца. Чарльз Никитич залетел в комнату к кровиночке.

- Ах, ты скотина! - завопил отец и кинулся к сыну с кулаками. - Опять на окне сидишь?! Опять за старое?!

- О, чем ты? - увернувшись, спросил юноша, и тут по батареи застучали соседи.

- Собой решил покончить? - не обратив внимания, спросил отец, и глаза его, кажется, недобро сверкнули.

- Нет…я просто тут сидел…

- Ах, скотина!

Злата, по-тихому решив смыться, трусцой отбежала от сына и мужа к дверям. Дражайший супруг это заметил и последовал за ней, но неожиданно обернулся к Араику и сказал ему:

- Сейчас же слезай! Ты понял?

Юноша слез с подоконника и…

- Я люблю тебя, папа…

- А я тебя нет, - неожиданно ответил Чарльз Никитич. - Ты мне жизнь сломал.

- Пап, но…

- Эй! - в комнату снова забежала Злата. - В окно смотрите!

Юный Берёзкин обернулся к окну и увидел, что на улице в темноте светится, сделанная люминесцентной краской, надпись на асфальте: “Араик, я люблю тебя!”.

- Кто это?! - возмутился Чарльз.

- Тихо ты, - умилилась жена, - приятно же…

Неожиданно у юноши зазвенел телефон. Он ответил, и на той стороне раздался веселый голос Стеши:

- Подойди к окну!

- Так это ты?!

- Я! Но я тебя не вижу. Где ты? Я машу тебе рукой!

- У окна…

- Не вижу тебя…

Но на улице, и правда, никого не было: лишь девчонки играли вдалеке в футбол. И даже ни одного прохожего.

- А! Так ты, наверное, не с той стороны стоишь! - догадалась девушка.

Араик вышел из комнаты и прошел на кухню. Он подошел к окну и увидел, что у подъезда бегает Стеша, зажав между ног метлу, а за ней гоняется дворничиха! Чарльз открыл форточку и крикнул девушке, чтобы бросала заниматься ерундой и поднималась к ним. Морозова, извинившись, отдала метлу специалистке по уличной чистоте, что-то шепнула ей, и обе рассмеялись. Из близстоящей машины вылезла Зухра. Она что-то сказала своей работнице, и обе направились в подъезд.

В подъезде пахло сыростью, мочой, плесенью и куревом.

- Нам на седьмой, - сообщила Метёлкина. - На лифте давай!

В лифте пахло не лучше. Пока ехали, девушка старалась задерживать дыхание. На стене, прямо на зеркале, кто-то прилепил бумагу с такой надписью: “Не уважаемый соседи, что по правому стояку примерно на 3-ем, 4-ым этаже! Доводим до вашего сведения! Ваш концерт для дрели с молотком сидит у всех в кишках!”. Морозова усмехнулась. Не повезло, видимо, жильцам: ремонт кто-то в доме затеял. Створки лифта меж тем раздвинулись напротив какой-то квартиры. Дверь в нее распахнулась, и на пороге появилась пьяная Злата. Наверное, она стояла у зрачка и ждала родственницу.

- Не ожидал, Зухра, - признался Чарльз, когда гостьи зашли в прихожую.

- Ты забыл на работе мобильник - я решила завезти. А так как выпила сегодня, попросила Стешу сесть за руль.

Морозова же крепко обнимала Араика, почти не слушая, о чем они говорят. Она шептала ему на ушко: “солнышко”, “ангел” и “чудо”… Юноша знал, что та хорошо к нему относится, но это было уже похоже на какой-то приступ нежности.

- Иди глянь, что ему написали! - неожиданно окликнул гостю отец друга.

Друга ли?

Только тут девушка выпустила Араика из объятий, и Злата повела ее в гостиную, к окну. Когда Стеша увидела надпись, в душе ее почему-то похолодело, сердце кольнул укол внезапной ревности. “Вот бы дала в морду этой романтически настроенной воздыхательнице!” - почему-то подумалось ей. Морозова ревновала…

- А кто написал? - стараясь говорить веселее, поинтересовалась гостья.

Мать друга пожала плечами и выбежала из комнаты, на ходу сообщив об одной интимной жизненной потребности, из-за которой вынуждена оставить девушку. На пороге она столкнулась с мужем. Он слышал вопрос Стеши и теперь ответил:

- Не знаю, - ответил вошедший хозяин, что вытирал чашку полотенцем, - нищебродка какая-нибудь. Или гопница. Кого он может еще очаровать? Ладно, пойдемте к столу.

На кухне меж тем Араик умолял мать не искать спиртное. Злата, воспользовавшись, что муж занят, начала шарить по шкафчикам и ящикам. Она угрожала сыну, оттаскать его за волосы, если тот не признается, в курсе ли, где папаша прячет от нее опохмелку. А юноша понятия не имел… На его счастье вернулись отец и Стеша, и мама начала делать вид, что просто достает чашки…

- Эй, не спускает унитаз у вас! - раздался голос Зухры, и она вошла на кухню. - Злат, выпьем?!

Та словно этого и ждала, глаза ее загорелись неподдельной радостью, и только Женщина хотела что-то ответить, скорее всего, согласиться, как рявкнул муж, что никакого спиртного. В ответ жена постаралась сделать грозный вид в стиле “кто хозяин в доме?!”, но, встретившись с сердитым взглядом Чарльза, тут же поникла, как послушная школьница, сказав, что просто пошутила.

Араик молча накрывал на стол, Стеша начала ему помогать. Вид юноши был нервным и одновременно печальным. И пока кипел чайник, он вышел из кухни, подруга поспешила за ним.

- Что такое? - шёпотом спросила девушка.

- Мне так стыдно, что ты это все увидела.

- Не стыдись. Это ведь не ты…

- Араик, - раздался голос отца, - покажи Стешеньке квартиру пока. Где уборная…

В Эльмирграде не было двухкомнатных или однокомнатных квартир, самое меньшее количество - три. Березкины жили в трехкомнатной квартире, что считалась маленькой. Располагалась она в старом доме. Именно в старом, а ни в старинном и красивом. На жильцов не накладывалось обременений из-за исторической или культурной ценности. Стеша невольно сравнивала жилье этой семьи со своим. Тут на стенах расположился черный грибок, а Березкины хранили верность давнишнему ремонту в стиле “через коленку”. Без того уродливые комнаты совсем не украшала сломанная мебель: у некоторых шкафов дверцы держались на скотче, под ножкой трюмо в коридоре хозяин подложил стопку газет. Люстра имелась только в гостиной, в остальных комнатах висело по одной лампочке. А воздух во всех помещениях наполнился вечным перегаром. И вроде не вконец здесь царил беспорядок, вроде бы видно, что Чарльз и Араик стараются прибраться, но всё дышало какой-то ветхостью, неаккуратностью, все сломанное и неопрятное… Жили они, одним словом, бедно. Степанида думала, что это ее семья живет так себе, а оказывается, по сравнению с Берёзкиными, у них хоромы, а Гадетские и Криленковы - так вообще короли. Какие там шляхтичи?! Шляхтичи - это Морозовы! А предприниматели и музыканты просто императоры!

Араик, когда “экскурсия” завела их в его комнату, должно быть, заметил замешательство подруги, и ему стало не по себе. Юноша, хотя и побывал у нее в гостях, искренне считал свой дом тоже уютным местечком, и бедняжке тут очень даже нравилось.

- Вот так я и живу, - улыбнулся он, и девушка вернулась в реальность.

Ее взгляд пробежался по скучным, бежевым стенам. В спальне стояла кованная кровать, а лучше сказать, железная, как в старых-старых больницах. Светло-светло коричневый комод, стол, который, видимо, совмещал в себе письменный, и трюмо, так как над ним висело зеркало. И всё! Не скажешь, что тут живет юноша: ни картины, ни ажурной салфетки, ни даже кактуса в горшке, не говоря уж о каком-то более милом комнатном растении! Даже вместо штор…простыня.