У союзников на правом фланге стали фиванцы Иолая, на левом мирмидоняне Мемала и саламинцы Теламона, в центре поставили аргивян Эгиалея. За правым флангом, сюрпризом для Авгия, встали аркадцы и ионяне, возглавляемые Азаном и Эврипилом. К ним примкнул и Феникс со своими кавалеристами.

Геракл, против обыкновения, не пошел во главе своих воинов, а, как и полагается полководцу,

верхом на рослом вороном жеребце, подаренном ему Адрастом., разместился на возвышенности в тылу своих войск, откуда мог обозревать поле сражения.

Расположение противников до боли напоминало ему сражение у крепости Пер-Ир, только роли поменялись. Теперь Авгий опирался правым флангом на гору, оставив левый фланг без достаточного прикрытия. Гераклу оставалось только повторить маневр Мернептаха, что он и сделал.

Сражение первыми начали кентавры, попытавшиеся обойти фиванцев и ударить им в тыл. Вдвое превосходящая их числом мирмидонская конница встретила их и рассеяла. Сражаться насмерть кентавры-наемники не собирались и быстро обратились в бегство. Теперь уже Феникс зашел в тыл к Амаринкею. За конницей в обход левого фланга элейцев черной тучей валила аркадская орда.

Амаринкей сразу понял, что сражение проиграно в самом начале. Оставалось только развернуть колесницу и нестись в Бупрасий, чтобы попытаться там организовать какую-то оборону города.

Левый фланг рухнул и побежал. За ним последовал и центр. Только на правом фланге бой принял более упорный характер. Здесь воодушевляемые присутствием ванакта элейцы атаковали, пытаясь яростным натиском сломить противника. Но ветераны Теламона и мирмидонские гвардейцы стояли стеной, несокрушимой для ополченцев и не столь уж многочисленных дружинников Авгия.

Предоставив аргивянам и аркадцам преследовать бегущих элейцев Феникс и Иолай замкнули кольцо окружения вокруг правого фланга противника. Авгий, как и Геракл в Айгюптосе, пытался организовать сопротивление, опершись тылом на Оленийский кряж. Но его враги имели превосходство и в числе и в выучке. Воины Авгия, окружившие его колесницу, падали один за другим. Наконец Геракл прорвался на своем могучем коне сквозь поредевший строй защитников ванакта и обрушил свою знаменитую дубину на шлем Авгия. Сына Авгия Агасфена, сражавшегося в качестве его возницы и спрыгнувшего с колесницы, чтобы защищать тело отца, прорвавшиеся следом за Гераклом фиванцы сдавили щитами и взяли в плен. Увидев это, оставшиеся еще в живых элейцы побросали оружие.

Стащив с Авгия помятый шлем, Иолай досадливо покачал головой:

- Кажется, опять перестарался, дядя.

- Гадес ! - виновато рявкнул Геракл. - Специально старался ударить полегче. Да сверху вот выходит чересчур. Не привык я с коня бить... .

Но Авгий оказался все же жив, хотя и без сознания.

- Ладно, потом допросим. А пока с ним пусть Асклепий разбирается, - распорядился герой-победитель.

Асклепий присоединился к Иолаю и Теламону, когда они проходили мимо Эпидавра. Он захотел дать своим ученикам реальную хирургическую практику и взял на себя командование медицинской службой армии.

Вечером армия-победительница вошла в столицу Элиды и предалась заслуженному отдыху - грабежам и насилию.

20. ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ

Не успели стратеги-победители договориться, куда теперь идти и что еще завоевывать, как Гераклу стали приходить послания от уцелевших элидских басилеев. Басилеи признавали волю Олимпийцев, ясно выразившуюся в результате сражения у Оленийского кряжа, и были готовы признать сына Зевса ванактом Элиды. Конечно, если им, басилеям, будут сохранены их нынешние владения и титулы.

С пленением Авгия война для Геракла была закончена. Завоевывать Элиду он не собирался. Вести царскую жизнь - заниматься судебными делами, сбором налогов и хитромудрой дипломатией - ему было просто неинтересно. Но кто-то должен был править в этой самой Элиде. Первый кандидат, пришедший в голову Гераклу, был Филей, старший сын Авгия, помогавший Гераклу под Троей и в войне с ним не участвовавший.

Конечно, Филей считал своим долгом помочь отцу, но его тесть, правивший на Дулихии старый пират Арет, строго-настрого запретил ему соваться в драку. По его воззрениям браться за оружие следовало только в том случае, когда есть шанс что-нибудь урвать за это. Вот как под Троей, например. А что дает война за справедливость кроме шанса сломать себе шею ? В родной Элиде

Филей даже пограбить не мог. Нет, Арет не даст ни людей, ни кораблей на такую глупость. И Филея под замок посадит, если будет рыпаться. Жена Филея Эвстиоха, дохаживавшая первую беременность, в слезах молила мужа не оставлять ее. Филей, скрепя сердце, остался дома. Теперь Геракл предложил ему за это элидский тронос.

На встрече в Киллене обсуждали конкретные условия передачи власти. Филей потребовал безусловной пощады для отца - не мог же он принять власть над страной из рук его убийцы.

Геракл и так был в ярости - с момента пленения Авгий не приходил в сознание, не разговаривал и никого не узнавал. Допросить его не было никакой возможности. Асклепий только руками разводил. Может он и смог бы привести Авгия в чувство, вот только последующий допрос с пристрастием явно не мог бы пойти Авгию на пользу. Руководствуясь интересами пациента Асклепий тишком оттягивал его выздоровление до изменения обстоятельств в более благоприятную сторону. Время шло, но дело не двигалось с места. К настояниям Филея добавила свои мольбы юная Эпикаста, младшая дочь Авгия, изъявившая согласие искупить любые грехи своего отца на ложе любви.

В конце концов Геракл согласилсявыдать Авгия сыну. Он дал выход своей ярости, потребовав, чтобы Пилос элейский был разрушен за то, что под ним был смертельно ранен Ификл. Формально Геракл обвинил жителей Пилоса в святотатстве - нарушении перемирия по случаю Дионисий. Тут уж Гераклу никто не мог помешать - Пилос был разрушен. А вот столицу - Олен элейский - попросту спалили в ходе разграбления. И в отместку Авгию.

Отведя душу и уладив дела с Элидой, Геракл двинулся разбираться с Писатидой, оказавшей Авгию военную помощь. Тантал, ванакт Писатиды, благоразумно не выступил против него, а взмолился о пощаде, ссылаясь на то, что его силой принудили выставить отряд против Геракла. Да и не проявил-де себя никак этот отрядишко. Да неужели Геракл - потомок Тантала Старого по матери поднимет оружие против родственника - внука этого самого Тантала ? В роли заступников Тантала выступили и его двоюродные братья - вся микенская камарилья - Фиест, Клеон и Копрей. Организовали даже пророчество из Дельф: боги-де Пису возлюбили... .

Сошлись на том, что очередные спортивные игры в Олимпии оплатит Тантал, но устроителем их будет считаться Геракл.

По преданию, еще при правлении Крона в золотом веке, жители Олимпии соорудили здесь храм Крона, и охранники этого храма, состязаясь в спорте, заложили традицию Олимпийских игр. Позже, Зевс, отняв власть у Крона, продолжил традицию, устроив здесь игры в честь своей победы . С тех пор всякий местный и окрестный правитель считал за честь побывать в числе устроителей Олимпийских игр. Последние Олимпийские игры оплачивал Авгий в честь своего восшествия на элидский тронос. Вот теперь и Геракл, подобно своему "отцу" - Зевсу, решил отметить свою победу над Авгием устройством спортивных состязаний в Олимпии за счет взятой с Тантала контрибуции.

Игры праздновали с большой помпой. В качестве гостей на Игры прибыли и многие из тех, кто хотел пообщаться с Гераклом, не слишком привлекая внимание к этому общению. В частности, приехал в Олимпию и вечный "наследник Плевронский" Тиндарей со своими сыновьями - знаменитыми атлетами-аргонавтами Кастором и Полидевком.

В первый день состоялись состязания по бегу, метанию копья и метанию камня. В беге на стадию победил ветеран Кастор, сумевший обогнать своих более молодых соперников. Получив приз и оливковый венок победителя, он подошел к дяде Геракла Ликимнию, сидевшему среди почетных гостей, и, встав на одно колено, воскликнул: