- Ваше преосвященство, - мужчина широко улыбнулся, а когда вслед за ними вошел четвертый кардинал, то просто засиял не хуже электрической лампочки.
- Добрый вечер, - отозвался Стоун, а Четвертый просто кивнул, не обратив на полицейского никакого внимания, с таким выражением лица можно было с тем же успехом поздороваться и со стеной.
- Все готово по вашему распоряжению, - отчеканил полицейский.
- Хорошо.
- Мейвор, вы готовы?
Четвертый кардинал обратился к ней, еще бы сейчас она была важной фигурой в этом спектакле, если не сказать, ключевой. Он даже улыбнулся ей одними уголками губ, так приветливо и добродушно, словно они как минимум хорошие знакомые.
- Готова, - соврала она. Разве можно быть к такому готовой? Но в это она сама ввязалась, в этом уже не обвинишь Калеба или проклятую систему, это её собственная инициатива узнать, что случилось на самом деле, побороться за правду, которая теперь не казалась столь заманчивой.
«Некоторые вещи лучше не знать, девочка», - так говорил сам Барри. Он был мудрым, а она молодой и глупой.
- Эта... госпожа Мейвор будет вести допрос? - удивился полицейский, на этот раз скрыть свои эмоции не удалось, его лицо буквально перекосило.
- Так именно, - кардинал повернулся к ней лицом. - Там везде установлены камеры и микрофоны, мы услышим даже малейший шепот. Просто заставь его сказать «я виновен».
Нейрис посмотрела в упор на четвертого кардинала.
- Я заставлю его сказать правду, - ответила она, подчеркнув последнее слово. Затем она перевела взгляд на Стоуна, который занял позицию у стены, меланхолично подперев её плечом. Со стороны казалось, что ему все равно, но Нейрис уловила, как он внимательно смотрит на большой экран, на котором - пустая допросная.
- Значит, можем начинать, - Четвертый пожал плечами. - Лучше если он скажет «я виновен», - он улыбнулся по-отечески, и мягко положил ладони ей на плечи, а затем его пальцы больно впились в кожу. - Ведите подозреваемого.
Нейрис стиснула зубы. Вдох и выдох, все как учил Хэнк. Ей хотелось оттолкнуть кардинала или еще лучше залепить ему пощечину, но она лишь улыбнулась:
- Правду, - повторила она.
Пальцы еще большее впились в нее, настолько сильно, что захотелось вскрикнуть, но не потребовалось. Калеб оказался за её спиной, он обхватил её рукой за шею, так словно бы собирался задушить или же показать, чья она собственность. Четвертому пришлось её отпустить. Вдох и выдох, Нейрис чувствовала через футболку горячее прикосновение восьмого кардинала, отчего сердце сделало пару лишних ударов.
- Правда нужна нам всем, - сказал он, делая вместе с Нейрис шаг назад. Он по-прежнему обнимал её. Отдаленно это определённо походило на объятья, но Нейрис не хотела думать об этом в таком ключе, тем более сейчас.
- Конечно, восьмой кардинал, - Четвертый улыбнулся, но на этот раз не так по-отечески.
Калеб убрал руку и отошел в сторону, а Нейрис обернулся на экран и увидела Барри, он уже сидел за железным столом, руки в кандалах, а длинная цепь прикована к полу. Сейчас он выглядел по-другому: лицо исхудало, волосы отросли, появился темный ежик с неуместной сединой, только треугольный шрам на подбородке остался прежним, он проглядывал сквозь недельную щетину.
- Или и развяжи ему язык, если не получится, то...
Слушать угрозы Нейрис не стала, набрав в грудь воздуха, она толкнула дверь, которая отделяла её от Барри и вошла внутрь.
Она пыталась представить, как пройдет их встреча, в её воображение от всегда гордо вскидывал голову и его глаза расширялись от удивления, но в реальности все было по-другому. Он смотрел прямиком в стол и даже звук открывающейся двери не заставил его оторваться от этого увлекательно занятия.
Она застыла, смотря на него, все слова резко позабылись, Нейрис словно со стороны ощутила, как хватает ртом воздух, не хуже рыбы выброшенный на берег, или борца на ринге, которому со всей мощи дали под дых. Сердце стучало в груди как сумасшедшее. Она сглотнула и этот звук показался ей оглушительно громким, но Барри даже не посмотрел на нее.
Невероятным усилием воли она заставила себя сделать шаг, а затем еще один и еще, и так до тех пор, пока не дошла до стула и не отодвинула его, усаживаясь за стол переговоров. Он все еще не смотрел на неё, по выражению его лица она не могла понять узнал ли он её, увидел ли боковым зрением, кто перед ним. Его лицо ничего не выражало, он продолжал таращиться в белую поверхность металлического стола, словно оно было божьем откровением или его спасением. Барри Уилсону лучше всего удавалась магия контроля, Нейрис в голову пришла шальная мысль, что если Барри до того, как на него надели кандалы успел заблокировать себя, заточить собственный разум в ловушку?
Магичка снова набрала в легкие воздуха, чтобы сделать то, что ей удавалось лучше всего, когда она не знала, что делать или как реагировать, она начала атаковать:
- Из тебя плохой учитель, Барри...
Молчание. Он даже не поднял головы. Взгляд серых мутных глаз... В нем что-то изменилось, словно он пытался сосредоточиться на шуме или голосе, который доносится из-за двери.
- Ты ведь хотел для нас не этого? А вот как получилось, теперь мы сидим по разные стороны. На нас обоих кандалы, но стороны у нас разные.
Нейрис выдохнула, в груди было больно, словно трудно дышать и воздуха не хватает, но его было полно.
Барри Уилсон, черт бы его побрал, он по-прежнему не подавал признаков жизни, он сидел напротив неё точно мертвый, и если бы не движение адамового яблока и не судорожный вздох, то его можно было бы принять за мертвеца.
- Я пришла сюда, чтобы задать вопросы.
Барри вздрогнул, словно по его телу прошла дрожь от затылка до копчика, а затем он сделал то, чего она уже и не ждала от него, он посмотрел на неё. Дело было даже не во взгляде, не в том, что он был абсолютно чужой, а в том, как его глаза сияли. Она никогда не видела такого, тусклые и серые, сейчас они казались влажными шлифованными булыжниками, омытые волнами океана миллионы раз. Нейрис тонула, она почувствовала, что ее накрывает той самой волной...
- Вопросы? - голос звучал отчужденно и в то же время заинтересованно. - Задавай, мы хотим их послушать.
Волна ушла, и Барри снова склонил голову.
Стало жарко, это из-за участившегося сердцебиения, она напугалась хоть и не могла понять, чего именно, возможно того, что человек, который сидел перед ней, не был её учителем. Это был Барри Уилсон, но не тот, которого она помнила.
- Ты знаешь в чем тебя обвиняют? - Нейрис не знала с чего стоит начать, на ум пришли лишь слова, которые задавали ей самой.
Он не отвечал, просто сидел неподвижно, уткнувшись взглядом в стол, глаза его снова казались привычными: грязно серыми.
- Тебя обвиняют не только в незаконном использование магии, а в убийстве десяти детей в возрасте от восьми до двенадцати лет при помощи магии.
Эти слова дались ей легче, чем она думала, чем воображала себе ранее, но теперь Нейрис волновало не ее обличительный тон и вовсе не то, что подумают там те, кто наблюдал за ними сейчас в соседней комнате, её волновал Барри или то, что было Барри.
- Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза, - сказала она.
Голову он не поднял.
- Хорошо.
Нейрис должна тянуть время, она поняла это как только «волна» прошла. Она должна понять что с Барри не так прежде чем допрос закончиться и прежде чем она потеряет свой шанс, встретиться им во второй раз просто не дадут, она была совершенно уверена в этом.
Магичка откинулась на неудобную спинку стула и постаралась принять свой самый самоуверенный вид. Пусть все они думают, что она на их стороне.
- Десять детей, Барри. У них вся жизнь была впереди. Драгоценные дети своих родителей, которые больше не вернуться домой и не скажут, как сильно они любят их. Ответь мне зачем?
Молчание, оно разлилось от одной стены допросной и до другой, заполнив её до самого потолка. Молчание тяготило, Нейрис знала, что она должна говорить, и она продолжала, внимательно следя за реакцией заключенного.
