Однако Сони услышал в этом оправдании и еще кое-что — шанс, в который следовало вцепиться всеми зубами и ногтями и не отпускать. Шанс не оставить Сеха сиротой.

— Постойте, — произнес он. — То есть вы на самом деле не хотите, чтобы Гох умер?

Кесеты снова обменялись взглядами. Пречистые Небеса! Если даже вожди сехенов настолько не уверены в себе, не удивительно, почему этот народ поработили сначала арджасцы, а затем кинамцы.

Видя реакцию старейшин, Кален нахмурился. Они сомневались, и вероятность того, что в конце, когда дело будет сделано, они внезапно передумают, была слишком высока. Но вернуть Гоха с Небес уже не получится.

— Меня смущает, что в деревне нет чужаков кроме нас и многие знают, что позиция Гоха нам неудобна, — сказал Кален. — Если он погибнет при загадочных обстоятельствах, винить станут нас и только нас, а насколько я понял, у Гоха достаточно сторонников. Вы сможете сдержать деревню от попытки самосуда и бойни? И достигнет ли союз цели в таких условиях?

— Позвольте я напомню, что необходимо королеве Невеньен, — вкрадчиво произнес Альезан. — Ей нужна поддержка сехенов. К мнению Гоха прислушивается слишком много сехенов, которых мы не можем игнорировать. Если Гох не умерит свою кровожадность и не согласится на наши условия, то поддержки не будет. Если не будет поддержки, положение сехенов останется тем же, что и при династии Идущих, и при Тэрьине, а его наследник Гередьес, насколько мне известно, вообще настроен против вашего народа.

Королеве Невеньен нужна была поддержка сехенов, а на пути Альезана к добыче этой поддержке стоял Гох. Но действительно ли одно мешает другому? Или Альезан просто не хочет искать иное решение проблемы?

Развалившийся на коврах Дьерд ткнул в огонь палкой, отодвинув от себя жарко разгоревшееся поленце. Пламя, зашипев, отступило, а затем снова хищно набросилось на дрова. Огонь пожирал все.

— Я просил вас убедить Гоха в том, что лучше потерпеть с местью до лучших времен, — продолжал лорд. — У вас получилось что-нибудь?

Он спрашивал, уже зная ответ. Ирт поджал морщинистые губы.

— Гох непреклонен. Он считает, что если мы не потребуем наказания сейчас, то позже не получим уже ничего. Он не верит вам, лорд Альезан.

В этом Сони его поддерживал. Верить лордам? Да ни за что. Особенно когда кто-то из них повинен в гибели твоих родных.

— А вы пытались подорвать веру в него? — спросил Сони, поднимая взгляд от очага. — Если я правильно понял, вам нужно, чтобы он замолчал сейчас, во время голосования за союз. А дальше он будет скреплен клятвой и не сможет причинить вред лордам — сторонникам королевы Невеньен.

Ну, допустим, сможет. Это он мог в любое время. Подсылаешь в ночи убийцу — и все готово. Проблема была в бумагах, ведь так?

— Что значит «подорвать веру»? — насторожился Виш.

Три сехена уставились на Сони, словно у него выросла вторая голова. С интересом на него поглядывал и Кален.

— Подставить, — объяснил он. — Сделать так, чтобы члены вашего совета перестали прислушиваться к мнению Гоха.

— Как будто мы не думали об этом, — фыркнул Лос, вытерев влажный глаз. Его нижнее веко подергивалось. — Очернить его невозможно — его связи безупречны. По серьезному поводу к нему не подкопаешься, а по мелочам… Это смешно и не придаст никому чести. Мы даже пытались подбросить ему подложные письма, уличающие его в отношениях с теми же лордами. Ничего не вышло. Гох искусный плетельщик ловушек, в придачу он маг.

— Маг? — переспросил Сони. — Я не заметил возле него сияния энергии.

— Он ночной маг, — уточнил Лос. — Это усложняет дело, потому что ночью, когда он не на виду, его подстеречь невозможно. Он всегда настороже — боится подосланных к нему лордами убийц. Он поймал нашего человека в последний момент. К счастью, его обвинили только в воровстве.

Альезан терпеливо прикрыл веки. Кесетам повезло, что подделки не были найдены. Узнай кто-нибудь из приверженцев Гоха, что трое вождей сговорились против него, состав совета сразу бы изменился, и о союзе с сехенами можно было бы забыть.

— А если представить, что кто-то пробрался к нему? — настаивал Сони. — Как мы могли бы вывести его из игры?

— Начало совета завтра, — напомнил Лос. — Вы не успеете подготовиться.

— Об этом судить нам, — жестко произнес Кален. — Определитесь с заданием и его условиями, а мы решим, что можем с этим сделать.

Лос примолк, нервно посматривая на северянина, превосходящего его ростом раза в три.

— Так что, нет способа?

Вопрос Сони прервал установившуюся тишину. Давайте же, соображайте…

— Есть. Камни, — со вздохом произнес Виш. — Священные камни для голосования, по преданию, собранные для сыновей самим Сатосом. В нашей истории было несколько случаев, когда итоги голосования подтасовывали, подменяя мешок с опущенными в него камнями другим. За это полагается жестокое наказание, а виновник навсегда лишится доверия. Я подозревал, что Гох пойдет на что-нибудь подобное, потому и добился того, чтобы меня избрали вести нынешний совет.

— А вы не можете сами подтасовать результаты голосования в пользу союза с королевой Невеньен? — поинтересовался Дьерд.

— Сатос, конечно же нет! — ужаснулся Виш. — Это же нарушение всех наших традиций и обычаев! Это против воли Прародителя Сатоса! Разве кто-то на такое пойдет?

Теперь мрачное молчание воцарилось со стороны отряда. Сони начал понимать измотанность Альезана переговорами с сехенами. Почему все простое для них настолько сложно?

— Ладно, — натянуто произнес Виньес. — Так и что по поводу священных камней?

— Как ведущий совета, я считаюсь их хранителем и могу их вам показать. Если у вас получится изготовить похожий набор и подбросить его Гоху, то я… — Виш устало потер глаза. Сделки с совестью очень утомительны. — Я подстрою свое отравление. Не насмерть, но так, чтобы обвинить в этом Гоха.

— Мы заставим кесетов проверить его дом, — поддержал Ирт. — И если там найдется второй мешок с поддельными священными камнями, то Гоха исключат из совета. А если нет, то противостоять ему станет некому. Поэтому надежда только на вас.

— Прекрасно, — оживился Виньес. — Можно попробовать…

— Повторяю: Гох, как и его сын, маг, — перебил Лос. Его роль, кажется, состояла в том, чтобы все подвергать сомнению. — Он издалека чувствует, как к нему или его дому приближаются маги, а вы маги и есть. Вам к нему не подобраться. Мы потеряли лучшего шпиона, когда подбрасывали письма.

Сони встал, нависая над кругом сидящих мужчин. Поток слов сехенов прервался.

— Я не маг, Гох меня не обнаружит. И я достаточно ловок, чтобы забраться к нему в дом.

Он пристально смотрел на Калена. Если командиру дороги его люди, он должен одобрить этот план. Сеху надо было помочь. Пусть мальчишке не грозит бедность и прозябание на улицах, нельзя лишать его отца. Сони не хотел, чтобы еще кто-то стал сиротой. Хватит жертв. Хватит.

Кален смотрел в огонь.

— Вернемся к вопросу, что вы будете делать, когда нас обвинят в убийстве Гоха. Если затея с камнями провалится, это так или иначе произойдет. Как вы остановите деревенских от расправы над нами?

— Вас не тронут. Есть женщина, которая из-за Гоха потеряла мужа, — в уголках губ Ирта собрались печальные морщинки. — Она готова пожертвовать своим положением ради того, чтобы отомстить, и примет на себя вину.

Сони был готов услышать что-то вроде «она заботится о благополучии своего народа», но прозвучало все банально. Месть. Как всегда, все замешано на мести. Интересно, хоть кто-нибудь здесь действительно думает о тяжелом положении сехенов?

— И все же, что с Гохом? — спросил Виш. Он ни к кому конкретно не обращался, но вопрос, судя по всему, предназначался Альезану. — Вы попытаетесь подставить его или… убьете?

Сехены, как всегда, надеялись, что кто-то решит за них. Однако Альезан предоставлять им такую возможность не собирался. Если это заговор, запачкаться должны все.

— Вы должны мне ответить, а не я. Мне нужен союз с сехенами, и на этом моя работа заканчивается. Разбираться с Гохом после совета придется вам.