Тут не выдержала Иветта, с горячностью бросила бывшему мужу: — Ребенок не твой, а Сергея, могу о том поклясться перед Спасителем и судом!
Я подтвердил ее слова: — Ваша честь, признаю будущее дитя своим.
Патрик растерялся, только переводил недоуменно взгляд от бывшей жены на меня, потом на судью, тот кивнул — все верно, есть у нее такое право. После в отчаянии высказал: — Ваша честь, но тогда она виновна в прелюбодеянии, если в браке со мной зачала ребенка от присутствующего тут мужчины.
Судья сам пояснил в ответ на такое серьезное обвинение: — Дворянин имеет право признать дитя своим и получает право на него, если родительница согласна с таким намерением. Даже если он зачат ею, будучи в браке с другим. Все, решение принято. Патрик Дебуа, Иветта Морель, подойдите к секретарю, подпишитесь в книге судебного исполнения.
Вот так, по сути, нахально воспользовался дворянскими привилегиями, даже против закона. Патрик справедливо обвинял нас с Иветтой в блуде, даже дворянам такое не позволялось, во всяком случае, официально. Подобная же практика в реальной жизни встречалась на каждом шагу — дворяне не слишком заботились о законности, когда насиловали чужих жен. Так что в моем случае, при обоюдном согласии, подобная провинность выглядела простительной шалостью, судья пошел нам с Иветтой навстречу. Здесь же, у секретаря, оформили брак и уже законными мужем и женой вернулись в дом родителей новобрачной. Венчание отложили на будущее, после родов нашего ребенка. В Леване, в отличие от того же Нейтара, обязательное освящение брака в церкви не требовалось, лишь по желанию брачующихся.
Дома нам родители устроили праздник — приготовили особо изысканный стол, пригласили родственников и хороших знакомых. Познакомился со своим старым "обидчиком" — Кеном, старшим братом Иветты. Он сразу признал меня: — О, мой крестничек! Знал бы тогда, что луплю будущего зятя, не стал бы так стараться, все руки отбил! Но то, что было — быльем поросло, забудем о том. Согласен?
Зла на него не держал, в общении Кен оказался довольно приятным — веселый, за словом в карман не лез, знал кучу историй о знакомых и незнакомых людях, происшествиях в городе. Да и нравом отличался легким, не унывал от проблем или неприятностей, которых при его беспечности случалось предостаточно. Хватило ума прямо при Иветте позвать меня в веселый дом, а потом только смеялся, убегая от рассерженной сестры. Возрастом младше меня — на два или три года, но вел себя со мной запанибрата, даже зная о моем дворянстве, а я прощал ему подобную вольность, не мог сердиться на взрослого ребенка, каким он собственно и был.
С Лаурой возникла небольшая сложность — проявила ко мне не совсем приятный для старшей сестры интерес. В ней, несмотря на юный возраст — чуть больше семнадцати, женское начало расцвело ярким бутоном. Плотная, крепко сбитая, с выдающимися формами, выглядела намного старше, да и вела себя довольно смело. Не постеснялась при Иветте как бы ненароком прижаться ко мне пышной грудью. Ее шаловливые руки прошлись по выступающей из моих брюк выпуклости, напряженный орган так и рвался ей навстречу против моей воли. Не знаю, о чем сказала жена своей сестренке, но на время та оставила нескромные притязания, хотя в ее карих глазах, когда случайно встречался взглядом, видел манящий призыв.
В оставшиеся до назначенного для прибытия в полк три дня мы с Иветтой много гуляли по городу. Если жена уставала, то заходили в ближайший трактир, брал ей легкие блюда, десерт. Сидели за столом, неспешно закусывали, угощали друг друга и радовались, что мы теперь вместе, не надо ни от кого таить свою любовь. Ночами ласкал ее, а она отдавалась с почти прежней неистовостью, заставляя меня порой забывать об осторожности. Иной раз боялся, что вызову преждевременные роды, жена же все продолжала нашу близость, пока не успокаивалась в блаженном изнеможении.
Утром того дня, когда я должен был явиться в полк, встали поздно — долго лежали в постели в послесонных утехах, неспешно позавтракали вдвоем, а после занялись моими сборами. Иветта укладывала сменную одежду и белье, туалетную и прочие, нужные солдату, принадлежности, я же принялся приводить в порядок оружие и амуницию, хотя и без того держал их в порядке по уже выработавшейся привычке. После оделся в парадную форму своего полка — выкупил ее в лавке у расположения части, нацепил на пояс положенное для мечника оружие, поцеловал напоследок жену и, провожаемый ею до ворот, отправился на свою новую службу.
Глава 11
Полк располагался у порта почти на самом берегу — он предназначался именно для береговой охраны. Нанял пролетку — поленился идти пешком, да еще со всей амуницией, доехал на ней с ветерком до самых ворот. По всей ширине занимаемой полком территории поставили высокий деревянный забор, так что заглядывать зевакам — чем же там занимаются солдаты, не предоставили возможность. Постучал в калитку рядом с крепкими, окованными железными полосами, воротами, через минуту в открывшемся смотровом окошке увидел усатую физиономию караульного. На его окрик: — Кто такой? По какой нужде? — доложил так же кратко: — Рядовой Иванов, прибыл для несения службы по предписанию.
Чуть погодя прошел мимо усача в приоткрытую калитку, у караульной будки показал старшему предписание из канцелярии. Тот, прочитав его, вытянулся передо мной, после скомандовал первому караульному: — Ален, проводи его милость в штаб.
Сержант, собственно, нарушал уставной порядок — в воинской части обращаются к солдату по званию, но, наверное, перестраховался, чтобы угодить дворянину. Прошел с провожатым к штабу — отдельному одноэтажному зданию в глубине территории, оглядываясь по сторонам. Увидел около десятка казарм, выстроенных в два ряда, просторный плац между ними, еще несколько строений, уже поменьше. Вокруг все чисто, плац и дорожки аккуратно вымощены камнем, здания выглядят ухоженными, в свежей побелке. Сравнивал с ротой в Маквуде — обустроено примерно также, во всяком случае, не хуже. Даже на мгновение показалось, что я вернулся в родное подразделение и сейчас увижу своих первых наставников — сержанта Адана, капрала Раймона, прежних сослуживцев. Усмехнулся про себя — крепко же они вбивали в меня солдатскую науку, что через два года все еще помню, как будто происходило вчера.
В штабе полка дежурный офицер — молодой капитан, на вид чуть старше меня, принял предписание, после небольшого раздумья определил в одну из рот: — Пойдешь под начало капитана Тома. Его рота считается лучшей в полку, так что скорее пройдешь выучку воинскому делу.
Не стал уточнять капитану, что прежде проходил курс молодого бойца, да и для себя решил — начну службу с самого начала, с чистого листа. То, что происходило со мной в Нейтаре — никому здесь не надо, мне тоже, так что для всех я новичок, имеющий какие-то навыки и представление о воинской службе. С такой мыслью в сопровождении дневального отправился в одну из казарм. Долго идти не пришлось — рота располагалась во втором от штаба здании. Дневальный передал выписанные капитаном бумаги дежурному лейтенанту, сидевшему за небольшим столом сразу за входом. Тот прочитал, посмотрел на меня с любопытством и объявил:
— Решать, в какой пойдешь взвод, будет капитан Тома. Он сейчас с ротой на учениях, а пока внесу тебя в список, поставлю на довольствие. Получишь на складе обмундирование, личные и постельные принадлежности. Свои вещи можешь оставить при себе или сдать на хранение в склад.
Интерес юного лейтенанта представлялся понятным — не каждый день приходят на службу дворяне, да и для начинающего солдата я староват. Мне минуло четверть века, а дворянские отпрыски служат уже с шестнадцати лет. О том, что стал дворянином совсем недавно, в предписании не указывалось, так что столь немалый возраст новичка естественно вызвал любопытство. Получил от лейтенанта направление на склад, он еще объяснил — как его найти и к кому обратиться, пошел неспешно за казенным имуществом. И надо же было тому случиться — попался на глаза старшему офицеру. Тот, по-видимому, был не в духе и искал, на ком бы сорвать свою злость. А тут я — беспечно прогуливающийся в расположении части, да еще посередине дня. Уже недалеко от склада услышал резкий окрик: — Рядовой, ко мне!
