- Меня тоже не посвятят в тайны?

Конечно, не посвятят. Кому нужно, чтобы знания оказались в ненадежных руках? Ивар Шеруда уже достаточно продемонстрировал, что можно сделать с кусочками древних знаний, и какие последствия могут последовать.

Оливия покачала головой, подтверждая его мысли.

- Если и посвятят, то не скоро. И не думай, что твои стремления останутся прежними после посвящения. Оно меняет. Очень сильно. Сложно удержаться за прежние ценности, когда изнутри буквально распирает от силы и необходимости ее использовать. Я когда-то не смогла...

Голубые глаза вновь стали старыми. Блеклыми и пустыми. И чем-то весь внешний облик женщины напомнил ему Стефанию. Седую старуху, не желавшую расставаться с печатью прожитых лет. Почему? Только ли из-за того, чтобы не тратить силу на глупости? Истинным не занимать энергии, и на омоложение должно было хватить. Почему же нет?

Странные мысли последнее время лезли в голову. Вопросы без ответов. Подозрения, не имеющие основания, но кажущиеся верными. Изоляция обострила восприятие до предела и наверняка развила способность к предчувствию. Что же будет после посвящения? И как справиться с собой, если не всем это удается?

Боевик вздохнул и посмотрел на сложенные руки. Что тяготило его в посвящении больше всего? Страх потерять себя. Забыть то, что дорого. Поверить в придуманные идеалы и остаться служить им до конца дней. Но сильнее всего где-то в глубине души полыхал подспудный страх причинить вред Афии. Новорожденные истинные не контролируют себя. А в ней слишком сильна Тьма. Если она окажется рядом, если...

Он потряс головой, отгоняя навязчивые мысли. К счастью, они еще не проникли в его сны, оставляя там место для воспоминаний. Но все же...

- Выполнишь еще одну мою просьбу?

Губы волшебницы тронула улыбка, будто она знала, о чем он попросит с самого начала.

- Чего ты хочешь?

- Среди вещей княгини есть браслет. Серебряный. Обыкновенный. Простое плетение. На нем не наложены чары.

Олеж читал отчеты алхимиков, в первую очередь кинувшихся оценивать именно драгоценности. И наткнувшись на снимок браслета, долго не мог отвести взгляд. Странно, что она его сохранила. Странно, что ей позволили взять его с собой. Вообще все странно, но разве по-другому у них бывает?

- Ты сможешь сделать то же, что и для ее сына?

Оливия чуть склонила голову на бок, продолжая улыбаться.

- Дай подумать. Ты просишь меня выкрасть улику из хранилища, наложить на нее заклятие, а затем... передать преступнице?

Она насмешливо приподняла брови.

- Исключая последний пункт, все верно.

Голос снова звучал спокойно и невозмутимо. Все же медитации полезны. Помогают восстановить контроль над собой.

- Кому мне отдать браслет?

- Мне.

Каким образом он собирался передать его Афии, боевик пока не знал, но был твердо уверен, что способ найдется. Главное заполучить необходимую деталь.

- Хорошо. Я не стану больше тебя отвлекать, - по лицу волшебницы пробежала болезненная судорога. - Возможно, тебе удастся сохранить то, чем ты дорожишь. Возможно. Удачи, Олеж.

Она исчезла также легко, как и появилась, не потревожив никого своим уходом. Тонкая магия. Ему придется очень долго учиться и практиковаться, чтобы действовать также виртуозно. Маг вздохнул и вернулся к тренировкам. Разминка, плавный переход к упражнениям и новая медитация.

А ночью ему приснился кошмар...

...Он в городе. На крыше одного из зданий где-то недалеко от центра. Вокруг царит ночь, на небе мерцают редкие звезды. В воздухе ощущается влага и мороз. Поздняя осень? Весна? Сразу не понять.

Внизу пролегает темный переулок, из тех, что позволяют незаметно покинуть общественные места и оказаться на одной из просторных центральных улиц. По переулку стремительно двигается фигурка. Приглушенный звук шагов выдает неплохую подготовку, учитывая скорость, с которой передвигается убегающая женщина. Бежать ей мешает платье - длинное, вечернее и уже потерявшее праздничный вид. Она ожидаемо поскальзывается на тонком льду, но успевает удержаться за стену и не упасть. Над головой бегуньи в здание вонзается пылающий сгусток Тьмы. Она шарахается в сторону, уходя от ударной волны, падает и катится к противоположной стороне переулка. Над городом начинает выть сирена.

Тот, кто бежит следом за ней, приближается стремительно, не давая себе труда скрываться, но терпение заканчивается раньше. Он прыгает вниз, взмахивая рукой и краем глаза наблюдая, как тело врезается в стену, а затем сползает по ней изломанной куклой. За первым преследователем следуют еще двое, но они - букашки. Хрупкие, ломкие, не соперники для него. Атакуют, но их заклинания стекают по защите, даже не принеся неудобств. И они еще успевают удивиться до того, как его сила сметает их и буквально стирает с лица этого мира. Щелчок пальцев, и сирена умолкает. В переулке снова становится тихо и мирно. Обычная ночь.

Он оборачивается к женщине, которая едва успевает приподняться на ободранных руках, и смотрит на него из-под массы распущенных, растрепанных волос, еще недавно наверняка собранных в прическу. В темноте видны только ее блестящие глаза, но ему хватает пары секунд, чтобы узнать ее. Сон обрывается...

...Олеж проснулся рывком, тяжело дыша и дико озираясь по сторонам. В голове гудела кровь, а кожа покрылась испариной, на лбу выступил пот. Сегодняшний сон сложно назвать добрым. И обостренное восприятие неожиданно подсказало, что именно вырвало его из кошмара - в магическом поле еще ощущался слабый след чужого присутствия. Маг огляделся. Рядом на полу лежал тонкий серебряный браслет.

Оливия выполнила его просьбу.

Глава 3

Медитировать больше не хотелось. Покой исчез, унесенный кошмаром и странным нетерпением, поселившимся под кожей. Нестерпимый зуд, заставляющий метаться по камере и все ярче ощущать собственное бессилие. Хотелось вырваться отсюда. Разнести стены, выбить дверь, уложить охрану и выйти на улицу, чтобы... Найти княгиню. Убедиться, что с ней все в порядке. Что она жива и здорова. Что сон - это только сон. Зуд не проходил, утихая лишь в короткие моменты очищения разума, но даже в глубинах собственного сознания Олеж продолжал испытывать страх. Ледяной ужас, парализующий волю. Таким может быть только страх перед неотвратимым будущим. Перед тем, чего невозможно избежать...

И где-то внутри, параллельно терзающим его страхам и зуду, медленно поднималось осознание того, насколько другим он станет после посвящения.

Увиденное не могло произойти сейчас. Никому не подвластно столь вольно распоряжаться чужими жизнями. Даже истинным. Даже умеющему воскрешать Илею и Чуме, убивающей одним прикосновением. Никто из них никогда не использовал чистую силу столь легко. Само по себе подобное воздействие несет колоссальные затраты с минимальным результатом. Все равно, что потушить свечу ведром воды. Или даже целой ванной воды. А при сдерживании Юты может пригодиться даже капля лишней силы. Даже незначительная крошка может спасти или уничтожить равновесие.

И что же получается? Он бездумно потратит силу? Или же будет иметь такие резервы, которые не снились ни одному из светлых до сих пор? Маловероятно.

Олеж не считал себя настолько особенным, чтобы выделяться на фоне других истинных. Тем более что каждый из них индивидуален по-своему. У каждого своя специализация, свой способ взаимодействия с миром, оказавшийся наиболее удобным. Илей - целитель, Карлос - алхимик, Пьетр - изобретатель, Гипнос - провидец и мозгоправ, Брасиян - бывший боевик, Хайгель - погодник, Жерар - геолог, именно он сейчас держит Юту, Оливия - плетунья, как ее называют темные, Стефания...

Мысль оборвалась внезапно. Белая волшебница. Светлая. Сильная. Старая. И не имеющая какой-либо выдающейся особенности.

Маг никогда не слышал, чтобы у Белой волшебницы была какая-то специализация. На занятиях по истории ее способности тактично обходили стороной, кратко рассказывая о других членах Светлого Совета и не упоминая подробностей о старухе. Да и какие могут быть тайны и детали? Ее обратили после окончания войны в крайне преклонном возрасте, чтобы соблюсти равновесие и удержать Юту. Кто обратил? История здесь расходится. По одним данным после войны светлых, да и вообще истинных, осталось достаточно, но многие из них погибли в первые годы удержания Юты. По другим -выживших было так мало, что жизнь любого истинного ценилась намного выше, нежели обычного мага. Так или иначе, из всех имен сохранились лишь те, что затем вошли в Совет. И щуплую старушку таким образом окружало слишком много тайн...