- Мама, мне нужно сказать тебе что-то важное. Послушай меня, пожалуйста.

  Почуяв перемену в его настроении, Виолета Георгиевна, сладко улыбнулась.

  - Конечно, сынок, ты же знаешь, я всегда готова тебя выслушать.

  Игорь глубоко вдохнул, а когда заговорил, в голосе его звенел металл.

  - Свадьбы не будет. Нет! - он позволил себе повысить голос, с силой сжимая материнскую руку. - Не перебивай. Марина пыталась меня отравить, давала мне какие-то галлюциногены, которые ей продали, как приворотное зелье. Это было опасно, мама. И я больше не хочу слышать о Марине. Никогда.

  - Но...

  - Нет! Свадьбы не будет и мы больше не вспомним об этом. Иначе я сделаю эту историю публичной.

  - Ты не станешь...

  Всем своим видом Виолета Георгиевна выражала ужас.

  - Стану, мама, еще как стану. Думаю, ты будешь замечательно смотреться в студии.

  - Нет! - она вжалась в спинку кресла. - Игорь, одумайся. Как ты можешь так опозорить нашу семью. После всего, что мы с отцом для тебя сделали! Такая черная неблагодарность, такой удар! Это все та женщина, да? Это ее идея? Наверняка ты сам не мог. Ох, Игорь, я же всегда говорила тебе держаться от таких подальше. Такие девочки, из них не вырастает ничего хорошего. Там наверняка неблагополучная семья, родители пьют, ну, да, по ней же видно...

  - Мама, - он взял ее за плечи и легонько встряхнул. - еще слово и интервью я дам прямо здесь.

  Он пригвоздил ее к креслу чужим холодным взглядом.

  - Мы больше не будем обсуждать Марину и нашу свадьбу. И я не хочу слышать от тебя ни одного слова в адрес Серафимы. Иначе эта история появится на центральных каналах. Ты, - упала тяжелая пауза, - меня, - и еще одна, - поняла?

  Пытаясь совладать с волнением, Виолета Георгиевна по-рыбьи открывала и закрывала рот. И стоило Игорю прерваться, как она бросилась в решающую атаку.

  - Игорь, как ты можешь? Я же твоя мать. Как ты можешь со мной так...

  Слова перемежались всхлипами. Каждый следующий звучал громче и жалобнее предыдущего. Чтобы не потекла тушь, Виолета Георгиевна промокала уголки глаз кружевным платочком. Видя, как наступление разбивается о непоколебимые ряды обороны, женщина надрывно вздохнула и в изнеможении откинулась на спинку кресла. Это было ее самое сильное, самое действенное средство, но сегодня Игорь спокойно встал и нажал кнопку вызова медсестры.

  - Твои приступы давно следовало увидеть врачам, мама, - сказал он почти ласково. - Не волнуйся, здесь отличные специалисты. Ты в надежных руках.

  Прекрасный сказочный мир Виолеты Георгиевны столкнулся с уродливо-железобетонной реальностью. Игорю показалось, что он слышит едва различимый звон капитуляции.

  Глава 32

  Белый лепесток вальяжно планировал сквозь морозные декабрьские сумерки. Избежав столкновения с грязным взъерошенным голубем, ловко обогнув облупившийся козырек давно не ремонтированной крыши, одна из тысяч частичек гигантского цветка, увядающего высоко в облаках, нашла последний приют на неожиданно любопытной ладони.

  Снег стал для Аргита открытием. Зима не оскверняла своим присутствием ни изумрудные просторы Каэр Сиди, ни утопающие в яблочном аромате земли Эмайн Аблах, где прошло его детство. Благословенная страна не знала ни холодных дождей, ни морозов. Мир Туата де Данан не умирал, чтобы возродиться с каждым новым годом. Трава всегда оставалась зеленой, а листья лишь в Самайн окрашивались алым и золотым. Сыновья и дочери богини Дану погибали от ран и никогда от старости. По меркам своего народа Аргит был юн, ведь на пирах у Боб Дирга собирались те, кто помнил прибытие на потерянную родину и первую битву при Маг Туиред. И все это принималось, как данность, пока с неба не начали падать белые лепестки, превращавшиеся в холодные капельки.

  Снег. Зима. Новый Год. Время, которого, как оказалось, у людей совсем мало. Раньше это знание жило где-то глубоко. Аргит помнил рассказы своих гостей, но истории казались, скорее, выдумкой, ведь попадавшие в Каэр Сиди не старели. Жизнь здесь текла неспешно, давая племенам матери Дану достаточно времени для охоты, пиров, песен, состязаний и любви. Они никуда не торопились. Он никуда не торопился. Здесь все стало иначе. Если преодолеть завесу можно только в Самайн, у Аргита есть меньше года и целый мир, полный невероятных чудес.

  Мир, где люди могут общаться друг с другом, даже находясь далеко, а ему приходилось преодолевать море, чтобы увидеть мать по-прежнему жившую в доме деда. Конечно, у народа Дану есть котел Дагды, способный накормить любое число пирующих, но даже он не дает разнообразия вкусов, которое можно найти в здешних ресторанах, закусочных, мегамаркетах и прочих удивительных местах. Люди научились подниматься в воздух в больших металлических птицах, видеть звезды близко, словно они отражение в идеальной глади озера, создавать удивительные машины и чарующую музыку, которой позавидовали бы лучшие арфисты племен.

  А у Аргита есть всего лишь год на то, чтобы узнать все это. И тогда он вернется в Каэр Сиди, войдет в зал Боб Дирга, отдаст королю меч, одно из четырех великих сокровищ Туата де Данан, и при всех обвинит Руа сына Мидира в покушении на свою жизнь. А потом будет бой и пир, на котором все станут слушать рассказы Аргита сына Финтина о мире людей.

  Он почти видел это. Огромный пиршественный чертог с резными колоннами, уставленные яствами столы, скамьи, заполненные нарядными мужчинами и женщинами. Взмывают вверх чаши, хмельной мед льется через край на руки, украшенные золотыми и серебряными браслетами, голоса сплетаются в приветственный гул. И тут свет вечного факела упал на волосы чернее воронова крыла.

  Аргит моргнул, разбивая хрупкую иллюзию, и вновь очутился на ветшающем балконе обычной городской квартиры. Среди коробок от бытовой техники, тумбочки со старыми вещами, почти высохшего белья и потертого кресла с облупившимися деревянными ручками. На подоконнике стояла пепельница в форме дракона, за стеклом продолжали падать белые лепестки. Было слышно, как Айн играет с машинкой, катапультирующей принесенные корги мячики.

  Серафима с утра отправилась в архив. После аттестации она проводила вне дома почти все дни, кроме выходных, возвращаясь, с какой-нибудь необычной едой и ворохом новых историй. Иногда приходилось выезжать в поле: изучить очередной нехороший дом, полянку, где раньше проводили языческие ритуалы, или старое кладбище, и тогда Серафима соглашалась на компанию Аргита. Руководители второго и девятого отделов дали добро, а ему нравилось бродить по странным местам огромного города и наблюдать, как она работает.

  Знакомый звук Аргит услышал раньше, чем старенькая хонда, покряхтывая, вползла во двор. Он улыбнулся, дождался, когда темная фигура мелькнет в свете фонаря, закрыл окно на балконе и пошел в прихожую.

  - Держи, - она протянула пакет с ярко-красной надписью, стряхивая с волос подтаявшие снежинки, - сегодня опять китайская. Больше никуда не успевала, весь город в пробках. Вы с Игорем уже закончили?

  - Да, сегодня 'Скайп'.

  - Опять? Видать, Макс его совсем загрузил, надо будет вас на какой-нибудь концерт опять отправить для отдыха.

  - И ты идти?

  Серафима секунду изучала тени на потолке, потом подхватила рюкзак и отразив на лице весь отсутствующий оптимизм, заявила:

  - Я с вами на балет ходила уже.

  - Это было хорошо, - кивнул Аргит.

  - Мужчины в трико? - ехидно прищурилась Серафима.

  - Нет, Има в платье, - последовал невозмутимый ответ.

  Она фыркнула, приседая, чтобы поздороваться с вертевшимся юлой Айном. Аргит едва заметно улыбнулся взъерошенной макушке. Поддразнивать Серафиму оказалось неожиданно легко и приятно. Внезапно она взвилась переполошенным зайцем и в несколько прыжков скрылась в комнате. Упал на пол рюкзак, стукнула дверца шкафа. Корги наклонил ушастую голову, с немым вопросом глядя на Аргита. Визуальный диалог прервала метнувшаяся в ванну Серафима. По дороге обратно она обернулась в дверях гостиной.