— Ты должен остановить его, Ош.

На этот раз голос Безымянного звучал не в голове орка. Он был рядом, как в памятную ночь их первой встречи. Тогда у Оша не хватило сил, чтобы посмотреть на него, но не теперь. Призрачная фигура нагого человека еле заметно мерцала в полумраке зала.

— Если Эйвери победит, всё будет напрасно, — продолжил Безымянный.

Ош понял, что дух знает Древнего, но сейчас орка куда больше волновал другой вопрос.

— Что будет с Зорой? — спросил он, и в голосе его мелькнуло отчаяние.

— Не думаю, что она переживёт превращение.

Говорил ли дух правду? Орк не знал этого, но не собирался выяснять.

— Дай мне свою силу.

Безымянный медлил. Ош практически ощущал его ненависть к древнему врагу. Ощущал, с каким неистовством дух рвётся в бой.

— Я не могу. Это убьёт тебя.

Ош с тоской посмотрел на Зору. Медные волосы охотницы раскинулись по каменному полу, на котором всё ещё виднелись меловые каракули Алима. Грудь её вздымалась от размеренного дыхания — как будто девушка мирно спит.

С тех пор как орки наконец обрели свои земли, Ош не думал, что сможет быть ещё счастливее. Однако сегодня она сказала, что у них будет ребёнок.

Он уже почти достиг цели. Мир, который Ош пытался построить для своего народа, с каждым днём становился всё реальнее. Однако было и кое–что ещё. Тот мир, что Ош, сам того не замечая, обрёл в Зоре. Мир для двоих, освещённый и согретый её колючим, обжигающим сердцем. Она сопровождала его с самого начала путешествия, и не было на свете живого существа, которому Ош доверял бы больше. Он так много мог бы сказать ей, но уста его произнесли лишь одно слово:

— Пускай.

Когда Вечный ступил на парящий мост, за спиной его раздался низкий голос, напоминающий удар огромного колокола:

— Морк’велрум![6]

Слова древнего языка пролетели по залу Источника леденящим душу обвинением. Обернувшись, Вечный заглянул в голубые глаза Оша, пылающие мёртвым огнём и ненавистью. Только тогда он понял, кто в действительности был перед ним.

— Оян? Яр’най…[7]

Зажатый в одной руке меч поднялся над головой. Мышцы превратились в камень. Сухожилия затрещали так, словно могли лопнуть в любой момент. Одержимый орк бросился в бой со скоростью ветра.

Вечный успел выкрикнуть слова силы, но на этот раз незримая стена не остановила нападавшего, ведавшего пути древней магии. Когда их клинки встретились на парящем мосту, сверху упали первые капли дождя.

Древние враги сошлись в неистовом и прекрасном танце смерти. Их подстёгивала окаменевшая, застывшая во времени ненависть друг к другу, что пережила многие столетия. Безымянный легионер канувшего в веках воинства обрушил всё своё смертоносное мастерство на того, кого они некогда поклялись уничтожить. Меч в его руках пел скорбную песнь возмездия. За каждого мужчину, каждую женщину, каждого ребёнка.

Наблюдая за происходящим из собственных глаз, Ош не мог поверить, что тело его способно на что–то подобное. Искрясь в сиянии Источника, бусины дождя падали вокруг с неторопливостью текущего мёда. Клинки то и дело рассекали их надвое на своём пути друг к другу.

Выпад на выпад, удар на удар. Смертоносные лезвия вновь и вновь чертили в воздухе сверкающие дуги. Слишком быстро, чтобы их мог заметить глаз обычного человека.

Колдовское боевое таинство, известное потомкам как морок–виларум, было страшным оружием против людей, но создали его лишь с одной целью; истреблять Древних. В каком–то смысле оно отражало секреты их собственного ратного искусства, но было изменено таким образом, чтобы искать его уязвимые места, противостоять ему там, где появлялась малейшая надежда на слабость.

Суставы Оша изгибались так, как никто не смог бы их изогнуть, не причинив себе чудовищных страданий. Одержимая безжалостной волей Безымянного, плоть уничтожала сама себя. Ош не чувствовал боли, но ощущал, как кости его трещат, мышцы лопаются, а внутренности истекают кровью.

И всё же этого оказалось недостаточно. Вечный был слишком силён.

— Прости, — раздался в голове голос Безымянного. — Похоже, я подвёл тебя. Мне его не победить.

Время работало против них. В любой момент тело орка могло подвести, сломаться, погубив их обоих. Тогда жертва окажется напрасной. Тогда всё будет потеряно.

Ош лихорадочно соображал, что он может предпринять, чтобы переломить ход поединка, казалось бы, уже безнадёжно проигранного. Что вообще может сделать он, простой орк, в этой битве чудовищ? Он обещал Ургашу позаботиться о Зоре. Он обещал это самому себе.

«Иногда, чтобы победить, приходится чем–то пожертвовать».

Слова вождя сами собой всплыли в памяти. Но чем? Одна ошибка, один пропущенный удар, и Ош погиб. Враг был искусен и безжалостен. Кто–кто, а он знал, как убивать.

Но он не знал одного. Того, что когда–то уже спасло жизнь орка. Того, что позволило ему зайти так далеко. Причудливая, редкая особенность, дарованная ему самой природой. Единственный шанс.

— Ты должен открыться ему, — сказал орк в их мысленном диалоге.

— Что?

Ош открыл ему свои мысли, и призрак тут же понял отчаянный план.

— Ты хочешь превратить его совершенство в слабость, а свою слабость в силу?

— Это — всё, что я могу, — мысленно улыбнулся Ош.

Добравшись до самой колонны, они бились уже на парящей каменной площадке, опоясывающей древний мерцающий кристалл. Тело Оша сдавало. С каждым разом движения становились всё медленнее и слабее.

Усталость тронула и Вечного, К тому же из–под одежды у него вырывались тонкие струйки белого дыма, к которым примешивался сладковатый запах горящей плоти. Вне всяких сомнений, магия Источника вредила ему.

Звуки сражения казались Ошу всё дальше. Зрение размывалось по. краям, превращаясь в подобие затянутого туманом колодца.

— Сейчас! — выкрикнул в сознании орка Безымянный дух, и в следующее мгновение Ош почувствовал, как холодный клинок вонзился в его плоть.

Он думал, что подготовится к боли. Как самонадеян он был. Уронив меч, орк захрипел, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Кровь моментально затопила пронзённое лёгкое, хлынув изо рта. Воля Безымянного угасла, и орк во всех красках ощутил последствия тех чудовищных истязаний, которым призрак подверг его в сражении.

На прекрасном лице Вечного расцвела самодовольная улыбка. Он наслаждался победой над древним врагом. Особенно теперь, когда понял, кто именно скрывался всё это время в теле орка.

Однако радость его оказалась недолгой. Одной рукой Ош с неожиданной силой вцепился в запястье противника, не давая тому освободить меч. Пальцы другой сомкнулись вокруг изящной, тонкой шеи.

План орка удался. Надменный и бесконечно умелый в бою, Вечный не мог просто ударить своего противника наудачу, как это сделал бы какой–нибудь разбойник или вор. Нет, улучив момент, древний поразил Оша в самое сердце. Но он не знал о той шутке, что природа сыграла с орком. Угодив в старый шрам от стрелы, клинок–призрак пронзил грудь насквозь, в то время как сердце продолжало биться с другой её стороны.

Плюнув кровью в лицо Вечного, Ош яростно зарычал и, собрав остатки сил, оторвал противника от пола, впечатав в сияющую гладь Источника. Кристалл ответил всполохами света и мощным гудением, от которого тут же заложило уши.

Самодовольная маска Вечного улетучилась так, словно её и не было вовсе. Черты прекрасного лица стали плавиться и меняться. Представитель древнего народа истошно завопил, извиваясь, как змея, которую швырнули на угли. Он отчаянно пытался освободиться, но Ош держал его мёртвой хваткой. На груди под одеждой что–то горело и лопалось. Смрад палёной плоти заполнил всё вокруг.

Наконец энергия, собравшаяся в Источнике, освободилась одним мощным ударом. Древний зал утонул в ослепительном свете и оглушительном грохоте. Раскалённая волна отбросила Оша на парящий каменный мост. Останкам Вечного повезло чуть меньше. Его дымящееся тело безмолвно исчезло во тьме исполинского колодца.