Из машины позвонил Ди и ненавязчиво поторопил ее, помня, что меня могут слушать. Но она уже дома. Быстрее. Вот наш дом. Чертов лифт едет так медленно! Я один. Хорошо.

- Собирайся, мы уезжаем. Нас раскрыли. Твоя чертова подружка продала нас моему папаше, - залетел я в квартиру и сходу начал. На лице Дианы ожидаемо отразилось полнейшее непонимание. Иногда она слишком медленно думает.

- Лю Ин Лунь – шпионка моего отца, - начал раздельно я внутренне закипая. - Все это время она сливала информацию о нас и получала за это деньги. Сегодня я слышал ее разговор. Судя по нему, последние два года до нас не было дела, но что-то изменилось.

Я встал как вкопанный, Диана погрузилась в свои мысли и тоже не шевелилась. Что-то изменилось… Я следил за ситуацией на бирже, но дело не в этом! Бросился к компьютеру и стал искать новости и слетни. Господи, дело в Лизе! «Раскол семьи: сначала исчезла жена, потом сын, а теперь дочь судится с человеком-загадкой», «Что происходит за закрытыми дверьми дворца Царевых?», «Лев Царев: тиран или жертва собственной семьи», «Еще один иск против Царева. Корпорация разрушена изнутри?». Все ясно, общественность взбунтовалась, его сместили с поста президента и так изолировали дела корпорации от дел отца, свесив на него всех собак. Он больше не управляет компанией, он погряз с личных разборках с Лизой и ее бывшим теперь мужем!

- Нам срочно надо уходить, - я продолжил ходить по дому, хотя собирать больше было нечего. Деньги, документы – это все. - Я не знаю, насколько быстро твоя подружка свяжется с ними и доложит, что я все знаю. Отец в плачевном состоянии, он способен теперь на все. Поторопись, ради всего святого, Диана! – сорвался я, заметив ее отсутствующее выражение лица.

- И куда ты собираешься? – сухо спросила она.

Я рассказал о своих планах и хотел попросить ее шевелиться и брать необходимые ей мелочи.

- Прекрати стоять! Каждая минута на счету!

- Не ори! Я… Я не понимаю, почему нам надо уезжать, - нахмурилась она и опустила голову.

- Да ты издеваешься, - недоверчиво протянул я, обращаясь больше  себе. Она не может говорить серьезно.

- Ты уверен, что все правильно понял? Она не могла…

- Да что тут понимать? Чего не могла?! Повеситься мне на шею за деньги? Или рассказывать сегодня за обедом о наших планах путешествовать по Европе? Ты пригрела змею на груди! Очнись уже!

- Не верю, что четыре год он знал, что мы здесь и ничего не делал! Может, это не ему она рассказывала? Может, это вообще розыгрыш! Чего он ждал четыре года?

- Это не важно, твою мать! Розыгрыш, ***! – я не сдержался и грубо выругался, ее наивность сегодня переходит все границы. -  Пакет с деньгами и ее испуг выглядели очень натурально! И мужик без акцента говорящий по-русски тоже. Ты можешь включить свои мозги и понять, что мы зря теряем время?! Нам пора ехать! – я встряхнул ее за плечи и подтолкнул в сторону ванной. Она захочет взять резинки для волос и зубную щетку. И черт знает что еще!

- Хватит! – закричала она и вырвалась. Я стиснул почти до хруста зубы и решил сам выбрать самое необходимое. Без остального ей придется обойтись. Сама виновата. Пусть стоит и думает над своим талантом выбирать друзей.

- Остановись и подумай! Куба, Филиппины. Мы что, беглые преступники, которых ищет интерпол и мафия? Это слишком для меня. Я не хочу скрываться до смерти. Моей или твоего папаши - я не знаю, чья наступит раньше! Мы жили здесь четыре года. Было страшно, тяжело, но мы справились. Благодаря тебе я смогла убедить себя, что это не так уж плохо – жить по поддельным документам, под чужим именем, как на пороховой бочке заставлять себя игнорировать тот факт, что все это иллюзия. Что рано или поздно наступит… наступит сегодня. Я уже давно решила не бояться этого дня. Что если он все же наступит, я смирюсь. Теперь я могу сказать, что я пыталась бороться за свое счастье. Но мы слишком слабы. Значит не судьба.

- Чем дальше ты говоришь, тем сильнее срывает планку моего раздражения, - начал медленно я, стараясь не орать и не крушить мебель, но я определенно на грани. - Получается, ты давно уже сдалась и просто ждала, когда наша жизнь рухнет?

- Моя жизнь рухнула давно! – на грани истерики закричала Диана и заплакала, закрыв лицо руками. – Мне двадцать два, у меня нет диплома, нет работы, нет дома и перспектив! Только два варианта: скрываться от твоего папаши всю жизнь или вернуться к разбитому корыту. Я отказалась от своей жизни, подменила ее фальшивкой, у меня ничего теперь нет. Я сознательно пошла на этот шаг, потому что решила, что без тебя мне все это не нужно. А теперь ты забегаешь и орешь о том, что даже мое фальшивое счастье закончилось, и я не знаю…

- Ты сводишь меня с ума! – заорал все же я, не в силах продолжать слушать все это. - Так нравиться жалеть себя? Она говорит, не судьба, ***! Думаешь, что ты великомученица? Но ведь я жертвовал не меньше твоего! У меня все то же самое!

- Мне от этого не легче! – закричала она снова, обливаясь слезами. - Мы отказались от всего, все бросили, но этого оказалось недостаточно, чтоб быть вместе! И так будет всегда. Я не хочу так жить! Начинать все сначала в другой стране, но как на долго? Когда придется снова бежать? И зачем? Чтоб терять все снова и снова? Ты правда хочешь такой жизни?

- Я хочу жизни с тобой, - выдохнул я и подошел к ней, крепко обняв, она продолжала плакать. – А ты? Ты готова отказаться от нас ради спокойной жизни? – спросил я тихо.

Ответ был мне известен.

- Я не знаю, - всхлипывала она так горько, что я готов был рыдать вместе с ней. - Я устала бояться. И не хочу жить, как фальшивки и все время оглядываться. Я не знаю, как быть. Почему выбирать приходиться из таких ужасных вариантов? Как можно справиться со всем этим? Кто вообще мог бы справиться с этим? Мы так сильно не подходим друг другу. Весь мир против нас. У нас снова ничего не осталось. Это так больно. Несправедливо. Зачем только мы встретились? Чтобы страдать? Нет смысла…

С каждым ее словом огонь во мне потухал. Я и подумать не мог, что на самом деле она чувствует. Я знал, что она устала и раздражена. Особенно последние недели. Как будто она чувствовала, что все это скоро кончится. Но я не ожидал, что она жалеет даже о нашей встрече.

Мои руки упали с ее спины, и я сделал шаг назад.

У нее есть причины жалеть, я понимаю. Но я не хотел бы услышать это снова.

- Мне надо пройтись, - глухо выговорил я и пошел на выход под все более громкие всхлипы.

Чувствуя себя оглушенным, я вышел на улицу. Она уже отказалась от меня. Сразу, как только я зашел в квартиру. Она почти не удивилась, не испугалась. Не ожидала – да, но была готова. Когда это произошло? В какой момент она сдалась? Она выглядела такой счастливой, никогда не жаловалась, никогда никак не намекала, что жалеет о том, что согласилась уехать со мной. Но оказалось, вот что она думает. Жалеет обо всем вплоть до нашей встречи. Плыла по течению, но жалела каждый день, что оказалась здесь, что все так?

Нет! Этого точно не может быть! Она наслаждалась каждой мелочью, я видел это! С каким восторгом она осматривала впервые нашу квартиру, как выбирала кружки, черт, она даже ругалась на меня за разбросанные вещи с удовольствием! Ей нравилось наблюдать за мной, пока я работаю. Нельзя вложить столько любви во взгляд, если ты не хочешь знать этого человека! Она просто расстроена! Я же знаю, что она любит меня больше всех на этом свете! Ей жаль, что нам приходится переживать все это, но она счастлива рядом со мной! Она просто забыла об этом. Я пойду сейчас, поцелую ее и все напомню! Хоть всю жизнь нам придется прятаться, если она будет за моей спиной – мы оба будем счастливы!

Я резко развернулся и побежал домой. Из-за угла вдруг вышел мужчина и преградил мне путь. Я едва не сбил его с ног и не упал сам, но он поддержал меня за локоть. Только руку он не спешил убирать.

- Здравствуйте, Иван Львович.

**

Я лежала на диване гостиной и пыталась собрать себя в кучу. Истерика иссякла. Так горько и мерзко на душе. Все рухнуло в один день. Снова.