- Нет, не твоя. И никогда твоей не была, - Огромное сожаление и боль были заключены в его словах.

- Только не говори, что вы прошли ритуал? – ужас объял душу. Неужели она принадлежит магу?

- Нет, но мироздание нас обвенчало. Мы подошли друг другу. Ритуал был лишь вопросом времени.

- Но она отказала, - злорадство так и лилось из меня. Мне ничуть не было жаль этого урода. Он получил благословение богов и сам же воспротивился ему.

- Да. И в решающий момент худшим моим врагом оказалась моя гордыня. Но я могу все исправить. Ты – нет.

Он не врал и не хотел доказать свое превосходство. Он говорил истину, и оттого меня обуял еще больший гнев. Я аккуратно опустил свою драгоценную ношу с окровавленной грудью на землю, позволив тем самым подойти Ласкану и Кайе. Они помогут ей. А я не мог уже остановиться. Шаг за шагом мое тело приближалось к неподвижному воину, что отнял у меня все.

Я не должен был позволять ей уходить с магом. Если бы нарушил запрет раньше и вмешался в ее жизнь, может быть было бы все по-другому.

Нет, не было бы. Ты связан, Динаристан. Ты причинил бы только боль, и все закончилось бы точно так же. Просто не было бы мага, в объятьях которого она сможет забыться. Не было бы шанса на счастье для нее. И не было бы последнего осколка ее разбившейся надежды. А теперь он есть, но от этого почему-то только тяжелее.

Первый удар Атар намеренно пропустил, позволив распороть свою щеку до кости. Этим он пытался наказать себя за тупость, но дальше. Дальше он не собирался быть мальчиком для битья, он собирался наказать меня. И я буду лжецом, если скажу, что у него не получилось.

***

Из-за внезапного нервного срыва и затянувшегося мордобоя мы остались на еще одну ночевку, дабы привести себя в порядок. Эти два дурака молотили друг друга всю ночь. Сложно описать, на что были похожи их рожи к утру. Я только радовалась, что в ход не пошла магия, а только кулаки и когти.

Что же касается меня самой, то я уже все для себя решила, а все неуместные сейчас чувства просто затолкала куда подальше. Сейчас, как никогда до этого, я видела всю ситуацию в целом. Да, она меня не радовала, но так легли карты судьбы. Я не видела больше смысла в войне с мирозданием и выворачиванием собственной души. Я приму все как есть.

Все тревожились за меня, а увидев бодренькую и улыбчивую с утра пораньше, еще больше заволновались. Наверное, они ждут срыва. Зря, срыв уже произошел. Теперь только покой.

- Дана, я хотел бы поговорить с тобой, - эльф мягко взял меня за руку и потянул на себя.

А я только собиралась умыться в одиночестве у проточного ручейка, но не вышло. Но так даже лучше, нечего затягивать.

- Широварт, отпусти мою руку. Ты не имеешь никакого права удерживать меня.

Первородный дернулся как от пощечины и застыл. Следующие слова были сказаны удивительно ласковым и прекрасным голосом. Он крайне зол.

- Ты моя. Ты же дала на это согласие, - пальцы хрустнули в его захвате.

Я поморщилась. Боль была неприятной, но отрезвляющей. Я не буду мягкой с ним, нельзя допустить хоть малейшую надежду, иначе страдать будем оба.

- Я не твоя, и твоей никогда не буду, как никогда и не была. Ты не мой, и никогда уже таковым не будешь. С тобой рядом я умру или уничтожу все вокруг. Это лишь вопрос времени. А ты зачахнешь, обезумеешь, возненавидишь себя, - я прямо посмотрела в штормовую синь его глаз и разом оборвала одной фразой все связи, - ты сможешь меня убить?

Все. Больше не нужно было слов. Его пальцы сами разжались, а в глубине сапфира зародилась ненависть. Он ненавидит себя, за то, что не убил, но будет ненавидеть точно так же, если убьет. Он обречен в любом из вариантов будущего, где мы осмелимся быть вместе. Широ это знает. За эту слабость он ненавидит себя всей душой. Я указала ему на это несовершенство и теперь сама подверглась его ненависти. Отлично. Пусть ненавидит, так он не будет предпринимать попыток к сближению. Как оказалось, в этом была моя ошибка.

Я мягко развернулась к нему спиной и легкой походкой направилась в сторону горного ключа, что бил из недр земли. Саднящие пальцы требовали внимания, и я резко опустила руку в ледяную воду, обрызгав всю себя. Морозные иголочки пронзали тело в точках соприкосновения студеных капель с кожей. Льдинками вода стекала с лица, иногда смешиваясь с горячими дорожками влаги на щеках, перенимая их тепло и направляясь прохладными струйками к земле. Последний раз я роняю слезы по нам. Нас больше нет, и нет причин для слез. Ничего нет.

Просидев у ручья пол вата, я, наконец, поднялась и решила вернуться в лагерь. Теперь все будет по-другому. Это читалось на лицах всех присутствующих. Я не останавливаясь прошагала к импровизированной конюшне, коей являлась обычная коновязь из ветки ближайшего дерева, и нашла там Палю. Хоть она и не была привязана, но все равно предпочитала водиться со своими сородичами. Осторожно погладив нос кобылки, заметила странное плетение на ее гриве. Золотистые волоски были аккуратно разглажены и вплетены в структуру очень сложной сети кос и паутинок.

- Паля, девочка, а что это за красота у тебя такая? – я внимательно разглядывала плетение.

Реакция духа земли была странной. Кобыла посмотрела на собственную гриву, застыла на вар, а потом в шоке уставилась на меня.

- Ты не видела? – ответом было растерянное фырканье.

Та-а-а-ак. Кто же это у нас такой талантливый плетун, да еще и такой незаметный? У меня появилась одна догадка, но ее нужно было подтвердить. Обойдя всех лошадей и обнаружив такие же плетения, я направилась прямиком к Палану, что щеголял в полуобнаженном человеческом облике.

- Что? – удивился моему присутствию кельпи.

Не тратя время на разговоры, схватила животинку за космы и потянула на себя, от чего голова кельпи дернулась вниз, заставив того согнуться.

- Так и знала! – оповестила всех и отпустила пострадавшую головушку.

- Миледи, ты голову в ручье переохладила? – возмутился чуть-чуть ободранный Палан. Каюсь, шевелюру я ему случайно проредила.

- А ты с каких пор себе косы плетешь в таком количестве и разнообразии? – ответила я вопросом на вопрос.

- Какие косы? – опешил кельпи и тут же перекинул свою чернильную гриву на грудь, - Орки лохматые!

- Не думаю, что орки ночью плели тебе косы. Как-то не в их это стиле, по ночам, да еще втихушку, - но зверобратец меня уже не слышал. Он пытался расплести это очень талантливо исполненное «безобразие», как назвал его кельпи.

- Дана! – взвизгнул позади мальчишеский голос, - меня прокляли! Меня оплели сетями смерти!

И это дите резко выскочило из кустов, громогласно оглашая всю поляну, как сильно его прокляли. Мы же спокойно ждали пока мелкий успокоится и перестанет мельтешить. Увы, успокаиваться кельпи не спешил. Наоборот, он выхватил нож у меня из сапога и уже примеривался, как коротко придется остричь гриву, чтобы избавиться от проклятья полностью.

- Стоять! – заорала я.

Кайа так и застыл с ножом у самой макушки. Этак он имеет все шансы стать лысым. Я шустро подскочила к мальчишке и выхватила нож у него из рук.

- Дурень свежего разлива! Никто тебя не проклинал, истерик мелкий.

Кайа отмер и с надеждой уставился на меня.

- Правда, не прокляли? – я кивнула.

- Кому-нибудь сегодня снились кошмары? – я окинула всех взглядом. Да уж, глупый вопрос. После вчерашнего кошмары снились всем.

- Ты думаешь это они?

- Линкетти? Да, думаю, они, - подтвердила я подозрения феникса, - Кайа, не смей расплетать плетение или обрезать волосы – заболеешь. То же и тебя касается, - я уставилась на рвущего с остервенением свои волосы Палана.

- И что делать? – раздраженно воскликнул кельпи, но руки от волос отнял.

- Ничего, вы понравились линкетти. Радуйтесь, если бы нет, они бы вас методично начали изводить.

- Но я не хочу ходить таким, - надулся мелкий.

- Такое расплести без последствий для вас под силу только плетунье.