В общем, форт был взят в морскую осаду. Со всех сторон пройти туда было невозможно. А адмирал рассказал, что там сейчас находится почти шесть тысяч солдат королевской морской пехоты. А их же кормить надо! Но все запасы утопли вместе с корабликами.
Бронекатер взял на буксир «Анастасию» и ночью провел ее через пролив Барра в Южное озеро. Канал де Сент-Пьер в те годы был узкой рекой-проливом, практически несудоходным, лишь в прилив по нему могли проскочить малотоннажные суда. Да и соваться в шхеры залива Барра крупному и слабоуправляемому кораблю-рудовозу было опасно. Пришлось пройти к Ривьер-Нуа и там стать на якоря. По этому звуку французы и узнали, что у них гости. Утром они решили взять на абордаж стоящее неподалеку от берега судно. И познакомились с работой модернизированных башен «ПТ-76». Затем катер с «Т-105» под белым флагом подошел к передовому форту на острове Леннокс, теперь он носит имя Бернт. Он передал мой ультиматум и просьбу – в случае отказа выполнить условия ультиматума, вывести женщин и детей из форта в лес.
С борта «Нововыборга» на песчаную косу в бухте Карибу высадился десант. Разведчики и корректировщики уже были на острове Аричат. В назначенное время флаг спущен не был, и корабли начали пристрелку по входному форту. Дымовые снаряды вызвали недоумение у защитников, но не напугали их. Они не поняли, что это такое и для чего делается. Когда каждый из двух кораблей пристрелялся, пошла серия шрапнелей. «Анастасия» работала по главному форту, а «Нововыборг» по входному. В западный пролив вошел крейсер «Т-105», подошел на четыре мили к входному форту, предварительно расстреляв две пушечные засады, и дал залп прямой наводкой по деревянным стенам форта. После этого над главным фортом взвился белый флаг. Епископу в этот раз не повезло, он был убит одним из залпов, и после того как погиб заместитель капитана де Шатье лейтенант де Вур, гарнизон сдался.
Но этим все не закончилось! Командования полком, который прибыл из Франции, в форте не было, часть полка находилась в лесу у Черной речки, а вторая часть выступила в поход по Северной дороге к Нововыборгу. Один из батальонов сильно пострадал во время неудачного абордажа «Анастасии», а второй был обнаружен бронекатером на дороге, идущей вдоль берега фьорда, и рассеян. Отлавливать его солдат пришлось две недели.
В лагерях скопилась куча народа. Кстати, поп не дал возможности женщинам и детям покинуть форт, и потери среди них были, правда, не такие большие, как среди солдат, потому что осколочно-фугасными мы не стреляли, только шрапнелью. А там кто не спрятался – я не виновата. Погибшие дети и женщины были в основном на входном форте, и было непонятно: что они там делали. Но факт оставался фактом. А война продолжалась, теперь в виде вылазок с полуострова Нуе-Бертейн, так тогда назывался полуостров Нова Скотия. Они, правда, были очень осторожными и редкими. Потом неожиданно все как обрезало. Ни вылазок, ни попыток разведки.
И в июне с того берега пролива Консо, днем, под белым флагом, подошла большая пирога. Парламентеры сказали, что готовы заключить мир и признать Нововыборг, так как Папа Иннокентий X признал колонию и назвал действия выборгских законными. По папской булле во всех церквах провели молебен в честь Рюрика и Святослава за прошлогоднюю победу на Карибах и над голландскими Свободными Провинциями. Под эту сурдинку и кардинал Мазарини приказал остановить уже проигранную войну. И я объявила амнистию. Всех, кто хотел остаться на островах, ждала присяга, а кто не хотел, того переправили на Нуе-Бертейн. Никакого резона ослаблять и без того подорванное могущество Франции в этом регионе не было. Сейчас на ее труп слетятся грифы и прибегут шакалы. В глубине залива Фанди англичане выстроили форт Чарльз, взять который оказалось не по зубам французам. Оттуда все и начнется. Еще один рассадник – остров Ньюфаундленд, где большая часть уже принадлежит англичанам, и лишь самая западная оконечность еще в руках у квебекцев. Акадия свою часть Ньюфаундленда уже потеряла. Этот вариант был предусмотрен планом, и мы не настаивали на том, чтобы люди уходили к нам. Остались только те, кто принял такое решение самостоятельно. План не предусматривал создания «выселок» и «китайских кварталов». Франкоязычные поселенцы селились на тех же улицах, что и русские. Индейцы пока построили всего два дома: в одном жил Сухое Ухо и его три жены, а в другом происходили заседания совета племени. Заседать у костра вождь не стал.
Начало нереста сельди совпало с обострением между нами и англичанами с Ньюфаундленда. Не ходившие к форту Дофина ранее, англичане прислали целую флотилию мелких рыболовных суденышек, явно с целью обострить отношения. Два наших моторных катера в рупор уговаривали рыбаков прекратить незаконный промысел. Нас не понимали. «Speak English, please!» – кричали в ответ нахалы. Командиру бронекатера надоело, и он поднял «Браво» и брейд-вымпел. Первой же очередью спаренного «корда» он, буквально, разорвал нескольких человек на борту ближайшего баркаса. Оказалось, что все всё сразу поняли, и язык, оказывается, был английским! Но на отходе командир «Свири» досматривал баркасы и конфисковал те из них, которые были с уловом. Их он отбуксировал к Черным Скалам, где расположился досмотровый пункт. Там англичане попытались в ножи захватить и катер, и здание поста. Но были неприятно удивлены скорострельностью личного оружия таможенников и береговой охраны. Их баркасы мы передали индейцам, но те им не понравились, слишком тяжелые. Сами индейцы в море выходят редко, предпочитают рыбачить на озере, в котором тоже много рыбы и выдр. А вот бывшие французы эти кораблики с удовольствием забрали.
По совету Святослава мы попытались развить лов лобстеров, но тут проблема возникла. Их действительно очень много, но хранить было негде, пока не пришел рефрижератор. После этого дело пошло на лад. Очень хорошо покупают в Европе, особенно во Франции, с которой наконец установлены нормальные торговые отношения, и почти семьдесят процентов мороженых лобстеров скупают туда. За лето отправили два корабля. Селедки и трески ловим, конечно, больше, но цена на лобстеров много выше.
«Сельдевая война» на этих мелких эпизодах не закончилась, бронекатеру еще дважды пришлось вести бои против английских кораблей. Лишь потеряв три довольно больших суденышка, они прекратили наведываться к Бретону. Правда, и нерест закончился. В Европе же «сельдевую войну» раздули до небес, дескать, нарушают свободу мореплавания и морского промысла. Но полгода назад был издан «Навигационный акт» Кромвеля, и князю Святославу с легкостью удалось перевести проблему к ограничительным мерам для развития собственного рыболовства. Кромвелю пришлось заткнуться. До начала зимы больше инцидентов в море не происходило.
Англия признала выборгские территории в Новом Свете законными лишь в середине зимы, когда это стало препятствием для установления дипломатических отношений с Выборгом, и Святослав открыто объявил о том, что в этом случае он начнет препятствовать программе наращивания английского флота, потому что имеющегося у него тоннажа вполне достаточно, чтобы полностью удовлетворить спрос на фрахт в Трансатлантике. Тем более что многие направления стали регулярными для флота. И страховых случаев в Регистре Выборга происходит многократно меньше.
Взяв в аренду порт Вилла-де-ла-Вега и форт Порт-Рояль на острове Сантьяго (Ямайка) и установив там свои порядки, и имея механизированный порт на острове Бонэйр, он начал войну страховых ставок и стоимости фрахта. Большой тоннаж позволял с легкостью обходить прочих на трансатлантических линиях, и тем оставались только каботажные перевозки. А в каботаже много не заработаешь. Во всех более-менее крупных портах были представительства Компанья де Навигасьон де Выборг, и любая крупная партия грузов почти мгновенно оказывалась в трюмах выборгских судов.
Кромвель неудачно выстроил политику наращивания флота, обязав приморские города строить корабли. Они их строили, но оснащение и вооружение английских корабликов и их конструкция были заметно устаревшими. В них запихивали кучу вооружений, они имели малую осадку и высокий надводный борт, то есть были предназначены не для перевозок, а для абордажного боя. Это было наследством голландской школы судостроения. А груза могли перевезти мизерное количество. Собственной судостроительной школы в Англии не имелось. Количественно английский флот рос быстро, а тоннаж набирался с огромным трудом.
