Ее колебания не ускользнули от цепкого взгляда инкатора. Он ухмыльнулся и на всякий случай зашел ей за спину.

- Никак не можешь выбрать жертву? - произнес он над самым ее ухом.

- Да...

- Что ж, пистолет у тебя, тебе и решать. Только помни, что убив меня, ты оставишь страну беззащитной. Ты же знаешь, что только благодаря мне и моей агентурной сети нам удается хоть как-то держать в узде валькинорцев!

Как бы девушка его ни ненавидела, но его заслуг перед отечеством отрицать не могла. Даже король не уставал повторять, что без него стране пришлось бы очень туго.

- Генерал Ламберт удерживает их на внешних границах, а я не даю им навредить нам изнутри. А для чего нужна ты? Что ты умеешь, кроме как закатывать истерики? Умрешь - никто и не заметит! И воздуха другим больше останется, - вкрадчивым низким голосом увещевал ее он.

А ведь Карминский прав, подумала Юлиана. От ее смерти никому не станет ни жарко, ни холодно. Может быть, только Энтони поскучает за ней. И Эндрю, скорей всего, огорчится. Но как же трудно сделать этот шаг!

Пистолет выскользнул из ее обессилевших пальцев и с грохотом упал на пол. Девушка вдруг осознала, что абсолютно не может управлять своим телом. Да что телом! Она и пальцем не может шевельнуть! Сама мысль о смерти парализовывала ее.

- Слабачкой была, слабачкой осталась! - разочарованно подытожил Карминский, подбирая оружие. - Лорка, приведите ко мне этих троих!

Явившийся на его зов капитан взял три врученных ему инкатором досье, избегая смотреть на корчащегося в луже крови заключенного. Через минуту конвой втолкнул в комнату троих скованных спина к спине арестантов. Велев приковать их к батарее, Карминский прогнал охрану.

- Не хочешь умирать ты, значит, умрут они! - оповестил он Юлиану. - Все.

Не обращая никакого внимания на перепуганные вопли и мольбы мужчин, он разрядил в них всю обойму и бросил пустой пистолет на стол. Пребывающая в ступоре Юлиана даже не повернула головы.

- Неженка! - презрительно скривил рот Жнец и несколькими ударами по щекам вернул ее в сознание.

- Послушай меня, малышка. Я уже понял, что добровольно ты на небеса не пойдешь, а значит, мне и дальше придется учить тебя. Такие тесты на наблюдательность и память я буду проводить тебе каждую пятницу, чтобы выходные не казались тебе раем. В итоге ты либо привыкнешь к смерти, либо научишься наблюдательности, либо свихнешься. Меня лично устраивают все три варианта!

Сдернув ученицу со стула, он поставил ее на ноги и повернул лицом к трупам.

- Что ты видишь? - тряхнув ее, спросил он.

- Мертвых людей.

- Это не люди, Юлиана. Это твои двойки. Тебе их жалко?

- Да.

- Что ж, это даже хорошо. Будешь прилежно учиться - с каждым разом их будет становиться меньше. И прежде чем ты грохнешься в обморок, хочу предупредить: если завтра утром я не услышу от тебя имени того, кто тебя освободил, то мы снова поедем играть, только на сей раз в женскую тюрьму. А потом в детский дом или даже ясли. Ты же знаешь, мне все позволено!

Насчет детдома инкатор, конечно, приврал, но герцогиня поверила ему безоговорочно. Она не помнила, как вышла из кабинета, как отшатнулись от них стоявшие в коридоре уцелевшие узники. Не помнила угрюмые лица полицейских и молодой заплаканной уборщицы, шептавшей им в спину проклятия. На полном автопилоте она села в машину и уставилась на свои пальцы, еще помнящие прикосновение к ним оружия. Шофер бросил на нее сочувствующий взгляд и тронул машину с места. Карминский вытащил из портфеля шоколадку и предложил ее оцепеневшей Юлиане.

- Будешь?

Не дождавшись ее ответа, он добродушно проговорил.

- Детка, тебе не за что на меня обижаться! Я обещал, что буду отравлять твою жизнь всеми возможными способами, пока ты не покончишь с собой, и я свое слово сдержу!

Он отломил кусочек шоколадки, сунул его в рот, и снова поднес плитку к лицу девушки.

- Совсем не хочешь? А что ты хочешь? Может, снова попробовать сбежать? Нет? И правильно. Даже не думай о побеге! Потому что сбежать ты от меня можешь только на тот свет, и я тебе уже много раз это предлагал. Но ты сама не хочешь облегчить свою участь, заставляя меня измышлять все новые способы доведения тебя до самоубийства. Тебе даже не жаль тех несчастных, которых мне приходится убивать из-за твоего упрямства. Или это просто трусость, а, Юлиана?

Поняв, что разговаривать с ней сейчас бесполезно, Карминский оставил ее в покое на все время поездки.

- До завтра, малютка! – ощерившись, попрощался он, высаживая ее возле дома. – Надеюсь, ты не забыла - утром я жду услышать от тебя два слова. Всего два: имя и фамилию того мерзавца, который сует свой нос в наши с тобой дела.

***

Дверь машины захлопнулась. Удаляясь, мягко зашуршали шины, а девушка все стояла у дома, не двигаясь с места.

"Если завтра утром я не услышу от тебя имени того, кто тебя отвязал, то мы поедем в детский дом..."

"Выдать ему Нортона? - изводилась она. - Немыслимо! Человек не должен платить жизнью за свое добросердечие! Но подвергать опасности детей еще страшнее - у этого нелюдя нет никаких моральных табу. Что же делать?"

"Я обещал, что буду отравлять твою жизнь всеми возможными способами, пока ты не покончишь с собой, и я свое слово сдержу!"

Сдержит, подумала Юлиана. Признав за ним полную и безоговорочную победу, она отогнала малодушный страх и купила в университетском ларьке пачку лезвий. По дороге домой она крепко сжимала их в ладони, пугаясь леденившего ей пальцы и душу решения. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что совсем скоро покинет этот мир. Даже не заметила приветливо махавшего ей издалека Нортона.

Охранника немного смутило ее невнимание. "Интересно, она рассказала инкатору про ночное происшествие?" - подумал он, озабоченно глядя ей вслед.

Странная походка девушки насторожила его. Она была больше похожа на заведенную куклу, чем на человека. Нахмурившись, Эндрю подошел к продавщице киоска с канцтоварами и спросил, что она только что купила.

- Да ничего особенного, - пожала плечами торговка. - Пачку лезвий и канцелярский нож.

Побелев от страха, Нортон бросился за Юлианой вдогонку, не обращая внимания на удивленно отпрыгивавших с его дороги студентов. На улице ее уже не было, и он принялся колотить по ее двери кулаками.

Никто не открывал. Вспомнив, что окно у нее выбито и можно забраться внутрь через него, Нортон рванул за угол и растерянно уставился на невесть откуда взявшиеся на окнах решетки.

- Черт! - перепугано выругался он, и бегом вернулся ко входу.

- Миледи, откройте! Это я, Эндрю! Вы слышите меня? Закрывшись в ванной, Юлиана тревожно слушала как содрогается под его ударами дверь.

"Господи, ну зачем он снова здесь? Эндрю, меня просто нет дома! Уйдите, умоляю! Дайте мне просто умереть!" - в отчаянии думала она, глядя, как из глубокой раны на ее руке хлещет кровь. Странно, почему она так боялась самоубийства? Почему не сделала это раньше? Столько людей бы уцелело! Решительным жестом она нанесла себе второй глубокий порез, чуть выше первого.

Боли почти не было. Или она просто была слишком заторможена, чтобы ее ощущать. Умирать ей больше было не страшно. Теперь она боялась только одного - того, что ее могут остановить по пути на тот свет, и тогда беспросветный кошмар, в который Карминский превратил ее жизнь, продолжится.

- Ваша светлость, откройте немедленно, или я сейчас вышибу эту дверь! - кричал издалека охранник.

Голова девушки начала тихонько кружиться, в ушах зашумело, и его голос доносился до нее приглушенно, словно сквозь вату.

- Пожалуйста, уйдите! Оставьте меня в покое! - заторможено прошептала она.

Стук все продолжался и продолжался, а потом раздался треск ломающегося дерева.

"Не успею! - запаниковала Юлиана. - Надо перерезать сонную артерию!"

Она стала перед зеркалом, примеряясь, но нанести себе смертельную рану не успела: дверь в ванную комнату слетела с петель, едва не прибив ее. От сильного удара по стене стеклянные полочки с шампунями, гелем для душа и прочей необходимой мелочью с дребезгом разлетелись, и все их содержимое оказалось на полу, вперемежку с осколками. Бутылочка с жидкостью для снятия лака разбилась, и в воздухе отчетливо запахло ацетоном.