Администратор проводил вдоль ровных столиков, заполненных множеством людей, в большинстве своем Аристократами, но похоже сегодня вход возможен и Бастардам. Все-таки у нас праздник и не так часто нас пускают в подобные места. Дошли до лестницы винтовой. Я думала раньше это что-то вроде пожарной лестницы. По ней мы и поднялись.

Третий этаж — почти самая вершина клуба. По всей длине две похожие на коробки помещения из стекла. Три из четырех стен были темно-коричневые, последнее прозрачное — открывало вид на перила, которые огораживали нас от падения в огромную толпу беснующейся молодежи. Круто. Так высоко и немного страшновато. Сделаешь шаг и ты в этой темной черноте зала.

На расстоянии уровня глаз к потолку на ленте было привязано огромное желтое, блестящее, воздушное сердце. Знамя нашего праздника, оно покачивалось перед глазами от легкого дуновения из кондиционеров. Прожектора горели над потолком и крутились в разные стороны, но до нас не доставали.

А здесь на третьем этаже, если зайти в помещение-коробку было по-романтически темно и бесшумно.

Обстановка скажем так — выколи глаз. Помпезная. Я без понятия для чего эти удобства в вип-помещении. Три белых дивана, между ними столик, телевизор, фонтан маленький, светильники. Ну, светильники, ладно, хотя бы не идеальный мрак в помещении. Цветы, чистота и красота. Зачем мне это на дискотеке? Разве что я здесь жить собралась? Жаль туалета нет в помещении.

продолжение главы следует…

прода 12.07

POV Вильмонт

Официант едва пятки не вылизал до блеска, а стервозинка Волчица охотно пользовалась благами, дарованными Дмитрием Сергеевичем.

«А вот здесь красная капелька вина на скатерти.»

«А посмотрите, пожалуйста, пепельница полная.»

«А у вас здесь пыль на фонтане.»

«Будьте добры нам кальян. Да…на воде…нет…вине я говорила…зачем мне на вине…я просила обычный!»

Стервозинка развлекалась, бедный официант стойко выдержал ее капризы. Аристократ прислуживает Бастарду, где бы записать.

Ребята покинули стеклянное помещение и расположились возле перил, откуда было видно черное пятно беснующейся толпы.

А у нас была тихо, музыка почти не слышалась, Жижа пока не начала выступать. С девочками развалились на трех диванах и курили кальян. Дрянь редкостная, кашляла как будто заразилась смертельной болезнью легких.

— Эммм. да… — протянула загадочная Волчица, она облюбовала средний диван, руки закинула за голову, ножкой покачивала в воздухе, играя с туфлей на шпильке. — Вымерли мужики нынче…На работе извращенцы… — потом опять выдохнула. — Знаете… будет, наверное, честно раз уж мы узнали секрет Аньки, то я расскажу пожалуй и о себе немного.

— Пьяна? — усмехнулась я Волчице, та видимо дошла до стадии кондиции. Собралась плакаться?

Но атмосфера была очень теплая, ее можно было почувствовать, искренняя, доверительная, витала в легком полумраке среди нас. Вызывала приятное ощущение, ведь мы могли разделить секреты между собой. Волчица обхватила губами трубочку кальяна и сильно вдохнула грудью, ухитрилась задержать дыхание и выдохнуть протяжно.

— Кайф, — мечтательно улыбнулась Ева потолку и продолжила. — Я Аньке частично рассказывала. Всю жизнь жила с отцом, не знаю каким образом откупился, чтобы меня не забрали, но лучше бы забрали. Денег не было. Жили, как могли.

А в двенадцать лет(я рано сформировалась) продал меня дорогой родитель в Амиак. С тех пор наши дорожки с ним разошлись в разных направлениях, а я познала кучу стариков-извращенцев. О! Особенно одного запомнила навсегда, — Волчица опять оторвалась от рассказа на перекур.

Ева обожает курить, смею предположить, что из организма она пыталассь вытащить всю грязь, что в ней скопилась. Подруга с огромным наслаждением выпускала дым из легких, будто стремилась очиститься от скверны.

— Шрам на спине, это была некая особенность у одного из моих клиентов, — расслышала продолжение. — В тот раз он перебрал с алкоголем и вогнал мне под лопатку ножик, чтобы попить крови. Больной чувак на всю голову! — усмехнулась подруга и покрутила пальцем возле виска.

— В семнадцать лет я сбежала из Амиака, на улице была найдена молодым человеком, который оказался женат, к тому же… с детьми, но я-то по началу этого не знала. Отблагодарила как умела — телом. Кажется, влюбилась. Потом пришла его жена и рассказала правду. Хорошая женщина! Не ругалась, не обвиняла во всем меня, попросила оставить Ивана ей, ведь у них семья, дети, а у меня жизнь впереди.

Предложила поучиться в университете, убирая соперницу с дороги. Я естественно согласилась… Она до сих пор периодически звонит и интересуется делами. Я никогда не знала более доброжелательных людей, по гроб жизни буду благодарна ей. Мир не без добрых людей!

Поражаюсь в который раз Еве, она со смехом говорит о тяжелых событиях, не плачет, не ноет. Иногда скалится, конечно, куда без этого. Но одно я успела почувствовать в ней, она ненавидит себя, и думает, что не заслуживает счастья.

Волчица закончила в одиночестве курить, опустила ноги на пол, поправила туфли и передала трубку Маше. Та сидела справа от нее, перпендикулярно на втором диване.

Маруся в платье темно-синем, строгом до колен, но это прогресс. Как не странно и она начала рассказывать спокойным, равнодушным голосом:

— Я всегда была тихая и спокойная, никого не трогала. Красотой не блистала и меня это устраивало. Наш интернат соединили с другим из-за маленького количества людей. Его звали Игорь — местная звезда, красавчик. И я удивилась, когда он обратил на меня внимание. Начал ухаживать. Я, никогда не знавшая любви, была вне себя от восторга и влюбилась без памяти в галантного, общительного юношу. Как позднее оказалось это развлечение у Бастардов — выбирали жертву новенькую, невинную девочку. Выбрали меня.

Я переспала с Игорем. Конечно, все было великолепно, романтика, первая ночь вместе. А когда он кончил, то открыл дверь из комнаты и что я увидела? Его друзей, которые не преминули поиграться с распакованной девочкой, а напоследок избили.

Один плюс — после того случая, я получила связь с энергией… с того дня чувствую пульсацию в тех местах, где у кого, что болит. Обезболиваю прикосновением к этому месту…

— Это когда ты меня избитую реанимировала? — перебила я с улыбкой, на что Маша кивнула и продолжила смотреть сквозь меня на стекло-стену, через которую видели спины ребят.

— Подвожу итог, — Маша не курила, держала трубочку в руках и теребила ее. — Ненавижу Бастардов. Это моральные, сломанные уроды, в интернате нет ни одного здорового на психику человека. Мне проще общаться с Аристократами, от них ждешь беды.

Маша закована в коконе, куда не возможно пробраться. Она защитилась прочной кирпичной стенкой, которую бережно охраняла от постороннего вмешательства. И мы для нее по-прежнему никто, это не больно осознавать. Это понятно. Слишком сильно ей некогда пробили эту стену, теперь залатала прочно.

Трубка признаний перешла в худенькие пальцы Кристины. Подруга располагалась правее Маши, пальчиком накручивала кудрявую прядку волос. Нервничала?

— А я ненавижу мужчин! Всех до единого! — Гиена наша трубкой от кальяна очень важно прочертила линию в воздухе, имея ввиду с одной стороны — она, с другой — мужской пол. — Презираю всех и каждого!

— Это мы уже поняли! — заметила Волчица. — Ты по девочкам?

Ева обожала подкалывать Кристину, а та вечно вспыхивала и злилась, так и в этот раз бледные щеки Гиена покрылись красными кругами. От гнева краснела постоянно, но сегодня сдержалась и заговорила спокойным тоном, как ведущий новостей, докладывавший о чрезвычайных происшествиях без единой эмоции на камеру:

— Около одиннадцати лет мне было… смутно помню… — Кристина опустила голову вниз, обняла ее руками, словно защищаясь от нападок людей или от камней, которые должны посыпаться ей на макушку. — Помню был дождь. грязь… меня в очередной раз довел комендант до слез недвусмысленными намеками. Старшая сестра…близнец…мой…всегда была сильнее меня, психанула в тот раз и предложила нам сбежать. Сбежали…как в тумане плохо помню, как удалось это провернуть. Катя была сообразительная девочка.