Я опять в корпорации, в последнее время мог найти успокоение лишь здесь, отвлекался от воспоминания, которые становились отчетливее с каждым днем.

А по ночам совсем тяжко — мелкая поганка застолбила первое место не только в мыслях, но и возобладала над снами. Пару раз она появлялась в них, очень раздражающе, но при этом постоянно ускользала из рук и нагло смеялась. Как мотылек порхала в видениях, маня маленькими пальчиками и улыбкой, которую почти никогда не направляла в мой адрес. Я был достоин лишь ее холодного взгляда и пренебрежительных ответов. Всегда хотел растормошить ее, вызвать эмоции, но мелкая пакость делала вид, что ей все ни почем.

Смотрел на экран компьютера, а что видел — не понятно. Время раннее утро, Гретта не успела придти на работу, а я и не уходил. Хоть чем-то полезным занимался лишь бы не видеть Ананину, жутко раздражающую собственные эмоции.

Я не привык столько думать о людях, слишком они мелкие, ничтожные, не способные заинтересовать. Но тут я не понимал, что происходит…

Почти одновременно на почту компьютера пришло сообщение с вибрирующим сигналом и звонок на сотовый. Как сговорились — две няньки. Отец и Польски.

Взял трубку, признавая звонок важнее от отца, чем смс от Санька:

— Да?

— Я исправил твой недочет с тремя процентами, — без приветствий отец заявил как и всегда то, что больше интересовало. Состояние моего здоровья, и матери его не особенно волновало. Да, с чего я вообще об этому подумал. Наверное, он приедет в том случае, когда будем справлять к примеру мои похороны или не знаю, состояние комы в результате аварии.

— Я рад, — ответил ему равнодушно. Отцу видимо ответ не пришелся по душе, потому что ответил более резко, чем обычно:

— Благодари всевышние силы, что за момент продажи ни одна душа не проникла в медицинскую лабораторию, камеры проверили, охранников допросили — чисто. Никто не успел добраться до секретов.

— Я рад, — повторно ответил. В этот момент было интереснее развернуть файл с сообщением и увидеть несколько слов от Санька, которые привели в больший восторг, чем известие о возврате контрольного пакета акций. Да. Был неправ. Сглупил и Макс меня сделал.

А теперь на экране высветились слова Санька:

«Я встречался с Ананиной»

Отчего-то стало тепло в грудной клетке. Желал согреть видимо мелкую и от этого повышалась собственная температура тела. Так становилось всегда рядом с девчонкой, она мерзлая, после секса когда обнимал ее, чувствовал холодные ступни и ледяные пальчики.

Мой глупый мотылек попался, который настырно маячил во сне. Подпалю крылышки, но никуда не денется от меня, заставлю порхать рядом со мной. Девочка не успела наделать глупости? Моя девочка должна быть моей и больше ничьей.

Откинулся на спинку рабочего кресла, невольно взлохматил волосы.

Наконец-то… я ее нашел.

Отец что-то говорил в трубку назойливо, как комар, который желал прихлопнуть, не знаю, как дослушал нотации до конца, наверное был слишком занят ответом Саньку.

«Почему она еще не здесь? Приведи сюда.» — плевать, что раннее утро, пусть за шкирку притащит.

Как же…я хочу…ее трогать опять.

«Она обещала встретиться с тобой сегодня»

Да ладно, засмеялся довольно. Пташка машет крылышками и не боится, что посажу в клетку. Делает одолжение мне? Мне!? Я даже усмехнулся в трубку отцу.

— Ты чему-то рад? Это было не похоже на тебя, Дмитрий! Слишком глупая ошибка.

— Я рад, — ответил в третий раз одинаковую фразу.

— Поговорим на вечере! — на последних словах отца расслышал детский плач на фоне.

Серьезно? И этот человек учил как вести дела, когда растил сейчас полугодовалого очередного сопляка? Менял памперсы и напевал колыбельные малышу? Смешно.

Я готов премию выписать двум тысячам сотрудникам корпорации, прямо сейчас. Ананина-ты пагубно влияешь на сохранность моих финансов.

POV Вильмонт

Это был второй самый страшный момент в моей жизни, первый был — побег через границу Страдовцев. Кровавый пир начался под ускоренное сердцебиение. Навсегда запомню вероятно тот день.

Анна. Анна Вильмонт, приятно познакомиться.

Спокойно дыши, Аня. Я и дышала через раз.

Перед нами огромные вороты, распахнутые настежь. В них проезжали машины одна за одной, в том числе и мы. Огромное количество автомобилей на площадке пестрели дорогим блеском в освещении фонарей.

Паша, Саша, я и Алиса вылезли из черного, рабочего отцовского седана, Шмонт отлучился по делам, сказал будет чуть позже. Это и правильно, предпочла, чтобы он не появлялся на вечер и не видел позора.

Паша показывал дорогу прямо сквозь парковку, как будто здесь когда-то уже был. По тропинке пришли к статуи прекрасной, обнаженной женщины, со всех сторон ее прикрывали плотной листвой деревья.

Дорога раздваивалась влево и вправо. Обошли под предводительством брата вправо, некоторые гости налево. Значит, конец все равно один.

Здесь даже воздух в Арзонте другой напряженный, того и гляди рванет. И я готовилась снять чеку и подбросить огоньку. Звук каблуков отдавался эхом по всему телу.

Вновь открытая площадка, но теперь без автомобилей, огромный фонтан круговой привлекал приятным звуком журчание. Будто успокаивал, настраивал на мир.

Скопление людей при входе рассмотрела и прекрасно понимала, что хозяева приветствовали гостей.

— Дети! — расслышала мамин голос сбоку, они с отцом стояли рядом с группой людей и разговаривали. Родители при нашем появлении попрощались с собеседниками и направились в нашу сторону. Отец и мама лишь закатили глаза на мой наряд, но смолчали.

Понты — дело тонкое. Появляться надо красиво. Две семьи встречались на одном празднике и следовало показать себя во всей красе.

Негласно отец занял лидирующую позицию, Паша рядом с ним, как наследник семьи и тот, кто станет следующим главой по праву первого рожденного мужчины. Оба элегантные, но по внешности полностью отличались, да и по характеру. Отец всегда молчал и хмуро оценивал людей, Паша раздаривал улыбки налево и направо.

Следующие за ними — мать с близняшками за руку. Молоденькие все-таки девочки.

А замыкали процессию мы. Александра, слева блондинка — модель в красном мини-мини платье из тряпочек, по середине я — коротконогая Бастард в белой юбке до пят с разрезом от бедра на левой стороне, и с белой повязкой, наподобие топика без лямок со стразами на груди, пупок голый. Минимум одежды — правила Аристократов. Стеснительность не в моде нынче. А справа — Алиса в черном элегантном платье длинном до пят. Игра в цвета. Блондинка в красном, брюнетка в белом и рыжая в черном.

Шепот заставил плечи внезапно поникнуть, но я насильно подняла глаза вперед, гордо в спину матери передо мной. Сбоку множество, смех, разговоры. Какофония звуков, а я слушала как бурлила кровь по венам, бурно шумела. Один, два, три.

— Добрый вечер, Сергей! — услышала впереди мужской голос, ленивый, с хрипотцой. Таким голосом наверное прикольно нашептывать всякие непристойности. Сексуальный голос у его обладателя. — Добрый, Алла!

Это отец Хаски.

Мы остановились в последний момент, резко затормозив возле скопления народа.

Не время трусить. Вынырнула из-за середины и встала на одно из мест. Вся наша семья в одну линию, и слава всевышним я предпоследняя, дальше всех от хозяев. Как на построение в одному ряду.

Мой ужас наяву. То чего боялась, самый страшный кошмар ожил перед глазами. Он поднял взгляд на меня и замер, глядя своими стеклянными, прозрачными глазами, почти невзрачными.

— Анна, вы ожили, — насмешливо Виталик второй по старшинству брат Хаски обратился ко мне, сквозь большое расстояние, заставив многих замолчать. — Моя погибшая невеста!

— Да, Виталик, ради тебя вернулась, — проигнорировала распахнутые руки. И на миг взгляд обратила к Хаски — а его не мигающий продолжал изучать меня.

Долой вранье, поправила волосы на левой стороне щеки, привлекая внимание к нарисованной тату. Сегодня заставила Сашу несколько магазинов обежать в поисках татуировки в виде кленовых листьев.