«Вау! У нас всё-таки изобрели машину времени? — принялся ёрничать про себя Кэмерон Прайс. — Больше ничем не могу объяснить попадание этого пугала из восемнадцатого века прямо сюда, к нам, — мужчина очень старался не улыбаться. — И если её брат такой же, я даже не поленюсь и как-нибудь расспрошу Жаклин, из каких соображений она вышла за него замуж».
Кирк же, в первое мгновение немного оторопев от такого персонажа, тут же про Мери забыл — ему было явно не до неё. Он выглядел взвинченным, взволнованным и заметно нервничал.
— Мери, разреши тебе представить брата моей подруги Алисы МакЛарен из Глазго, Кирка Бикстера. А это его друг — Кэмерон Прайс. — Мери протянула руку сначала Кирку, а потом и Кэмерону. — Ну что же, господа, я проведу сейчас Кирка в палату к Алексу, а вам, — Жаклин посмотрела на Кэмерона и Мери, — придётся подождать меня в коридоре. Прошу извинить, но при всём моём уважении, я не имею права посторонних оставлять в кабинете.
— Жаклин, не извиняйся. Всё нормально, — вальяжно-доброжелательно улыбнулся Прайс.
«Хм… да я бы и из больницы с удовольствием вышел. Что-то уж больно всё это похоже на… «Ночь в музее-2» с этим… динозавром, — втянул он щёки, краем глаза поглядывая на Меринэлл. — Сегодня перед сном обязательно нужно будет выпить — не дай Бог такое приснится».
— Да. Не беспокойся, Жаклин, — вторила ему Мери, складывая бантиком свой правильный рот и вскидывая подбородок, — мы все здесь — взрослые люди.
«Да я с этим… агентом 007 и минуты в одном помещении не протяну. У меня, между прочим, больное сердце. Святой Дунстан, да от него же… спермой, господи отведи и помилуй, за милю несёт! Фу… до чего омерзителен», — и она с трудом сглотнула.
— Ну что же, вот и познакомились. Так что, Кирк, прошу вас за мной, — проговорила Жаклин, снимая с вешалки запасной халат. — Накиньте, пожалуйста.
Все вышли из кабинета. Кэмерон и Мери расположились в коридоре в креслах напротив, а Кирк с Жаклин направились в хирургию.
— Итак, — начал мужчина, — могу я от вас услышать: что же с ним сейчас? И по возможности, пожалуйста, общечеловеческим языком. Пожалуйста, — Кирк улыбнулся, и в этот момент Жаклин почувствовала от него запах алкоголя. Оставшись с девушкой почти наедине, не считая остальных присутствующих в коридорах больницы, Кирк заметно взял себя в руки, из чего девушка сделала вывод, что он действительно переживает за Алекса.
— Ну, если общечеловеческим, то у него от простуды осталось осложнение в слепой кишке, в аппендиксе. Александр признался своему хирургу, что иногда чувствовал боль в правом боку.
«Жаль, он тебе не признался, врачиха ты грёбаная. Как ноги перед ним раздвинуть, так это ты быстро сообразила, а за здоровьем парня проследить ума не хватило», — заругался про себя не совсем трезвый мистер Бикстер.
— А потом этот удар, и именно в это самое место. Сосуды сузились, кровоток нарушился, воспаление усилилось, и пошло обострение. Кстати, а вы случайно не знаете, из-за чего произошла драка? — идя рядом с Кирком, Жаклин заглянула тому в лицо.
Мужчина вскинул брови и пригладил ладонью свои растрепавшиеся на ходу волосы.
— Как рассказали тренеру ребята из команды, один из них встречался с девушкой, пока эта девушка не увидела Алекса и не бросила этого парня. Никто не знает, оказывала ли она знаки внимания моему племяннику или нет, и если да, то как он на них реагировал, но, видимо, её бывшему молодому человеку хватило и того, что она его оставила. После тренировки он подошел к Алексу и у всех на глазах со всего маху заехал ему в живот.
От этого описания Жаклин сделалось дурно. Она сглотнула и чуть притормозила.
— Не переживайте, Жаклин, — оценив её состояние, поспешил подбодрить девушку Кирк, открывая перед ней дверь очередного коридора. — Парень занимался боксом много лет. Для него такие удары — далеко не новость. Просто, скорее всего, вмешалось осложнение. А этот… нападавший либо действительно сильно влюблён в эту девушку, либо не знал, что Александр ещё и боксирует, либо просто глупец, потому что, по словам тренера, пока он подоспел, мой племянник парой ударов так отделал этому лоху лицо… — Кирк иронично усмехнулся и гордо покачал головой. — Бедолаге на лоб три шва наложили.
— Д-д-д-а-а-а… — «проблеяла» сама не своя девушка. В мире дядюшки с его коллегами и Чарльза с его бумагами с таким взаимным членовредительством ей сталкиваться не приходилось. — Я видела сбитые костяшки у него на руках. — Жаклин очень хотелось, чтобы Кирк ей что-нибудь сказал напутственное по поводу их с Александр дальнейшей совместной жизни, но мужчина молчал.
Александр лежал в кровати всё в той же позе и той же футболке, накрытый по грудь одеялом. В руках у него был айфон, в котором он что-то не то читал, не то писал. Увидев гостей, юноша обрадовался и заулыбался.
В присутствии Кирка Жаклин постеснялась даже приблизиться к парню. Пропустив мужчину вперёд, она остановилась на пороге.
— Джентльмены, у вас пять минут. На большее я вряд ли уговорю медсестру.
— Спасибо большое, — ребячливо-громко крикнул ей со своего места Александр.
— Благодарю. Этого вполне достаточно, — на ходу развернулся к ней Кирк.
И девушка вышла из палаты. Она прошла на пост медсестёр, чтобы честно предупредить, что привела с собой посетителя к пациенту — своему почти что родственнику — и он там пробудет около пяти минут.
Сестра, сидевшая на посту в углублении коридора за загородкой, спросила появившегося доктора: откуда она, и когда Жаклин ответила, что из приёмного покоя, женщина принялась рыться в бумагах и листочках.
— Можно Вас попросить отнести на приём заверенные списки больных нашего отделения? — протянула она девушке файл с бумагами. — Нужно было сделать это утром, но после каникул первый понедельник — это просто кошмар какойто, — женщина покачала головой. — От вас нам уже звонили.
— Хорошо. Я отнесу, — пообещала Жаклин, поскольку сама просила об услуге.
Проговорив с сестрой ещё о докторе Верстере — та его очень хвалила, говорила, что это один из самых лучших опытных врачей отделения — Жаклин посмотрела на часы на стене позади женщины и, попрощавшись, направилась в палату Алекса за Кирком. Она на ходу сворачивала в руке файл с данными, которые ей дала медсестра, и взглянула на дверь палаты её любимого пациента, только чтобы не врезаться в косяк.
Лучше бы она врезалась в косяк. Или косяк врезался в неё. Лучше бы ей никогда не встречать этого мальчика с глазами — «тюльпанами» прекрасного как сама любовь. Лучше бы ей не становиться врачом, а выучиться например, на менеджера по туризму. Лучше бы ей никогда не рождаться на этой планете под странным названием Земля, лучше бы…
Картина, представшая её взору, была сродни вот той самой гематоме, которую она увидела сегодня на животе этого юноши. Это было как нож в спину, как удар под дых, как огромный, шарообразный комок боли, повисший по центру пространства этой комнаты с бежевыми стенами.
Кирк целовал Александр в губы затяжным, сильным поцелуем. Парень не отвечал ему, но выражение его лица, его мимика говорили о привычности происходящего для него.
Девушка рванула с порога как пуля, под громкое:
— Жа-а-а-а-а-а-а-ак, — голосом Александра.
Глава 38 Папарацци
Глава 38
Папарацци
Почему с нами случается то, а не иное? Почему именно с нами? И почему случается?
Кто запускает механизм, даёт отмашку шахматным флажком, нажимает курок стартового пистолета, заводит механического зайца, врубает тот самый «тумблер» рассвета и даёт начало новому дню, чтобы кто-то вышел рано из своей квартиры, дома или комнаты в общежитии и встретился нам сегодня в метро или на заправке? И почему он встречается нам утром на заправке, а не на светофоре, допустим, или не в кафе за ланчем? И есть ли разница?
И как так получается, что одного человека, который встретился нам в кафе за ланчем, мы удостаиваем лишь взглядом, а на другом женимся или выходим за него замуж? Но самое занятное в том, что задумываемся мы над всем этим только после того, как случается нечто экстраординарное, необычное. И даже не совсем важно: плохое или хорошее, просто необычное. Но ведь череда обыденностей и повседневностей тоже где-то начинается, их тоже кто-то запускает. Только нас это мало интересует, потому как будничность проходит почти мимо нас без видимых последствий, незаметно.
