Покидая палату сестры, Адалина думала о том, что сегодняшним вечером может и увидит Эзру, но только при одном условии: если ей хватит смелости.

***

Последний разноцветный фантик присоединился к общей кучке на столе, и озадаченная пустой конфетницей Ринко потянула руку за шоколадным печеньем.

- Эх, а я даже не отдохнула, – решила пожаловаться девушка, рассыпая крошки печенья на стол и на две мусорные горки. Одна состояла исключительно из оберток недорогих шоколадных конфет, а другая – из скорлупы фисташек.

- Откуда фисташки-то? - поинтересовалась Элин. – В наших магазинах их редко встретишь! Оставила бы мне немного, обжора.

- Да мне самой чуть-чуть дали! О, кстати, щас я тебе поведаю на какого чудика сегодня наткнулась!

Когда рыжеволосая девушка заканчивала фразу, собеседница уже едва слышала её. На той части скатерти, куда ещё не успела попасть неряшливость Ринко, лежал мобильный телефон Адалины. И стоило ей опять взглянуть на его потертую, серебристую поверхность, как все мысли в голове сливались в одну. Она должна была просто позвонить. Это следовало сделать ещё вчера, а лучше всего позавчера, но можно было перенести и на завтра. А послезавтра? Послезавтра, конечно, тоже хорошо, но уже как-то слишком. Тадеуш снова дал ей обещание, однако ограничил его пятью днями, сказав, что ни в коем случае не станет ждать больше. А если она в течение этого времени не сумеет решить, чего хочет, и сама не позвонит ему, то пусть «пеняет на себя». Условия, конечно, были выдвинуты не самые лучшие. Теперь Адалине оставалось лишь взять в руку мобильный и нажать кнопку вызова.

- …и этот чудик с каким-то невообразимым светловолосым лесом на голове спрашивает у меня, где у нас тут развалины старинного замка. Думаю: «Какие ещё развалины?», а потом до меня доходит, что он о тех доисторических валунах, что валяются у Трэсхи. И вот честное слово, если бы не тот твой доклад об архитектурных памятниках древности, хрен бы я вообще поняла, чего от меня хочет этот парень! Ну, в общем, ткнула я ему пальцем в сторону вулкана, говорю: «Видишь гору здоровую? Вот это потухший вулкан Трэсха. К нему одна дорога ведет, а там, где она кончается у его подножья, поворачиваешь налево». Он забеспокоился, что заблудится, и настойчиво стал уговаривать меня побыть проводником, – Ринко расплылась в самой очаровательной из своих ехидных улыбок. - Ха! Нашел дуру! Я ему отвечаю, что каждая собака знает, как туда добраться, и пусть вообще спрашивает на выезде из города. Говорю, мол, прости-прощай и собираюсь улепетывать, а он меня рукой так галантно придержал, я аж насторожилась, ну, думаю, щас придется отбиваться! Но нет, сунул мне в ладонь жменю фисташек и поблагодарил! Во, дурило! Я-то все думаю, чем он там щелкает во время нашего разговора?

- А мне доклад по архитектуре предложили расширить до исследовательской работы, - негромко отозвалась Элин.

Не сильно удивленная тем, что подруга не отреагировала должным образом на её рассказ, Ринко так же легко продолжила развивать новую тему:

- Вот и займись. Тебе все это нравится, а лишние баллы никому ещё не вредили, - девушка отправила в рот вторую половинку печенья и запила её едва теплым чаем.

- Территория у подножия Тресхи, включая развалины старого замка, принадлежит семье Моор и давно обнесена забором.

- А, так тот турист с фисташками только и сможет, что поглазеть издали? Забавно, - курносая собеседница немного посмеялась, но затем притихла, будто что-то вспомнив, - стоп, а для тебя-то это разве проблема?

И снова приятный смех Ринкарны наполнил их квартирку, в которой полумраком вечера расплывались призрачные тени на стенах, а сладкие запахи заполняли легкие.

Адалина не слышала вопроса подруги. Она не особо задумывалась и над своими ответами ей, потому что мысленно решала, как следует поступить. Стоило ли тянуть до последнего момента для того, чтобы озвучить своё робкое решение или же…Девушка резко схватила телефон и поднялась. Её ноги, напряженные из-за продолжительного сидения, потребовали движения. Она прошлась несколько раз от небольшого деревянного стола, где сидела растрепанная Ринко, до диванчика с пестрым пледом.

- Знаешь, Элин, хватит трусить. Просто позвони ему, – неожиданно серьезно проговорила подруга.

- Кому? – девушка застыла на полпути к дивану и крепче сжала мобильный телефон в руке.

- Тому, с кем провела полвечера прошлой субботы. Или ты думаешь, что с пляжа вас двоих не было видно?

Адалина повернулась, чтобы посмотреть на рыжеволосую подругу, чей внимательный взгляд и нетипично спокойный вид говорили о многом. Её вечно смеющиеся солнечные черты лица, дергающиеся при постоянном движении кудряшки и что-то жующий рот – все это замерло.

- Прости, я хотела рассказать, как только сама разберусь, – виновато пробормотала Элин.

- То есть, когда пятого родишь? – без тени злобы усмехнулась Ринко. – Я и вижу, как ты разбираешься! Третий день сама не своя, в стены залипаешь, чуть ли не с чайником разговариваешь каждое утро! Либо ты ему звонишь, либо звоню я и говорю, что ты выходишь замуж за другого!

- Не надо! – возразила Элин, пряча телефон за спину, словно это могло как-то уберечь его от цепких пальцев рыжеволосой подруги. – Я сама!

- Ты же уже все решила! Я даже уверена, что тем же вечером, дубина! – та возмутилась в ответ и грозно поднялась со стула. – Даю час на болтовню, пока я плаваю в ванной! И спаси тебя Вивианна, засранку такую, если не выскажешь этому индюку все, как есть на самом деле! Ясно?

- Ясно, ясно, - испуганно закивала девушка.

Она даже отступила на шаг, когда подруга проходила мимо, чтобы на всякий случай уберечь свой телефон от посягательств.

- Надеюсь, Тадеуш со своими ребятами не заявится сюда, когда я вся такая раскрепощенная буду выплывать из ванной в одном полотенчике, - нахально заявила Ринко перед тем, как хлопнуть дверью.

***

Когда кончилось семейное собрание, и Адальбо грозно объявил: «На этом всё», внутри Тадеуша закипела настоящая ярость. Помимо того, что от передозировки наркотиками погибло ещё два подростка, в городские слухи каким-то непостижимым образом просочилась информация о том, что к смертям причастна семья Моор. Только определенный круг лиц знал об этом чертовом контейнере с наркотиками, и тот же круг знал, кому контейнер принадлежал. А из этого следовало, что кто-то проделал дыру в большой семейной бочке и тихо сливает драгоценное вино в массы. Подозревать своих было последним, чего хотел бы Тадеуш, но после того, как отец четко дал понять, что сыну пора бы разобраться с проблемой, он другого выхода не видел. Его контейнер – его оплошность, а за собой следует подметать, даже если могут подмести другие.

- Черт его знает, как разгребать эту хрень! – прорычал Тадеуш, когда они с Эзрой направлялись в малую гостиную.

- Я сам не пойму, даже допросив сестру Адалины, ничего не удалось выяснить. Джилин знала парня, толкнувшего им всем дурь, но он всегда её сбывал, а кто, в свою очередь сбывал ему – неясно, – дал ответ Эзра.

- А почему неясно?

- Потому что парень умер в том же подвале.

И снова все упиралось в глухую бетонную стену, которая выразилась лишь молчанием, повисшим между разговаривавшими. Куда пропали испорченные наркотики, было понятно, а вот кто за этим стоял, так и осталось невыясненным. Тадеуш каждый день перебирал все возможные варианты, задумываясь над тем, кому вообще могло понадобиться воровать контейнер, а потом травить молодежь в городе. Зато теперь, когда жители уже начинали задаваться похожими вопросами, а заодно и обмениваться слухами о причастности к этому Мооров, молодой мужчина кое-что понял. Цель у ублюдка, сбывавшего яд и сгубившего столько жизней, одна – насолить всей семье. И если это было действительно так, то круг подозреваемых расширялся, поскольку врагов у семьи хватало. Сплошная головная боль.

- Думаю, нам следует отдохнуть, босс, - заявил Эзра, решив, что будет не лишним отвлечь Тадеуша от постоянных раздумий, - куда сегодня отправимся? В клуб?