— Лора, пожалуйста. — Скулила она, нервно пытаясь дотянуться до меня, чтобы ударить когтями. На поверку это оказалось бесполезно, потому что во мне ликовал Сатана. Сейчас в сражении со мной любой оборотень бы проиграл. Величие ярости усиляло все внутренние резервы. Сейчас мне было все равно, с кем сражаться. Хоть с Дьяволом, хоть с Богом.
— Владислав не умолял. Он терпел. И кто теперь после этого никчемный трус? Блеешь, как трепетная лань. А твои внутренности так и манят разорвать тебя, как бумагу, пополам, чтобы ощутить их тепло на себе. Что угодно, чтобы знать, что он отмщен.
— Отпусти, Лора. Пожалуйста. — Лицо Киры побелело. Она истекала кровью через пробитое моей рукой брюхо. — Я нужна тебе. Я могу попасть в ад и вытащить его душу оттуда. Я уже была там. Одной тебе не справиться, потому что в преисподнюю должен спуститься опытный человек, иначе есть вероятность остаться там навсегда… Я нужна тебе… Я нужна тебе… Отпусти!..
Я, нехотя, вырвала руку из ее груди, оставив волчицу на полу кашлять кровью. — С этого и надо было начинать. Собирайся. Мы идем в ад.
— Не раньше, чем ты увидишь последнее видение. — Кира, даже раненая, проворно накинулась на меня и сдавила мои виски в своих руках…
Она волочила его за волосы в сторону леса, а я бежала следом. Я снова находилась в шкуре Анны. Мой муж не сопротивлялся, глубоко и хрипло дыша. У него не осталось сил на сопротивление. Все его тело и лицо были покрыты кровавыми язвами и нарывами. Как и говорила мне Селена, на нем живого места не осталось.
— Отец!.. Отец!.. Стой, проклятая тварь. Оставь его. Дай хотя бы умереть в мире. Ему же считанные минуты остались.
— Ну вот еще. — Кира развернулась в мою сторону, отшвырнув его хрупкое изможденное обнаженное тело на землю так, что он изо всех сил ударился головой. Снова. — Вороньей туше — воронья смерть. Мы идем в лес. Там падальщики закончат начатое мной. На кровь они слетаются быстро, принцесса Анна.
Издав нечеловеческий вопль, я кинулась на нее, сбивая с ног и вжимая землю. — Моя мать — конченная идиотка. Она допустила тебя в эту семью, поведала все наши секреты. Сначала я убью тебя, а потом ее и ее деревенского муженька. Если отец умрет, я камня на камне не оставлю в этом мире.
— О да. — Перекатившись наверх с легкостью, Кира сдавила мне глотку. — Твой папашка сдохнет. Или, может быть, скажем, любовничек? До какой степени надо прогнить, чтобы отбивать у матери мужика? Вся эта семейка паршиво деградированная. А уж плод от семени его…
Кира сдавила мне виски и закрыла глаза, проникая в сознание. Я пронзительно закричала. Проникновение в разум без согласия на то хозяина этого разума — самое настоящее насилие. Она вытаскивала из сознания Анны тот отрывок их совместной сцены из душа, который мне уже показала. Усмехнувшись, она ударила меня по лицу, продолжив тираду. — Теперь все твои бесхитростные грязные секретики известны врагу, а ты и не рассказывала. Если мне нужно узнать что-то о вас, Лоре не обязательно меня посвящать. Я сама в состоянии что угодно из людей вытянуть. Можешь не надеяться, что я не покажу это твоей матери, даже если она сопротивляться будет. Она узнает, что папочка наказывал тебя за то, что ты — плохая девчонка, и порол отнюдь не ремнем. Вот знаешь, смотрю я на тебя и вроде бы вижу твою мать, но никаких теплых чувств во мне. Хочется оторвать твою красивую испорченную головку от тела за одни только вороньи глаза. Ты такая же, как он. Гнилая, гнилая ворона. Дочь подстать отцу. Твой же брат… Я часто общаюсь с Владом, но он настолько хороший и добрый парень, что даже его сходство с отцом, не вызывает во мне смертельного желания бить и резать. Его глаза, глаза его матери. Смотря на него, я вижу Лору, при всем том, что он внешне идентичен отцу. Мы шутим, носимся наперегонки по лесу, и я ему никакого вреда не причинила до сих пор. Я даже приглядываю за ним. Недавно от охотника спасла.
— Мой брат, как я и говорила, идиот и слизняк, раз якшается с тобой. Что и говорить, он всегда был маменькиным сынком и стал точь-в-точь таким, как мама. Ущербным и никчемным. Вся моя семья виновата в скорой смерти отца!.. Я всем им кишки выпущу! Пусти меня, мразь! — Я-Анна яростно барахталась, пытаясь высвободиться из полупридушивающего захвата, но руки Киры держали меня крепко.
— Твоя мать — хороший человек. Да, я ненавижу в ней привязанность к твоему папаше, но это все по дурости. Она обращена молодой, и ее душа еще юная. Ей владеет чувство прекрасного. Желание взаимной и вечной любви с красивым мужчиной. Не ее вина в том, что это прогнившая тварь. А ее неблагодарное творение плоть от плоти — гниль от гнили. Благодари мать за все, что имеешь. Чтобы дать тебе жизнь, чтобы ты могла пользоваться ее мужчиной безнаказанно, Лора претерпела безумные муки боли и приступы. Я следила за ней всю ее беременность. И это был ад. Хорошо, что она бросила вас всех. Вы — просто гадюшник на выезде. Она заслуживает лучшего. Я видела того крестьянина. Они — прекрасная пара. Да я ее с кем угодно посчитаю прекрасной парой, кроме этого подыхающего падальщика. От них одна картинка. Внешне красиво, а изнутри — сплошное рабство и издевательство над ее человеческим достоинством. Вы даже любить не умеете, вороны. Вырвать бы тебе глотку, да твоя мать не заслужила такой боли. Я знаю, что узнав о случившемся, она вернется его оплакивать. Вернется, наплевав на то, что начала новую жизнь. Вернется, не думая о себе. Потому что она всегда думает о вас. О нем и своих детях. И это делает ее лучшей женой, матерью и подругой. Лора не бросает своих, сколько бы боли они ей ни причинили. Проваливай, ничтожество. Немного помучаешься от моего яда, ибо совсем целой и невредимой я тебя не отпущу. Можешь делать со своим любимым папочкой, что хочешь. Я с ним уже наигралась. Оставлю шанс и тебе. Все равно через несколько минут это будет изысканный труп. Пойду добью его, чтоб не страдал. Хватит с него. Это и вправду становится бесчеловечно. Даже для меня.
Отпустив меня-Анну, пару раз ударив когтями по шее, чтобы миф о том, что оборотни ядовиты и смертоносны был знаком моей дочери непонаслышке, Кира подошла к Владиславу и подняла его голову за подбородок. Он хрипло дышал. Пот катился со лба градом, а в глазах полопались все сосуды. Яд разъедал ткани по всему телу, причиняя, я догадывалась насколько сильную, невообразимую боль. — Готовься к смерти, чудовище. Еще немного боли, и ты уже не выдержишь. Скажешь что-нибудь напоследок?
— Скажу. Ты можешь сломать, но не сломить. Мое послание во Вселенную: ‘Я люблю свою жену’. Можешь и это ей показать. Сомневаюсь потом, что твоя смерть будет безболезненной. — Он хрипло и надломленно рассмеялся ей в лицо последний раз в своей жизни. — Тебе крышка, маленькая Анди. Ты лишилась любимого и всей его семьи, а вскоре и лучшей подруги у тебя не станет, после чего не станет жизни. И кто еще жалок и убог? Лора, слышишь?.. Любимая, ты — все в моей жизни. Верь мне.
Тихий смех прервал хруст ломаемых ногой Киры позвонков, и она выдохнула, когда обмякшее тело распласталось по земле. — Ублюдком жил, таким и сдох. О чем я и говорила. Признается в любви к женщине самым фальшивым образом и смеется, зная, что эти слова окончательно забьют гвозди в гроб нашей с ней дружбы. Говорит не потому что думает, а назло. Истинная тварь ночи. — Она обернулась к осевшей на землю и рыдающей мне-Анне. — Он твой полностью. Можешь делать с ним, что хочешь. Если вернется мать, не пускайте ее. Ей не нужно этого видеть. Одень его, чтобы хоть как-то скрыть язвы. Мне еще дорога психика подруги. Хоть я и знаю, что она будет думать иначе…
Развернувшись в сторону леса, Кира бегом направилась к своей пещере.
— Роберт! Роберт! — Закричала я. — Принеси покрывало!
Я положила голову мужа себе на колени. — Папа… Папа… Папа, не уходи. Ты — моя единственная семья. Меня здесь все ненавидят, папочка…
Но было уже слишком поздно. Остекленевший взгляд смотрел в небо, а лицо короля вампиров было холодным и равнодушным. Он боролся до победного со смертью, но перелом позвоночника стал последней каплей боли для измученного и протравленного ядами организма. Я медленно опустила веки мертвых глаз Владислава, держа его за руку, пока не выбежали побледневшие Роберт и Амбердо Андерсен. Накрыв тело короля покрывалом, они понесли его в замок, а я окатила их бранной тирадой, обозвав трусами. Они и не скрывали своего страха перед Кирой. Жить и не попадаться под горячую руку смертоносной волчицы хотелось всем. Хоть и недолго, но за отца сражалась одна лишь Анна. Остальным не хватало безрассудства, и, может быть, даже желания. Я и без того знала, что даже подданные биться за него до последней капли крови не станут. Кира была права. По сути, он настолько испортил всем жизнь, что был никому не нужен. Кроме меня и дочери. Замок наш кишел вампирами. Если бы все они собрались и напали, возможно, его бы было и не спасти, но и Кире пришел бы бесславный конец. Но все эти бесстрашные и беспощадные вампиры сидели, безмолвно глядя в окна, наблюдая за агонией своего короля, как за бесплатным шоу. А с всесильным оборотнем дралась одна шестнадцатилетняя девчонка-вампир, доказывая свою любовь к нему. Поэтому он и стал жестоким садистом с извращенным сознанием. Когда вокруг одни предатели, трудно сохранять человеческое в себе. Подстраиваешься под окружающих.
