- Глянем, обязательно глянем!

- Только прежде штаны снимите, - посоветовал Шестерня. - Чтобы после сушить не пришлось. А вообще, пустое это. Вершинник говорил, нет таких больше, да и не было никогда.

- Это как? - откликнулись парни хором.

- Да вот так. - Шестерня пожал плечами. - Он не вдавался, а я не спрашивал. Но, так понял, не нашего мира это звери.

- А какого? - побледнев, прошептал Бегунец чуть слышно.

- Чужого.

ГЛАВА 4

Парни втянули головы в плечи, испуганно заозирались. Стены надвинулись, а темнота вокруг показалась враждебной, наполненной угрозой и опасностью. Шестерня же и бровью не повел. Пошарив в заплечном мешке, отыскал горшок, откупорив, опрокинул в рот. Сглотнув пару раз, отнял от губ, сказал с досадой:

- Вот ведь ушастое племя. Нет, чего нормального, воды налил!

Затянув, и забросив мешки на плечо, Шестерня поднялся. Глядя на него засобирались и парни. Судя по кислым лицам и неверным движениям, засобирались без особого энтузиазма. Но, память, что где-то неподалеку рыщут жуткие чудовища, и впечатления от разговора помогли обойтись без вопросов.

- Куда пойдем? - Зубило встал напротив, взглянул вопросительно.

- Вперед. - Шестерня мотнул головой. - Позади делать нечего.

- Быть может, лучше вернемся? - спросил Бегунец осторожно. - Пройтись по окрестным селеньям, закрыть тропы. Думаю, твари досадили не только нашей деревне.

Шестерня мгновенье раздумывал, отозвался:

- Нет смысла. Это у вас так сложилось, что не оказалось мастера. В других наверняка есть. К тому же тварями теперь никто не управляет, так что опасности нет. Ну, сожрут в кои-то веки одного - двух заплутавших... Не велика потеря. К тому же, что-то расхотелось мне договариваться с местными старостами. - Он мрачно усмехнулся. - Себе дороже.

- Так куда пойдем? - повторил Зубило упрямо. - В неизвестность? Мы никогда не заходили так далеко.

- Значит зайдем, - отозвался Шестерня беспечно. - Еды взяли?

- Во! - Бегунец похлопал по заплечному мешку, выпятившемуся горбиком из-за плеча. - На пару дней точно.

Проход зазмеился, то расширяясь до размеров дома, то сужаясь так, что приходилось протискиваться боком. Шестерня шел неторопливо, лишь время от времени поглядывал по сторонам. Помощники только и делали, что вертели головами, Интереса удостаивалось все: желтоватые пучки плесени, украшенные капельками влаги, выступившие из свода друзы кристаллов, загадочно поблескивающие в отсвете фонаря, вкрапления металлических жил, испятнавшие стены разноцветными брызгами.

Бегунец то и дело всплескивал руками, громко восторгался, заметив очередную диковину, ненадолго замирал, впитывая взглядом и касаясь пальцами. Зубило держался отстраненно, однако любопытство раз за разом прорывалось через напускное спокойствие, сквозило в движениях, лихорадочно блестело из глаз. Он не выдерживал, останавливался рядом с товарищем, разглядывая особенно крупный кристалл, или гроздь сталактитов, угрожающе топорщащихся со свода корявыми лапами.

Порой попадались свертки: мрачные, черные трещины стен. Иногда проход ветвился, распадался на несколько частей. Свертки Шестерня пропускал не глядя, а на развилках ненадолго замирал, после чего выбирал одну из сторон, и уверенно шел дальше. Миновав очередную развилку, Зубило поинтересовался:

- Скажи, как ты выбираешь путь?

- С чего взял, что я выбираю? - Шестерня в удивлении поднял бровь. - Иду, куда глаза глядят.

Зубило прищурился, сказал с хитринкой:

- Идти - идешь, да выбираешь. Какие-то места проходишь не глядя, но кое-где останавливаешься, раздумываешь, куда свернуть. Шел бы наобум, кто бы спрашивал?

- А может я уже здесь хаживал? - Шестерня усмехнулся. - Останавливаюсь, чтобы освежить память.

Зубило мгновенье подумал, помотал головой.

- Нет. Ты сказал, что пришел с верхних горизонтов. А мы все время идем под уклон.

- Правда твоя. - Шестерня кивнул. - Я, хоть и пещерник, но все больше по поверхности хаживал. Хорошо там, тепло, светло, и работы вдосталь.

- Так все-таки? - Зубило взглянул выжидательно.

Шестерня взъерошил бороду, задумчиво произнес:

- Есть внутри некое чувство: туда ходить не нужно, а сюда можно. Обычно не обманывает.

Затаив дыхание, Бегунец прошептал:

- А что чувствуешь, почему не нужно? Какая-то опасность, неожиданность?

- Какая уж тут опасность. - Шестерня махнул рукой. - Обычные тупики. Или, скажем, свод ослаб, порода нестабильна. Что значит, ступать надо мягче, да дурниной не орать.

Зубило сказал с великим уважением:

- Это редкий дар, камень чувствовать. Говорят, раньше, считай каждый второй камень чуял. Драгоценные породы отыскивал, золотые жилы. Но потом все повыродились.

Шестерня скривился, словно от зубной боли, сказал с досадой:

- Глупости это все.

- Что глупости? - Бегунец распахнул глаза.

- Глупости и байки. Как можно не знать места, где живешь? Смотри вокруг, да примечай. Где какие металлы спрятаны, какой звук у камня, как слои породы перемешаны...

- И что, сможешь чувствовать? - спросил Зубило неверяще.

- Сможешь знать, - отрезал Шестерня. - А потом, со временем, как знание вглубь уйдет, и думать не придется.

Зубило смолчал, однако, судя по недоверчивому выражению лица, так до конца и не поверил. Мало ли, что мастер говорит. На то он и мастер, чтобы что-то объяснять, а что-то умалчивать. Было бы так просто, все бы мастерами были. Да только таких днем с огнем не сыскать, все больше косорукие да бестолковые попадаются.

- А ведь тут кто-то недавно проходил, - неожиданно произнес Бегунец, указывая куда-то под ноги.

Шестерня лишь мазнул взглядом, зато Зубило подошел, нагнулся, некоторое время рассматривал мятый, почерневший лоскут, сказал:

- Похоже на обрывок одежды. Вот только не пойму, что это за темные пятна. Грязь, масло, а быть может кровь?

Перед внутренним взором замаячили оскаленные пасти чудовищ. Неужели и здесь? Однако, Шестерня лишь тряхнул головой, отгоняя неприятную мысль. Мало ли откуда взялся на пути обрывок? Мало ли в чем испачкана ткань. И, даже если это действительно кровь, какой можно сделать вывод? Вон, у него до сих пор все руки в царапинах, а на рукаве кровь, что ж теперь, метаться с воплями? Отвлекая помощников, что прикипели взглядом к лоскуту, сказал:

- Чем разглядывать грязь, лучше перекусим.

Парни послушно развязали мешки. Зубило вытащил шмат мяса, вцепился зубами. Бегунец достал стянутые ниточкой листья, принялся щипать, задумчиво глядя перед собой. Однако, нет-нет, да косился на тряпицу, хмурился, после чего вновь отводил взгляд, вновь погружался в раздумья.

Закончив с найденными в мешке тюремщика остатками пищи и воды, Шестерня оглядел спутников. Те успели наесться раньше, и теперь сидели, ожидая лишь слова мастера. Перехватив взгляд, оба поднялись, забросили мешки на плечи. И вновь стены проплывают мимо, под ногами похрустывают камушки, а в голове, умиротворенные едой и убаюканные размеренным шагом, вяло ворочаются мысли.

Дорога натоптана, и рано или поздно на пути попадется очередное поселение, где, если будет на то воля Прародителя, будет достойная работа. Конечно, вряд ли получится также удачно, как в предыдущей деревне. Чтоб такой хороший заказ, да еще и в сжатые сроки. С другой стороны, скорее всего не возникнет таких сложностей с оплатой. Хотя, если подумать, добрый удар кулаком, да пара прогулок к вершине деревни, не такой уж сложный способ вернуть долг.

А еще лучше было бы наткнуться на гнездо самоцветных камней, или золотую жилу. Кирка, мешок, немного терпения, и вот уже готов задел для будущего процветающей корчмы. Говорят, в глубинах попадаются такие места, что за седьмицу можно обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь. Говорят. Вот только счастливчиков таких что-то не попадалось. Желающих разбогатеть по быстрому, уже сегодня отправляющихся на поиски, хватало с избытком. Но никто не притаскивал забитые до отказа мешки, не хвалился роняющим от зависти слюни сотрапезникам россыпями сокровищ. Спустя седьмицу - другую, мечтатель вновь появлялся в корчме, но располагался все больше по углам, подальше от яркого света и любопытствующих глаз. Наверное потому, что не хотел расстраивать окружающих внезапным достатком, и вызывать зависть недавних товарищей. Наверное.