- Что произошло? – вдруг спросила Джин. Она говорила тихо, не поднимая головы.

- Ты про что? – отозвался Томсон, который, казалось, уже засыпал.

- Я про все. Про убийство Марли, которого не было, про близнецов-офицеров, про Фенрира… Что, разве не о чем рассказывать? – нервно хмыкнула Уилсон. – Я все еще жива – ты должен был меня прикончить по всем канонам.

- Не могу понять, что именно тебя расстраивает. Что ты до сих пор жива, или я оказался не таким идиотом, которым раньше казался?

Уилсон не рискнула уточнять. Томсон вздохнул.

- Я с самого начала подозревал Марли в неискренности. Можешь смеяться, но чутье у меня в действительности хорошее. Я игнорировал ее раньше, потому что особой угрозы не было. Но после истории с тем серийным чудовищем, когда он гонялся за ней, но не успел убить, - Йен помрачнел в лице, прищурившись. – Я понял, что, может, она куда более значительная персона, чем я думал раньше. Так что я решил подпустить ее поближе, чтобы понять, что именно происходит.

Он почувствовал острый удар между ребер. Уилсон пилила его взглядом.

- Ты знал и ничего мне не сказал?! – возмутилась она. – Тоже мне, напарник!

Томсон одарил девушку красноречивым взглядом.

- Можно подумать, ты так ни разу не делала, - хмыкнул он, попав в самую цель.

Джин засопела, но отвернулась и улеглась на место.

- К тому же, - продолжил Йен. – я должен был подыграть в этом спектакле. Так что, мне нужно было показать, что мы больше не общаемся.

- Они меня подставили, да? – проворчала охотница недовольно. – Я что-то слышала, но точно не знаю, как.

- Ты убила Марли, - кивнул Томсон.

- М-м, - выдала Уилсон, поджав губы. – Жаль, что действительно это сделала не я. Я б не отказалась сейчас ей всадить что-нибудь тяжелое в лоб, - голос охотницы сочился ядом.

Томсон, вопреки всему, улыбнулся.

- На самом деле красиво было сыграно. Я выхожу из душа, а там стоишь ты, прижав к стене Марли. Она напугана, а ты стреляешь ей в живот и испаряешься в воздухе.

- Стреляю? В живот? – возмутилась Уилсон. – Безвкусица какая-то! – эмоционально воскликнула она и вдруг застонала.

Томсон, взволнованный, встрепенулся. Напарница завозилась, немного поворачиваясь, чтобы расслабить косые мышцы живота, на которых кровоточила широкая рана. Йен стащил с себя куртку и хотел было уже оторвать кусок ткани от свитера, когда Джин остановила его взмахом руки. Другую она положила на рану и вздохнула.

- Сейчас остановится сама, - проворчала недовольно охотница. – Просто я немного забылась.

- На тебе ни живого места, Джин.

Девушка посмотрела на обеспокоенного напарника и улыбнулась.

- Я просто устала, Йен. Скоро все начнет заживать.

Это мало утешило парня. Он, не слушая протестов девушки, укутал ту в свою куртку и привлек к себе, укладывая на груди. Та пригрелась там, словно кошка. От ее скомканных, потемневших волос пахло кровью и чем-то еще.

- Так ты превратился в Фенрира, когда убили Марли? - продолжила разговор Уилсон.

- Это само как-то вышло. Скорее, это произошло ни сколько из-за смерти Марли, сколько из-за того, что я понял, что с тобой что-то не так. Я… - Томсон нахмурился, подбирая слова, - не знаю, как описать, вроде контроль потерял или сознание?.. Черт его знает, но когда я воплотился в Фенрира… Ну, я помнил себя, и я мог контролировать происходящее.

- Я горжусь тобой, - улыбнулась Уилсон. – Хоть ты и, пес драный, бросил меня и кувыркался с врагом, пока я умирала от одиночества и скуки, - лукаво промурчала девушка.

- Даже это звучит не так отстойно, как то, что я спал с шестнадатилетней соплячкой, - мрачно проворчал Томсон, скучнея лицом.

- Семнадцатилетней вроде бы, - нахмурилась Уилсон, вспоминая.

- О да. Бальзам на душу. Это же дело меняет кардинально, - вскинул брови Йен.

Уилсон хрипло рассмеялась. Она еще отпустила пару колких шуток по этому поводу, но тема иссякла сама собой. Напарники сидели молча, каждый думая о своем.

- Из-за чего у тебя такая кислая физиономия? - вдруг поинтересовалась Уилсон. – На твоем месте я бы ощущала себя сейчас царем или даже богом. Одурачил всех вокруг, убил в один день двух офицеров и демона… Такого, брат мой, тут еще никогда не случалось, уж можешь мне поверить, - фыркнула Джинджер.

- Я ощущаю сейчас совсем не это, - глухо отозвался Томсон.

Он уставился пустым взглядом в стену напротив себя. Лицо его выглядело со стороны каменным. Охотница молча рассматривала напарника, не решаясь задать следующий вопрос. Ее пальцы незаметно сжались у него на свитере, комкая тот.

- Умирать не хочу, - вдруг пояснил Томсон.

Он поморщился, разгибая затекшие ноги и вытягивая их вперед. Вздохнув, он пояснил:

- Моя сестра уже ищет нас, как ты и сказала. Я дурак, но не последний, Джин. Я чувствую, как моя смерть приближается вместе с ней.

Уилсон выразительно взглянула на напарника и вздохнула.

- Томсон, - покачала головой охотница. – Мы и без того умираем так часто! За одну жизнь человек умирает не единожды. Он умирает, когда впервые разочаровывается в себе, в окружающем мире. Он погибает в муках, когда вдруг перестает существовать для близкого ему человека. Его смерть подобно казни на гильотине, когда он сам теряет кого-то из родных. Раз и навсегда. Неужели физическая смерть так страшна по сравнению с той духовной гибелью, которую мы должны сносить из раза в раз? – она криво усмехнулась и покачала головой. – Йен, твоя жизнь была последним куском дерьма! И что же ты боишься потерять?

Он ответил не сразу. Вначале он молча рассматривал бетон под ногами, ошметки старой, облупленной краски.

- Есть ощущение, - вдруг ответил он, - что после лучше не станет.

Ей действительно нечего было на это ответить.

- Джинджер?

- Чего тебе? – спросила она, даже не пошевелившись.

Томсон мог видеть только ее макушку.

- Можно тебе кое в чем признаться?

- Валяй.

Томсон вздохнул, откидывая голову назад. Стена зашуршала обсыпающейся краской под его затылком. Уилсон подтянула к себе согнутые колени поближе, чтобы было легче согреться.

- Я боюсь будущего, - вдруг сказал он. – Я до сих пор не понимаю, как все здесь устроено. Разные жизни, перерождения… Звучит, как ересь. Пугающая ересь. Что будет дальше? Я даже не могу предсказать себе этого. Как все изменится, как будет потом? Меня это… - искривленная усмешка согнула его губы, - реально пугает. Я ненавижу даже то, как все устроено сейчас. Этот мир меня бесит, серьезно. Но хуже того, мне кажется, что дальше-то ситуация в лучшую сторону вряд ли изменится. Я не могу не предсказать будущего, не тем более его контролировать, и меня это пугает. За все время, что я знаком с тобой… я все больше осознавал, что от меня зависит… да нихрена от меня не зависит, - выдохнул он. – И это ужасает не меньше, чем мысль, что, может быть, от меня зависит все. Ты же видела мое будущее? – обратился он к девушке, а та немного вздрогнула. – Возможно, хотя бы частично? И ты представляешь, каким оно будет?

Девушка усмехнулась.

- Мда-а, там – дерьмо, - лаконично ответила она. – Такое дерьмо, что ты даже не представляешь. Тебе не позавидуешь, - Томсон почувствовал, что она улыбается.

- Да, успокаивать ты мастер, - вскинул брови охотник.

- Есть такое, - не стала она спорить.

Томсон подумал, что на этом этот разговор и закончен. Но не тут то было.

- Знаешь, - сиплым голосом начала говорить Джин, а потом прокашлялась, - знаешь, в детстве, еще очень-очень-очень давно, мелкой соплячкой, я застала такую сцену. Я подошла к тачке отца, чтобы забрать из нее куклу. Когда я почти взялась за ручку дверцы, я увидела, как на заднем сидении, в закрытое окно ломится огромный такой пушистый мотылек. Он хотел выбраться наружу и бился о стекло, как безумный. Бум. Бум. Бум, - девушка пальцем потыкала в живот Йена, имитируя бой насекомого и стекла. – Отчаянно так, истерично, он колошматился об это огромное для него стекло, падал и поднимался, начиная все заново и заново. Он бился о стекло, когда рядом полностью было открыто другое окно. Все пара каких-то сантиметров, пара гребанных сантиметров, Йен, и он бы уже летал где-нибудь в поле! Но нет, он все продолжал биться в это стекло, не переставая. И я стояла, глядя на это… В детстве я не очень любила насекомых, поэтому не хотела даже приближаться к нему, хотя мне даже было немного жаль это создание. В общем, я ушла. А на следующий день, когда я села на заднее сидение в машине, я увидела за спиной, на панели с колонками его мертвое тельце, полностью искореженное от ударов об это чертово стекло. Он так и не вылетел. Не знаю, от чего умер. Может, от того, что получил пару сотрясений или от жары, которая стояла в машине, но умер, в общем. И знаешь, в чем мораль, Томсон? Думаешь, в том, что выход всегда есть, даже если кажется, что это не так? – иронично проворчала она, хрипло рассмеявшись. Потом она закашлялась. Кровь шла у нее изо рта.