— Почему ты выгораживаешь Диту? — Спросил блондин, пытаясь натянуть на себя штаны.

— Мы живем в одной комнате. Мне не хватило койки, и она меня приютила. Уже месяц почти вместе делим одну постель, помогаем с едой и работой. Она моя единственная подруга тут.

— Аа! — Потянул Ларс. — И Дита к тебе так же относиться?

— Думаю да. — В ее голосе не было уверенности, но мужчина кивнул удовлетворенно.

— Буду твоим покровителем!

Сабина согласилась. Ей было невдомек, что Ларсом больше двигают корыстные мотивы. Подружки Диты всегда имели гарантированное здоровье. Если мужчина подцепит какую-то заразу, то принцесса подлечит его любовницу, избавит ее от болезни и не позволит подруге сгнить заживо. Сам же мужчина, будучи гулем, быстро справлялся с любой напастью. К сожалению, отличить больную проститутку от здоровой было почти не реально. И для современного общества сифилис стал неизлечимым бичом. Впрочем, основная причина в столь быстрой распространение болезни все же была распутность.

Они вернулись в комнату за одеждой Сабины, она уже была пуста, лишь в том углу, где сидела девушка осталось скомканное пятно ужаса и боли. Женщина с тоской взглянула на него и быстро оделась по указу Ларса. Мужчина проводил ее до покоев Марианны. Распорядительницы борделя не было на месте, постучав недолго в ее запертый кабинет, Ларс уже было хотел уходить, когда Марианна появилась в проходе и удивленно посмотрела на гостей.

— Ты ко мне? — Спросила она, обращаясь лишь к мужчине.

— Да.

Ларс кивнул, пропустил ее к двери и стал дожидаться, когда она позволит им войти. Но Марианна зашла в свою комнату и закрыла перед гостями двери.

Гуль Петра вернулась спустя минут десять, она переоделась в соблазнительное тонкое атласное платье темно-бордового цвета и распустила волосы.

— Проходите.

— Я бы хотел взять девушку в подопечные. Сколько будет стоить выкупить ее из борделя.

Марианна открыла рот, но скорчившись, махнула рукой и отвернулась, словно ее это и не интересовало.

— Она не работала в борделе.

— Вот как? С чего бы.

— Просто так получилось. Ей не хватило койки, Когану было не до нее. Сабина поселилась с Дитой и в итоге про нее все забыли. Заплати 10 талеров и она твоя.

Ларс с удовольствием потер руки.

— Только головку ее обработай, как следует. Она говорит лишнее и сопротивляется.

— Тебе надо – ты и обрабатывай. — Как-то жестко ответила Марианна и тут же пожалела. Ларс подошел к ней вплотную и, схватив за подбородок, сильно сжал ее.

— И тебе бы тоже не помешало промыть мозги. Ты дерзишь, женщина.

— Не сравнивай меня со стадом! — Марианна отмахнулась от его руки, но на всякий случай отошла подальше.

— Почему же? Разве ты не подкармливаешь кровью господ? Разве ты не любишься со всеми подряд?

Марианна с призрением посмотрела на мужчину. А его явно забавляло смеяться над ней. И стараясь более не показывать своих эмоций, она спокойно произнесла:

— Пойдем в мою спальню. Если доставишь мне удовольствие, я займусь ее воспоминаниями.

— Наконец-то! — С еще большим довольством воскликнул Ларс. — Устал дожидаться!

Два гуля кинулись друг к другу, страстно срывая одежду, прижимаясь к губам и ласкаясь. Сабина чувствую себя неловко вышла за дверь.

Девушка постояла немного у кабинета Марианны, но громкие страстные крики ее сильно смутили, и она решила уйти. Кроме того Сабину расстраивало, что этот мужчина еще пару минут назад занимался любовью с ней, а теперь вел себя так, будто ее и не существовало.

Девицу из стада все еще беспокоила судьба подружки, и, сбежав от любовников Сабина пошла в комнатку Диты.

Принцесса сидела на кровати, а перед ней на коленях стоял широкоплечий, хорошо сложенный мужчина с короткими светлыми волосами. Он целовал ей руки, и Дита улыбалась очень нежно, такого выражения лица Сабина никогда не видела у подруги и на секунду опешила, без стука ворвавшись в чужую обитель. Юноша мгновенно вскочил на ноги и уставился на непрошеную гостью. Взгляд у него был безумный, пугающий.

— Извините, — пробормотала Сабина, чувствуя смущение под напором его серо-голубых глаз. — Я хотела поговорить с Дитой.

— Бэн, оставь нас ненадолго. — Попросила принцесса, и юноша тяжело с громким сипом вздохнул, от чего Сабина сжалась, ощущая себя загнанной мышью.

Не сказав ни слова, Бэн покинул комнату, громко и раздраженно хлопнув дверью.

— Кажется, я побеспокоила вас? — Сабина от неловкой ситуации переминалась с ноги на ногу.

— Садись, — спокойно сказала Дита, — давай поговорим. — Она выглядела усталой и сонной. — Ларс не обидел тебя? Что он тебе сказал? — Но все же продолжала заботиться о подруге.

— Ларс немного расспросил… — Сабина отвечала медленно, словно не помнила, что именно случилось, — занялся со мной любовью, отвел к Марианне. — Говорить об этом ей не хотелось, и она резко перевела тему. — Этот мужчина твой покровитель? — Спросила она, указывая на дверь, имея ввиду Бэна.

— Да.

— Ты рассказала ему что произошло? — Быстро стала говорить Сабина. — Он разберется с негодяями, что тебя избивали?

— Нет, — Дита печально опустила голову. — Забудь, что ты видела. Этот рыжий полный мужчина – Кристьян – гуль Принца. С ним не спорят. Ему потакают и соглашаются. Я не могу рассказать Бэну, что произошло, потому что он импульсивен и агрессивен, а Кристьян легко может пожаловаться господину и Бэна казнят.

— И что? Спустишь с рук троим здоровенным мужчинам, что поколотили тебя? Пусть Бэн их прикончит, накажешь сволочей! А уж другого покровителя, с твой-то внешностью, найти будет не сложно!

— Нет! — Резко воскликнула принцесса, вскакивая с кровати.

— Прости, я не знала, что ты его так сильно любишь! — Сабина пожалела о своих словах, видя непередаваемое отчаянье в глазах подруги.

— Я не люблю его. Он просто мой друг. Очень дорогой и ценный друг, которого я не могу потерять. Я готова потерпеть Кристьяна лишь бы Бэн не вмешивался и не пострадал. Так что пообещай, что ты тоже будешь молчать! — Дита смотрела на Сабину с мольбой, и девушка кивнула соглашаясь.

Принцесса успокоилась и снова села. После сегодняшних побоев болела спина и руки, и ей было тяжело думать о том, что у нее нет никакой защиты, что день изо дня Кристьян будет приходить и делать то, что ему вздумается. И никто не сможет ее защитить кроме ее самой. Она пыталась строить волшебную клетку, пыталась вызвать гневом хоть какие-то разрушения. Но гуль Густава обычно появлялся внезапно, а на создание защиты требовалось время. А когда ее начинали бить, сил на магию уже не оставалось. Хотелось просто уменьшить боль и залечить раны. Но Дита была уверена, чем больше она тренируется, тем сильнее становится.

— Все равно не могу думать, что Кристьян окажется безнаказанным. Может, заведешь другого покровителя за спиной у Бэна?

— Это еще большая глупость, — усмехнулась Дита. — Никто против Кристьяна не пойдет. А Бэн ужасно ревнив. Да и не хочу я иметь отношения с другими мужчинами.

— Завидую я Бэну, ты о нем так печешься. Чем он так хорош?

Дита внезапно рассмеялась. Она была уверена, что не любит и не сможет полюбить старого гуля Катерины. Любовь – это ловушка, в которую она уже однажды попалась и поплатилась своей душой и сердцем. Любовь к Джетту прошла, и теперь ее мучили непреодолимые Узы Крови. Дита стала пленницей своей любви и не желала более никогда проявлять такую слабость. Кроме того, гули не те, кому позволено любить. Гули лишь рабы, что подчиняются господину. И Дита была уверена, что если позволит себе испытывать чувства – то даст другим возможность использовать ее слабость. Принцесса не хотела, чтобы кто-то использовал Бэна против нее, как и ее против Бэна.

С Дмитрием все было иначе. Потому что Дмитрий стал для нее живым богом.

— В Бэне мало хорошего. Он стар, сумасброден, эгоцентричен. Обращает на меня внимание, лишь когда ему самому хочется, а в остальное время меня не слышит и не видит. При этом командует, указывает, как жить и что делать. За человека меня не считает, и постоянно указывает, какая я беспомощная и бесполезная. Винит во всех проблемах и промахах, ругается на меня и кричит. Унижает, потому что я дисциплины не знаю, и потому что могу делать то, что он не способен. Может бросить посреди улицы, потому что я ему надоела, рычать на меня, потому что не пришла, когда он скучал. И при этом мне нельзя ни на что жаловаться. Он все равно не услышит. Или скажет, что сама виновата. Или пойдет все делать по своему, перекраивая мою жизнь, отламывая и убивая все ненужное.