Через какое-то время к ней подошел Ларс и молча повис над ней. Дита сжалась и быстро успокоилась, вытерла глаза и насупившись уставилась на гуля. Ларс долга смотрел на нее, не моргая, а потом произнес:
— Дмитрий просит прощения и хочет, чтобы ты вернулась.
Дита только фыркнула:
— Пусть придет и сам скажет это!
— Он сам это и говорит! — Ларс никак не отреагировал на ее грубость и продолжал нависать над ней. Через какое-то время ей стало неприятно от его замутненного взгляда, и она решила вернуться к вампиру. Уж лучше терпеть выходки Дмитрия, чем смотреть, как Ларс пускает на нее слюни.
Дита осторожно заглянула в комнату. Дмитрий сидел на кресле и листал «страдания». Когда она вошла, он поднялся и подошел к ней вплотную. Дита не на шутку испугалась. Она никогда не знала, чего от него ждать.
— Прости, иногда мне трудно сдержать свои эмоции. Ты не поранилась?
Дита от его заботливого голоса разозлилась, сделав от него шаг назад, она напряглась, кипя от гнева.
— Ты спрашиваешь это, чтобы снова меня выкинуть? Чтобы я пожаловалась, поныла, что да, я ударилась, вот болит тут и тут, и тебя это вновь выведет из себя. Ты не сдержись свои эмоции и что мне ждать от тебя тогда? — Дита почти прокричала это. Но Дмитрий неподвижно выдержал ее тираду.
— Ты закончила?
Девушка кивнула. Ей не хотелось огорчать одного из немногих вампиров, что относились к ней по-человечески, и она была удивлена своим выплеснувшим гневом.
— Садись, я хочу поговорить, — Дмитрий указал ей на стул, а сам вернулся в кресло. — Ты общаешься с Бэном, переписываешь письма для Вентру, я хочу знать какие у них планы по поводу Наполеона.
Дита сидела неподвижно, хотя внутри нее все похолодело. Откуда это узнал Дмитрий? Если он еще кому-то скажет? Дита понятия не имела, что Катерина, хозяйка Бэна была поставлена в известность.
— Не знаю, кто сказал тебе такое, но это неправда. Бэн мой телохранитель, я вижу его лишь когда он доставляет меня к клиентам, — вложив всю свою выдержку, она произнесла это фразу спокойно.
— Мне нужна эта переписка, Амалия. И тебе лучше передать мне эти данные.
Дита поняла, что он ей угрожает. И просто сжала губы, продолжая смотреть на него с презрением. Многие вампиры пытались выудить из нее сведенья, которые по их мнению она могла бы получить от других Каинитов, посещая разные дома. Но Дита знала намного больше, чем вампиры даже могли представить и ради своего же блага, не говорила никому ничего. О своей способности читать через кровь она не говорила даже Джетту.
— Вы звали меня? — В комнате возник Ларс. От его голоса Дита сжалась еще сильнее, но сидела не двигаясь.
— Амалия! — Дмитрий говорил очень строго, — эти данные мне очень важны, и если ты не согласишься передать их мне добровольно, Ларс получит все необходимое в любом случае. Он способен вытянуть любую информацию из самых молчаливых, поверь.
Дита только сложила руки на груди. Еще никому не удавалось добиться от нее не слова. Правда, еще никто по-настоящему не прикладывал усилий, так как знали, что Тремеры потребуют компенсаций за нанесенный ущерб. Да и время всегда ограничено, так что никто дальше оплеух никогда не заходил. И угрозы Дмитрия не казались ей реальными.
— Я не прошу у тебя ничего особенного, все эти данные рано или поздно попадут к Носферату. Мне просто необходимо знать это сейчас.
Дита не шевельнулась.
— Ларс, расскажи ей о своих методах.
Гуль странно запнулся, кашлянул. Потом усмехнулся, словно приходя в себя, и стал описывать содержание своих пыточных камер и то, как он успешно выуживал признания из шпионов. Дита слушала все это с полным равнодушием, словно это ее вовсе не касалось.
— Тебя это не пугает? — спросил Дмитрий, слушавший все это в своем кресле с каким-то наслаждением.
— Разве может быть что-то ужаснее твоих зубов, — выдавила Дита. Ларс снова кашлянул, словно давясь словами, и отступил. — Находиться здесь, в вашем окружении для меня и так пытка! — сказала она еще злее.
— Жаль, — проговорил вампир и поднялся, направляясь к ней. Он поправил воротничок, расстегивая верхнюю пуговичку, и у Диты сердце в пятки ушло от ужаса. Она вдруг поняла, что в отличии от других, это чудовище слов на ветер не бросает, и сейчас Ларс пустит ее по всем своим пыточным приспособлениям.
— Жаль, — повторил Дмитрий, и Ларс попятился, направляясь к дверям из комнаты.
Дита задрожала, и когда он нагнулся к ней, отодвигая плечики ее платья, она сжалась от ужаса, ожидая знакомую боль. Вампир впился ей в плечо, и заурчал, с силой втягивая ее кровь. Дита зажала в кулаках платье, стараясь не думать о боли. Она видела, как Ларс продолжает пятиться, пытаясь покинуть комнату. Гуль тяжело дышал и сквозь ткань его брюк был виден его напрягшийся подрагивающий член. «Садист!» — с отвращением подумала девушка, смотря ему в след.
Дмитрий продолжал пить ее кровь, и сквозь стук в ушах и черноту, что наступала на глаза, Дита старалась не потерять момент, когда его яд возьмет вверх над ее кровью. Она не знала, позволит ли он ей выжить, но все же произнесла заветное «хватит». Дмитрий не остановился, и Дита сжав зубы, попыталась оторвать от его зубов свою шею. Вырваться из его хватки, пока он не убил ее. Хотя, если он задумал это сделать, у нее все равно не было шансов.
Дмитрий сделал еще несколько глотков и, вырвав свои зубы с каким-то странным, истошным криком, отпустил Диту. Она даже представить себе не могла ту боль, что испытывала его душа, когда он пытался навредить ей намеренно. Девушка сползла со стула, и с трудом переводя дыхание, отчищала свое тело. Вампир простоял какое-то время неподвижно, а потом, приподняв девушку, вновь вцепился ей в горло. Дита вздрогнула, вновь ощущая его яд. У нее почти не осталось крови, чтобы лечится.
— Ты убьешь меня, — проговорила она, чувствуя, что теряет сознание.
Вампир тут же отпустил ее. Дита закрыла глаза, полностью сосредоточившись на очищении. Питательная вампирская кровь исчезала стремительно быстро и если он укусит ее еще раз, она не сможет себя спасти.
— Теперь ты готова говорить? — его голос дрожал, но Дита была слишком слаба, чтобы понять, во что он играет.
— Ты кусал меня множество раз, разве я сказала тебе хоть что-то?
Дите очень хотелось уснуть. Вампир вновь нагнулся к ней, и Дита устало выдохнула:
— Во мне больше нет крови, твой яд убьет меня. Ты ничего не получишь и будешь наказан Тремерами. — Она говорила это спокойно, словно повторяла свой приговор. Она вещь, принадлежащая Тремерам. И за порчу чужого имущества требовалось бы платить.
— Тогда я передам тебя Ларсу, — Дите показалось, что Дмитрий сам испугался своих слов.
— Я не знаю, что такого важно вы ждете от этих писем, мне нечего вам рассказать...
— Чертежи канализаций. Ты видела их?
— Ничего не знаю.
— Ты видела их, Амалия? Ты перерисовала их.
— Это чертежи Носферату, попроси у Яснотки, она сама тебе их даст.
— Мне нужно получить их от тебя! — Дмитрий пришел в себя, справившись со своей совестью, и снова смотрел на нее холодно, отчуждено.
— Если я скажу тебе, хоть слово, всем другим захочется получить от меня большего. Я знаю лишь одно, пока я молчу, я буду жить. Если я начну говорить, меня убьют.
— Это правда.
Дмитрий вышел и вернулся с полотенцем. Подсев к девушке он стал стирать с нее следы своего яда.
— Но рано или поздно ты сломаешься. Ты слишком молода. Среди нашего рода есть существа на много более жестокие, чем я.
— Ты не жесток, Дмитрий, — проговорила она с усмешкой, — ты слабак!
Дмитрий не среагировал на ее слова. Лишь прищурился. Девушка была почти без сознания, и она говорила, то, что на уме, не боясь ничего. Эта смелость ее и погубит.
— Возможно, я слаб, а ты трусиха. Ты боишься смерти, бежишь от нее, прячась в наслаждении вампирского Поцелуя, наркотических снах или эротических мечтах. Ты просто...
— Игрушка? Не говори мне кто я! — она оттолкнула его заботливые руки, — я презираю весь ваш род. И особо тебя. Я спасла тебе жизнь, а ты обращаешься со мной как с обычным скотом! Призираю твои зубы, и боль что ты причиняешь мне. Приезжая в этот дом я молю о смерти. Но я надеюсь, что я переживу и смогу увидеть своего хозяина. Живу лишь для него!
