— Добегалась, сучка! — измывается он надо мной, в то время как второй мужчина стоя сзади от меня до боли скручивает мне руки.

— Ниче, такая, бойкая попалась, — говорит второй и его мерзкий смех вызывает во мне резкий приступ тошноты. Я изо всех сил пытаюсь вырваться, но впереди стоящий подавляет мои попытки, резким ударом в район солнечного сплетения. После которого меня сворачивает пополам, а рот раскрывается в немом крике, пытаясь ухватить хотя бы капельку воздуха. От страха, глаза лезут на лоб, а вместо дыхания жуткие хрипы. Ну все, похоже действительно, добегалась, — эта мысль в голове словно поднятый белый флаг убивает во мне все силы на сопротивление.

— Сматываемся отсюда, — шипит первый негодяй и подхватив за руки они тащат меня в сторону.

— Руки от нее убрали! — Ромин яростный рев, словно гонг в моих ушах. Я пытаюсь немного приподняться. К этому времени спазм в груди немного проходит и легкие с жадностью вбирают воздух в себя. Все происходит так быстро и стремительно. Только что меня держали двое, а в следующее мгновение, от Роминого удара в челюсть, один валиться наземь, в то время как второй, бросив меня, наступает на Рому. Заносит удар в его сторону, но Рома, поднырнув под руку вырубает противника четким апперкотом. Голова мужчины запрокидывается вверх, а тело начинает падать назад. Рома добивает противника, нанося тому удары по спине в области почек.

— На, сука, — оставив в покое одного, он возвращается ко второму, лежащему на земле.

— Что, мразь, решил поразвлекаться, я бл*ть тебе такое развлечение сейчас устрою! — от удара Роминым носком ботинка в челюсть, у мужчины фонтаном изо рта вырывается поток крови с обломками зубов. После того как противники остаются лежать без сознания, Рома лихорадочно ищет меня глазами. Найдя искомое, буквально в два шага преодолевает расстояние.

— Ты как? — его глаза судорожно осматривают мое тело, видимо в поисках причиненных травм. Он крепко держит меня за предплечья, а я смотрю на его напряжённые скулы, нахмуренный лоб, и понимаю, что он еле сдерживает себя от ярости.

— Все нормально, цела, — лишенным эмоций голосом произношу я и судорожно обнимаю себя руками. Видя мое невменяемое состояние, Рома притягивает к себе и обнимая одной рукой, другой вытаскивает телефон из кармана.

— Алло, Паш привет, это Хаустов, пришли на адрес: Садовая, дом12, наряд. Тут два мужика, на девушку напали. Нет, они без сознания. Давай быстрей.

Затем Рома останавливает проходящих мимо нас мужчин, объяснив ситуацию, просит помочь постеречь преступников. А меня уводит в припаркованную рядом машину. Пребывая в глубоком оцепенении, немигающим взглядом я смотрю перед собой. Только спустя двадцать минут, когда Рома, дождавшись наряда, возвращается в машину, я прихожу в себя.

— Ты как? — обеспокоенно смотрит он на меня, недовольно нахмурившись.

— Н-нормально, — зуб на зуб не попадает. Я не могу спокойно усидеть, от пробравшей меня дрожи.

— Оксан, — он осторожно дотрагивается до моего лица и поворачивает меня к себе.

— Все в порядке, теперь все хорошо, слышишь? — успокаивает он меня, а я с запозданием, сконцентрировав на нем взгляд, чувствую как горло начинают душить подступающие слезы.

— Кивни хотя бы, — нервный смешок и глаза по доброму, успокаивающе смотрят на меня. Дождавшись ответа, он притягивает к себе мою голову и больно, сильно сжимает.

— Ты о чем вообще думала, глупая? На кой черт шляешься одна по темным улицам? — рвано, срываясь на шепот говорит он, а я молча глотаю слезы. Некоторое время мы сидим крепко прижавшись друг к дружке. Потихоньку осознавая весь ужас не случившегося. Дождавшись, когда мне немножко полегчает, он отодвигается и заводит мотор.

— Заедем в отдел, мне нужно дела закончить. А потом поговорим, — он выруливает авто на дорогу, продолжая крепко сжимать мою ладонь.

По приезду в отдел, я немного отхожу от первоначального шока. В кабинете, Рома заставляет меня выпить бокал виски, пока сам оправдывается за столь резкий уход перед начальником. Вернувшись через пятнадцать минут обратно, он застает меня в уже спокойном состоянии. Собрав документы, сообщает, что сегодня я ночую у него. Из-за выпитого, моя реакция явно замедляется. Ибо как объяснить тот факт, что я беспрекословно соглашаюсь на поездку в логово зверя…

— Не боись, — целует он меня в щеку, когда мы подъезжаем к его дому.

— Родители на все выходные укатили в горы с друзьями.

— Это не может не радовать, — бурчу я, выбираясь из машины.

— Но ты должен учесть в будущем мой героический поступок! — подняв палец вверх, говорю я, на что получаю от Ромки насмешливый взгляд.

— Вообще то я тебе сегодня жизнь спас, так что ты мне должна… — подмигивает он, подталкивая меня в спину у входной двери.

Уже находясь в его комнате меня начинают раздирать сомнения. А правильно ли я поступила, придя к нему. Ведь проблема наша решения как такового не имеет. Просто лишний раз подразнить свою душу. Рома, заметив мое ухудшившееся настроение и внезапную зажатость, усаживается на край кровати, в то время как я падаю в рядом стоящее кресло. Несколько минут мы сидим в полном молчании. Его уставший взгляд и мой затравленный.

— Я в душ, — поднявшись на ноги, подарив мне грустную улыбку, говорит он и уходит.

Я сижу в мягком кресле, поджав под себя ноги. Вокруг тихо и темно…совсем как на душе. Только шум воды в душевой не дает мне спокойствия. Он — там. Тот, к кому так дико тянет. Держусь из последних сил, а сердце упрямое, рвется к нему. Сама не своя, я поднимаюсь на ноги и открываю заветную дверь. Первые несколько секунд мои глаза застилает густой туман. Сквозь прозрачные створки душевой я вижу его гибкое тело: мощную спину с перекатывающимися мускулами, крепкие высокие ноги. Быстрыми, небрежными движениями, чтобы не передумать, срываю с себя одежду и приоткрыв дверцу встречаю на себе его удивленный взгляд.

— Я соскучилась, — не своим голосом от охватившего предвкушения шепчу я. А в ответ — искушающая улыбка, оголяющая последний нерв и сильные руки, затягивающие к себе под горячие струи воды. Меня пробивает электрический разряд, когда его губы накрывают мои. Он целует осторожно, не спеша, нежно, будто бы боясь спугнуть. В этот момент я понимаю, что больше не смогу убегать. Что готова сгорать от черной ревности к другой, быть ему кем угодно: любовницей, слугой, лишь бы иметь возможность чувствовать то что чувствую сейчас. Он притягивает меня к себе одной рукой, в то время как другая его рука ласкает мою грудь. Я зарываюсь пятерней в его волосы и тяну изо всех сил. И плачу. Плачу и благодарю Бога за то, что вода так хорошо скрывает мою слабость. Он отрывается от моего лица и проводит кончиками пальцев по контурам губ. Так, как умеет делать только он.

— Посмотри на меня — хриплый, полный чувственности шепот у самого лица. Я послушно открываю глаза и тону в черноте его.

— Я люблю тебя, — шепчет он, беспокойно ища что-то в моем взгляде. И видимо найдя искомое, слегка улыбается, краешком полных губ. Но и этого достаточно для того чтобы перезапустить мое сердце. Для того, чтобы остановившись, оно забилось в ином ритме, созвучном с его. А потом снова срывающие все покровы поцелуи, взрывоопасные, оголяющие прикосновения рук и тел. И этот огонь не потушить. Рома разворачивает меня спиной к себе и проведя руками по всей длине, разжигает нестерпимое желание. Не помня себя, от охвативших эмоций, я подаюсь ему навстречу, желая его, прося. Но у него другие планы. Продолжая не спеша ласкать мою спину, он проникает в меня сначала одним, а потом двумя пальцами. И медленно, планомеренно разжигает внутри меня пожар. Так, что меня спирает дыхание и летят искры из глаз. Мне мало, мало этого! Хочу его всего. Продолжаю подаваться навстречу, и в нетерпении скребу ногтями гладкую поверхность душевой кабинки.

— Ром, — всхлипываю я, понимая, что спешить он и не думает.

— Что чертенок? — дразнящим голосом спрашивает он.

— Хочу тебя, — хнычу я, а он смеется и продолжая свои ласки, медленно, неспеша наполняет меня собой. А меня разрывает, раздирает на мелкие кусочки. Мне бесконечно хорошо и невыносимо больно. Больно от понимания того, что только так, рядом с ним я могу жить. И никак иначе. Достигая своей нирваны, он до синяков, до боли сжимает мою талию и со всей мощи двигается внутри меня. Резко, рвано, грубо — у него свой способ показать мне свою боль.