Разумеется, кровь, что же ещё. Иначе покойника не поднимешь. Кровь требуется человеческая, и честные некроманты в таких случаях пользуются своей собственной. Но молодой Орминд явно привык резвиться за чужой счёт. Айриэ, которой Брэддор забрызгал слюной всё ухо, чуть отодвинулась, но продолжала изображать напряжённое внимание к рассказу.
- Ну вот, мэора, знаки он нарисовал, потом как-то по особому так рукой взмахнул да прочитал заклятье на каком-то тарабарском языке, я ничегошеньки не понял. Только такая меня жуть пробрала, оттого что голос у мэора Орминда сделался на себя непохожим, рычащим, да сила в нём звучала злая, чёрная. Такой силе попадись, враз перемелет, не помилует. Я там и дышать боялся, а как увидел, что покойники шевелиться начали, глаза открыли – так и вовсе окаменел. Смотрел на злодейство чёрное да молился богиням, чтоб меня не заметили. А мэор Орминд прямо упивался своей властью над мертвяками, мэора… Не зря про него поговаривали потихоньку, что он жесток не в меру, порой даже готов палаческие обязанности на себя взять. И девок любит мучить, когда их пользует. Никто, понятно, вслух не жаловался, да и его светлость вовремя целителям платил и пострадавшим, чтоб, значит, никаких обид… А выходит, не наговоры это, истинная правда, теперь-то я верю…
Что ж, виновность Орминда окончательно подтвердилась. Случись это на пару декад раньше, Айриэннис радовалась бы, а сейчас было просто тоскливо и муторно. Потому что жертв могло быть меньше… но она не сумела раскрыть чёрного мага, чтобы предотвратить хотя бы убийство Юминны.
- А ещё, мне жена говорила, будто этих мертвяков и не ищут пока, потому как из замка, мол, предупредили, будто наших деревенских его светлость по какому-то делу срочно услал. Ловко, конечно, придумано, да только родня их скоро беспокоиться начнёт…
Будто герцога волнуют подобные мелочи, ха! У него тут убийство короля запланировано, а попутно – устранение драконьего мага. И где бы её предполагаемое убийство ни произошло, Айриэ была уверена, что ʺЧёрный Вестникʺ при этом непременно активировался бы. В конце концов, смерть мага такой силы долго заставила бы возмущаться и вибрировать силовые нити. Так что Файханасы намеревались сбить двух уток одной стрелой.
Брэддор ещё что-то говорил, но Айриэ почти не слушала, уйдя в свои мрачные мысли. Потом заставила себя встряхнуться. Так или иначе, но уже нынешней ночью Орминд заплатит за всё. А теперь – хватит терзаний. Мёртвые – мертвы, ничего уже не исправишь…
До прихода осени осталось около четырёх часов. Тогда она на целые сутки сможет стать собой… И пусть эти сутки будут заняты делами, но уж несколько часов на себя она выделит обязательно. Магесса улыбнулась с предвкушением. Заверила Брэддора, что завтра ему уже нечего будет опасаться, а пока пусть спрячется, и покинула таверну. Спутников она потащила на постоялый двор, почувствовав, что ей прямо-таки нестерпимо хочется вымыться. Очистка магией – это немного не то, живая, настоящая вода гораздо лучше. Бочоночки с пивом она облегчила заклинанием, хотя они и так были невелики, всего-то пинт двадцать объёмом. Пиво требовалось, чтобы потом органично влиться в деревенский праздник, угостив всех присутствующих. Народ нынче подозрительный, однако угощение и вовремя упомянутые мнимые родственники заставят местных забыть, что они в Кайдарахе чужаки.
На постоялом дворе тоже никого не было, все уже ушли праздновать – в рощу за деревней, где традиционно жгли праздничные костры. Сторожить оставили старого конюха, которому магесса показалась в образе Айнуры, чтобы войти беспрепятственно. Кстати, узнала заодно, что Шоко привёл герцогский слуга на другой же день, якобы по поручению самой Айриэ, оставшейся гостить в замке. Рольнир Файханас предусмотрителен даже в мелочах…
Айриэ, оказавшись в своей комнате, первым делом написала королю, коротко сообщив Кайниру о подтвердившейся виновности Файханасов и своих ближайших планах. Попросила, чтобы гвардейцы, которые должны будут захватить замок и арестовать заговорщиков, ждали её в условленном месте после двух ночи.
Отправив ʺписьмоносцаʺ, Айриэ порылась в собственных запасах. Она держала у себя пару-тройку бутылок жидкого мыла с мужскими ароматами. В конце концов, иного мужчину перед употреблением следует отмыть, да и совместное участие в разных авантюрах, вроде нынешней, порой случается.
Выдав спутникам по бутыльку жидкого мыла из своих запасов, Айриэ сама отправилась в мыльню и всласть поплескалась, смывая все гадкие воспоминания о подземельях.
Когда она вышла, спутники уже дожидались её у выхода – посвежевшие, повеселевшие и оживлённо болтающие. От Мирниаса пахнуло морем, солью и свежестью, от Фириниора – тёплой, чуть дымной зеленью ветивера и лёгкой горчинкой.
- Сейчас отправимся, я только за вином в погреб схожу, - сообщила Айриэ.
Погреб был заперт, но магия-то на что? Айриэ уже успела узнать, где что у Гриллода стоит, и прихватила с полок пару бутылок игристого вина, оставив взамен две золотые ʺкороныʺ, чтобы потом не забыть отдать и не остаться в долгу.
- Вот теперь идём веселиться! – скомандовала она, увлекая юнцов за собой.
Радостное предвкушение свободы будоражило кровь получше игристого, заставляя ненадолго забыть обо всех проблемах и трагических событиях. Потом, всё потом, осень не любит надутых и плаксивых, уместна лишь светлая грусть, да и то совсем немного.
Деревенское веселье было незатейливым, но искренним – как раз то, что требовалось, чтобы отогреться душой после катакомб. Все трое без проблем влились в толпу празднующих кайдарахцев, прибившись к большой и шумной компании. Гномье пиво вызвало бурное одобрение, и вскоре ʺкузены Вайшировʺ стали практически своими. Тем более, что они не чинились перед деревенскими и не задирали носы, а весело лопали мясо с дымком и пахнущий травами томатный хлеб. Причём перед этим, как положено, почтили осень, скормив осеннему костру по ломтю хлеба, горсти ягод и глотку пива.
- Восхитительно! – авторитетно заключила Айриэ, с наслаждением впиваясь в толстый, мягкий ломоть оранжевого хлеба с горьковатым ароматом эстрагона, иссопа и майорана. – Лучший хлеб из всех, что я пробовала здесь – это ритуальный осенний.
- Угу! – согласно промычал Мирниас с полным ртом, а Фирниор просто кивнул, отдавая должное и хлебу, и мясу, и прочим нехитрым, но таким вкусным деревенским угощениям, выставленным на общие столы.
Утолив голод, они попробовали местный хмельной медовый напиток, а потом распили припасённую Айриэ бутылку игристого. Послушали песни и игру местных (хорошо, что Тианора не было – в замок, надо полагать, пригласили работать). Поплясали немного, пошутили с местными, поболтали и послушали всякие байки.
Но каждой клеточкой своего существа Айриэ чуяла приближение заветного мига. Она подрагивала от предвкушения, так что Фирниор, мгновенно почуяв её настроение, тревожно посматривал, но с расспросами не лез. Вот ведь глазастый, с неожиданным теплом подумалось магессе.
Праздновать она собиралась по-своему. Ей нужен был мужчина – даже не ради собственно любовных игр, а чтобы дать выход накопившемуся напряжению и одновременно облегчить переход от связанного, спелёнатого состояния к почти полной свободе. Резкий переход, который кружит голову и сдирает все маски. Восторг. Полёт. Крылья. Возвращение к себе.
Ещё четверть часа – и можно наконец встретиться с собой настоящей.
Айриэ подозвала к себе Мирниаса, с интересом посматривавшего на хорошенькую светловолосую девушку из деревенских, и весело посоветовала перейти от взглядов к делу.
- А вы с Фирио? – чуть неуверенно спросил артефактор, с сожалением оглядываясь на девушку.
- А мы тоже уходим праздновать.
- Правда? – искренне обрадовался долговязый маг. – Здорово, рад за вас!
И, недолго думая, устремился на охоту, быстренько избавившись от лишних ухажёров светловолоски. Похоже, облик заезжего дворянина придал ему уверенности в своих силах.
Айриэ обернулась к Фирниору – застывшему, напряжённому, как струна. Кажется, он до сих пор боялся поверить в то, что слышал. Магесса молча улыбнулась и потянула его за собой в лес. Идти пешком Айриэ не собиралась, равно как и устраиваться поблизости от таких же парочек, уже занявших все удобные полянки поблизости. Она просто завела спутника за деревья, чтобы их не было видно с поляны, зажгла ʺсветлячокʺ и стала дожидаться наступления полуночи. Сняла с него иллюзию: рыженький юноша, конечно, смотрелся мило, но сегодня - ночь сброшенных масок и настоящих лиц.
