Вернее, с секирой. С узорчатой, причудливой рукоятью, с узором из демонических рож и черепов, находивших на полулунное лезвие.

- Клянусь Бездной! - выдохнул Шмиттельварденгроу. - Головоруб!

Рокот повторился — тварь смеялась, как он уже понял. Легко взмахнул секирой, обрушив ее на стол — и дерево не выдержало. Треск походил на крик живого существа. Толстенные доски развалились надвое, брызнули щепки. Черный рыцарь шагнул к ним.

- За Свет!

Его опередил Тессий. Кроме того, в дом ворвались его бойцы, вооруженные арбалетами. Вжикнули, распрямившись, стальные луки. С такого расстояния тяжелые толстые бельты, выпущенные с мощных пружинных арбалетов гномьей конструкции, пробивали рыцарский доспех, осадный щит и деревянное бревно. Но, как оказалось, доспехи темного рыцаря были много крепче всего этого: стальные стержни визгливо пожаловались на излишнюю крепость зачарованного металла и рассыпались острыми, но бессильными осколками.

И тут же свой меч обрушил на него Тессий и его головорезы, атаковав сразу с трех сторон. Били они прицельно, целясь в сочленения и ремни, скреплявшие латы. Только вот сочления были словно забиты густой смолистой массой, в которой вязли железные клинки, а все ремни сменили туго завернутые болты, заклепки и стальные стяжки. В таком вот обмундировании ни один человек не смог бы двигаться. А этот вот — двигался, и весьма шустро, несмотря на габариты.

- Дхар! Умри...

Пропустив удар Тессия, обрушившегося между кованым наплечником и краем опускавшегося на плечи шлема. Лезвие вспороло воздух, вонзилось в чужую плоть. Но так лишь показалось — меч, выбив несколько ошметков, остановился, как будто приварной.

Второй удар пришелся на латную рукавицу, поднятую навстречу. Металл застонал, зажатый в бронированном кулаке, - клинок изогнулся, хрустнул и развалился надвое. У воина, нанесшего удар, вытянулось лицо, но он, видимо, так и не успел испугаться по-настоящему: Головоруб обрушился ему на голову, походя отбив третий удар — меч брызнул осколками. В основном, в лицо второму соратнику Тессия.

Лезвие словно не встретило сопротивление. С тошнотворным чавканьем проклятый металл развалил череп пополам, плеснуло кровью и раздавленными мозгами, а секира запела — Шмиттельварденгроу почувствовал это всем нутром.

Горячее чувство бешеной яростью захлестнуло с головой. Оттолкнув в сторону заслонявшего ему дорогу Хораса и Дероила, он буквально вкатился под ноги жертвенному голему. Ударил снизу вверх рунной секирой, целясь в разрез латной юбки. Головоруб опустился ему навстречу — радостный и кровожадный вопль зачарованного оружия чувствовался почти ушами, словно вопль обезумевшего берсеркера.

Удар обрушился с чудовищной силой и скоростью. Головоруб жаждал крови и не узнавал своего хозяина. Единственное, что успел сделать цверг, это выставить дварфскую секиру ему навстречу.

Рука онемела — болью прострелило до плеча, свело судорогой мышцы. И лопнули, рассыпавшись, словно стеклянные, кости запястье. Вся конечность в одно мгновение превратилась в тряпку. Единственное, что успел сделать гном, - это увести секиру в сторону, не дав Головорубу испить его крови.

Голем рыкнул — голос его гудел под шлемом, как боевой горн — и попытался раздавить наглого цверга, наступив на него ногой, закованной в бронированный башмак. Почти на одних инстинктах Шмиттельварденгроу потянулся к праху и швырнул здоровой рукой жгучую горсть прямиком в сетчатое забрало. Рык перешил в вопль на высокой ноте — рыцарь покачнулся и нога опустилась мимо гнома — доски встали дыбом, а щепки хлестнули его по щеке. Кровь залила бороду.

Цверг вывернулся и отполз прочь, заметив при этом, что Героним, Хорас и Дероил пробираются к выходу. Кроме того, туда же лез и Героним. Одни Джалад остался на месте, втянув в плясавшую у него между рук саламандру весь огонь в хате. Дух огня горел рубиновым светом, маленькие глазки сверкали расплавленным золотом.

- Давай! - хрипло выкрикнул Шмиттельварденгроу.

Саламандра, повинуясь воле мага, прыгнула вперед, вытянулась в струнку и вонзилась стрелой в забранное мелкой решеткой отверстие в забрале, приваренного прямиком к шлему.

Запахло паленой мертвечиной — металлическая сетка раскалилась, начала плавиться и стекать вовнутрь. Вопль поднялся на недостижимые для человека частоты. Цверг, кое-как слепив запястье прахом, поднялся и обеими руками вцепился в рукоять. Силой, конечно, вырвать ее он не мог, но он уже впитывал энергию смерти из двух трупов, валявшихся под ногами, чтобы нанести последний, добивающий удар. Казалось, и он завалит эту тупую груду зачарованного железа. Он улыбнулся, игнорируя боль в травмированной руке. Прохрипел:

- Против цверга надо что-то посильнее, чем железноголовый болван...

Как оказалось впоследствии, энергией смерти воспользовался не один он. Знакомое ощущение, словно лопнула струна, правда, сам Шмиттельварденгроу не успел сложить свое заклинание и потому сильно удивился. Только вот сделать он уже ничего не успевал.

Голем крикнул . Не слишком тонкое, не слишком изощренное, но напитанное силой до предела, заклинание хлестнуло по цвергу. Его словно лягнула гигантская лошадь. Своим подкованным гигантским копытом, превратив его в блин раздавленной плоти.

Хорошо хоть, что это всего лишь показалось. Хотя ребра хрустнули на самом деле. Также, как и на самом деле упругая волна, словно от взрыва дварфского огненного порошка, оторвала его от секиры и швырнула об стену, разом выбив и дух, и желание дальнейшего сопротивления.

В голове гудело или, что вернее, ревело ураганным ветром. В спину, хорошенько впечатанную в бревенчатую стену, словно вонзили раскаленный гвоздь. Горсть раскаленных гвоздей. Силы в руках хватило только на то, чтобы утереть кровь, обильно текущую ртом. С трудом подняв голову, Шмиттельварденгроу огляделся.

Только от хорошенько встряхнутых мозгов, то ли от поднятой заклинанием пыли перед глазами плыла густая дымка. Сквозь него двигалась массивная темная фигура. На миг остановившись рядом с цвергом, она вполоборота повернулась, и гном опять почувствовал улыбку на невидимых устах.

- Дхар тебя дери! - просипел цверг, едва проталкивая слова сквозь забитое горло. - Кто ты такой?

Он чуял темную магию, исходившую от голема, и хоть сначала подумал, что заложена волшба в доспехах, но после понял: внутри сидело нечто, владевшее ею, по крайней мере, ну хуже цверга. Как цверг.

Рокочущий смех раздался вновь. Он ткнул в сторону Шмиттельварденгроу Головорубом, а после выразительным жестом провел полулунным лезвием на ширине пальца от своего горла.

- Готовься, но не сейчас! - голос походил на грохот могучих шестеренок титанического механизма, на лязг паровых молотов в кузне. - Сразишься за то, что считаешь своим.

- Головоруб — мой! - крикнул, или, вернее попытался, крикнуть цверг. Он зашелся удушающим кашлем, на закончив фразу.

Рыцарь опять хохотнул, перешагнул лежащего под обломками стола Тараила и шагнул к куче мала, что образовалась у выхода. Дверь вынесло криком, но никто уже не спешил на выход.

Кроме Хораса. Он медленно поднимался и одновременно тянул на себя бесчувственного Дероила.

Командор шагнул навстречу темному рыцарю, выставив свой меч. Голем смел его, словно пушинку. Меч разлетелся на части после удара Головорубом, рукоять вывернуло из руки. Хорас попытался ухватить гиганту за руку, но силой тот не уступал троллю. Стряхнув паладина, как назойливое насекомое, он отшвырнул его. И в следующий миг опустил проклятую секиру на голову клирику.

Архивариус умер, не приходя в сознание. Шмиттельварденгроу почувствовал, как сытно зачмокал Головоруб, впитав в себя жизнь клирика.

- Теперь можно уходить! - глухо заключил голем и, развернувшись, отошел к порталу. Шаг в зеркальную гладь — и блестящий диск схлопнулся, оставив после себя резкий аромат грозового воздуха.

16.

- Итак, - хмуро произнес Тараил, баюкая на перевязи сломанную руку, - все закончилось, не успев начаться. Мы знаем, что на самом деле Дероил был прав, только вот это уже ему не поможет. Расколотому черепу мало что помогает. Ну, за редким исключением.