-- И победили сторонники... палки, -- тихо сказал Леарза.

   -- Да, как видишь, -- кивнул головой профессор Квинн. -- В конце концов, и последователям Тирнан Огга пришлось прибегнуть к помощи технологий, чтобы сражаться, а затем и вовсе бежать. Выжившие рассеялись по галактике, и до сих пор мы время от времени обнаруживаем планеты, на которых живут их потомки. Как Руос.

   Леарза молчал и продолжал вертеть в пальцах карандаш.

   -- Многие из них, отказавшись от технологий, со временем деградировали, -- продолжал профессор, -- насчет одной из этих планет даже до сих пор ведутся споры, являются ли ее обитатели бывшими людьми. Но некоторые продолжали развивать свое сознание и достигли определенных высот в этом. Собственно говоря, Руос -- уже четвертая найденная нами планета... Таким образом, у нас был опыт, и мы знали, чего ожидать. За прошедшее время мы вполне изучили историю Руоса. Восемнадцать тысяч лет тому назад, сразу после завершения войны, корабль с беженцами прибыл на эту планету; на планете на то время находилась только научная станция, малочисленные обитатели которой были перебиты ими. След этого корабля был утерян, и последователи Тирнан Огга остались предоставлены сами себе... но очень быстро среди них начался свой собственный конфликт. Видишь ли, Тирнан Огг погиб, и его ученикам остались лишь его книги, а книги, как водится, можно трактовать по-разному. Так, среди спасшихся беженцев было два человека, которые тебе должны быть известны под именами Эльгазена и Суайды. Эльгазен был, как мы это теперь называем, пуристом; он полагал, что человечество должно сразу и категорически отказаться от использования всех технологий, включая даже силу молнии, которую мы применяли с незапамятных времен. Суайда отстаивал идею более плавного отказа, он считал, что примитивные технологии не причиняют человеческой душе такого уж вреда. Со временем люди разделились на два лагеря, и последователи Суайды ушли жить за горы Талла, тогда как последователи Эльгазена остались на берегу реки Харрод, где тогда было очень плодородное и удобное для жизни место. Между этими двумя сторонами уже тогда возникла вражда, которая со временем только усугублялась.

   -- Но... последователи Суайды превратились в жалких безумцев, -- слабо удивился Леарза. -- Как?..

   -- Конечно, это произошло не сразу. Поначалу, наоборот, обитатели Талла были процветающим народом, они выстроили красивый город, назвав его Дабдара, -- впоследствии это название превратилось в знакомое тебе "Эль Габра", -- тогда как последователи Эльгазена медленно деградировали, потому что окружающая их среда почти не требовала от них никакого труда. Наконец появились люди, которые осознали это и попытались это как-то изменить. Каждый из них создал свое собственное учение и увлек за собой в пустыню появившихся сторонников; люди эти известны и по сей день, их имена отлично знакомы тебе. Это шесть богов, а последовавшие за ними со временем разделились на племена. Были и те, кто не пошел ни за кем из них, предпочтя беззаботное существование на берегах Харрод, но потом между последователями Суайды и племенами началась война, и эти люди, не принявшие ничьей стороны, ушли на Халельские острова, где деградировали и дальше; к тому моменту, когда Эохад Таггарт отыскал их, они утратили свою письменность и поклонялись тотемным животным.

   Профессор Квинн, сделав паузу, постоял, глядя в окно; в светлых глазах его отражалось кэрнанское небо. Леарза сидел молча, опустил голову.

   -- Война разгорелась не на шутку, и племена начали быстро проигрывать, -- продолжил Квинн. -- Их ятаганы не могли противостоять огнестрельному оружию последователей Суайды... но все изменилось, когда среди них начали появляться первые люди, предрасположенные к открытию Дара. И вот наконец на свет явился Эль Масуди, а с ним и остальные Одаренные. Они, как ты знаешь, предприняли самоубийственную атаку на Дабдару, несмотря на то, что видевший будущее Эль Кинди отговаривал их.

   -- Они победили, -- сказал Леарза.

   -- Да, они победили. Они добрались до Дабдары, где располагалась одна вещь... м-м, в твоем языке для нее уже больше нет названия. На нашем она называется

ядерный реактор

. Эта вещь вырабатывала энергию, которая освещала и обогревала дома в городе. Я должен пояснить тебе, юноша, что ядерный реактор -- опасная штука. Его силу можно было бы использовать как оружие, но у последователей Суайды хватало ума этого не делать: потому что взрыв такой штуки уничтожил бы добрую половину Саида и сделал ее необитаемой на долгие годы. Эль Масуди и его товарищи ничего не знали об этом. Они знали, что в этом здании находится очень хитроумная техника... им в этом виделось сосредоточие зла, и они полагали, что если уничтожат ее, то и народ Суайды будет побежден.

   -- И они ее уничтожили?

   -- Да. Спутники Эль Масуди погибли для того, чтобы он смог добраться до этого здания, где он и использовал свой Дар. Произошел взрыв. Дабдару стерло с лица земли, -- сказал профессор Квинн. -- Долгие годы от этого места исходило смертельное для человека излучение. Под его влиянием некоторые выжившие люди

изменились

. И это было еще не все. Ведь все племена ненавидели потомков Суайды, вся их злоба была направлена туда, на этот несчастный народ, они видели в нем лишь исчадия ада. Под влиянием этой злобы обитатели Талла начали сходить с ума. Их собственная тьма выходила наружу и искажала их рассудок. Ты когда-нибудь задумывался, юноша, о том, чего хочет сам темный бог?

   -- Да, -- потерянно кивнул Леарза. -- Я думал, он хочет сделать Саид своим, чтобы вместо племен там жили только его безумцы и верные слуги...

   -- А для чего ему это? Разве в Талла им было мало места?

   -- Ну... но...

   -- Темному богу ничего не было нужно, -- сказал Квинн. -- Все, чего хочет тьма в сердце, -- это разрушение и пустота. ...Именно это и предвидел Эль Кинди, именно потому и пытался отговорить Эль Масуди от его затеи. Эль Кинди не сошел с ума: ведь все случилось в точности так, как он предвидел. Он написал книгу, -- Квинн вдруг тронулся с места и подошел к своему шкафу, откуда извлек толстый том и показал его Леарзе. -- В которой подробно описал, что он видел. Никто не поверил ему тогда, хотя книгу, к счастью, все же переписывали, и одна ее копия дошла до наших дней. Хоть языка времен Эль Кинди уже не понимали, один славный юноша переписал ее, просто срисовав непонятные ему символы, а от него она досталась мне.

   Леарза молчал. Профессор поставил книгу на место.

   -- Ваша цивилизация -- не первая, погибшая подобным образом, -- сказал Квинн. -- Мы уже сталкивались с этим и разработали гипотезу о том, как можно избежать такого исхода... мы пытались подтвердить эту гипотезу, но, увы, не сумели. Возможно, это означает, что отказываться от технологий в пользу чистого разума еще рано.

   Леарза продолжал смотреть перед собой; какой-то внутренний протест поднимался в нем в эти минуты, и ему отчего-то начало казаться, что профессор Квинн враждебно настроен к нему.

   Он, в конце концов, был представитель той, погибшей цивилизации, пошедшей иным путем, потомок тех людей, с которыми воевали предки Квинна...

   -- Думаю, на сегодня стоит закончить, -- чутко отметил состояние своего подопечного профессор. -- Тебе не мешает развеяться, молодой человек. В его кабинете можешь найти Гавина, а может быть, даже и Каина. Эти двое, если мне не кажется, давно знают друг друга.

   ***

   Воспользовавшись разрешением, Леарза почти выбежал из кабинета профессора. Он промямлил что-то насчет того, что пойдет к Гавину, но рыжего искать не собирался, бросился в первую попавшуюся сторону и уже через пять минут бесповоротно заблудился в этом гигантском здании, смысла которого никогда не понимал, так же, как и смысла картины в кабинете Квинна; для чего людям было строить эту ужасную махину, в которой могли жить тысячи и тысячи? Для чего делать ее такой чудовищно высокой, -- Гавин сказал как-то, что высотой она с настоящую гору, -- как муравейник, мерзко, мерзко...