один кусочек пирога, оставшегося с вечера, и поцеловала недоумевающую сестру в щёку:

— Созвонимся.

***

Полтора часа в дороге пролетели незаметно. Я приближалась к зданию банка, когда

увидела чёрный знакомый до зеркального блеска отполированный автомобиль,

припаркованный на банковской стоянке, и его самого, вальяжно облокотившегося на

машину. Поджидает, зверёныш! Одетый, как всегда, с иголочки. Он заставит меня сменить

работу... Или я заставлю его поменять банк.

Внутри меня тут же распустились колючие репейники. Давай, подойди, я тебе ядерную

боеголовку кое-куда засуну и взорву за все пережитые эмоции. И гордо дефилировала на

каблуках мимо него, представляя, что Алан Кассий — очередная сонная галлюцинация.

— Юлия, — услышала его вкрадчивый голос, разорвавшийся у меня в ушах. Как это у

него так получилось? Между нами не меньше тридцати метров. — Подойди ко мне.

Я мотнула головой и продолжила гордое шествие. Обойдётся! С клиентами для общения

есть определённый кабинет в банке. И рабочее время.

— Ю-юля-я-я... Не заставляй меня подниматься к тебе в кабинет... Там мы останемся

совершенно одни, не считая видеокамер.

Вот козёл! Это самый настоящий шантаж. Мои честь и достоинство не могут позволить

глумиться над собой всей службе безопасности банка при просмотре неизвестно чего. Я

развернулась. До начала рабочего дня оставалось пятнадцать минут.

— Как это у тебя получается? — сладко прошипела ему гадюкой, когда приблизилась.

Пусть не думает, что я пошла на уступки.

— Что получается? — его кроткий ангельский голос и невинный взгляд должны были

доказать мне, что он понятия не имеет, о чём речь.

— Бессовестно лезть в чужие сны!

— Всего лишь пригласил тебя в гости, — хитрая улыбка коварного ловеласа,

преследующего добычу, не сулила ничего хорошего.

— Демонический бордель, по-твоему, верх романтичных фантазий у девушки?

Он весело рассмеялся, заставив меня судорожно искать слово «лопата» в своём вопросе.

— Ты сама решила, что хочешь получше всё рассмотреть. Разве я мог отказать тебе в

желаниях? — он откровенно ржал надо мной. Конь ламборджопедальный. — Вспомни,

милая. Мы встретились тогда, когда ты сама захотела этого.

— Они были отвратительны и опасны, — я продолжала наезд на него.

— Они были под контролем, Юлечка.

— А тигр? Ты хоть понимаешь, как меня напугал?

— Тебе понравилась моя кошка? — конь самодовольно ухмыльнулся в ответ и сделал

маленький шаг в мою сторону, заставив меня отступить.

— Пожалуй, единственное во всей истории, — съязвила я. — И то не сразу.

— Ты хорошо всё запомнила?

Этот специальный акцент на слове «всё»... И столько лукавства, вперемешку с какой-то

безумной страстью, в его взгляде, что меня передёрнуло. Да что он себе позволяет? Злости

ещё прибавилось. Скоро бомба взорвётся... Давай. Доведи меня.

— Ты домогался меня!

— Ты сама хотела... Ведь правда? Я лишь вытащил потайные желания... Твои желания... —

он говорил приторным, елейным голосом. Не слиплась бы его красивая задница от такой

сладости.

Неожиданно Алан совершил пару резких движений, как хищник в броске, и мы

поменялись местами. Он расставил руки так, что я оказалась прижатой к дверце машины

между ними, без шансов покинуть его общество. Он нависал надо мной, как скала, подавляя своей аурой силы и власти. А мне захотелось дотронуться до него, расстегнуть

пуговицы его рубашки, погладить эти стальные мышцы. Почувствовать вкус жадного

поцелуя... Боже! О чём я думаю!

— Не смей ко мне приставать, — с чрезмерной горячностью в голосе приказала я, увидев

в его глазах насмешливые огоньки.

— Мне нравится твоё сопротивление, это так... — Алан сделал паузу, — забавно! — И

уверенно продолжил:

— С каждым сном ты будешь принадлежать мне всё больше и больше, — он сделал

непозволительный шаг, чтобы окончательно прижаться ко мне и запустить руки на мои

спину и талию, как паук захватывает своими конечностями и щупальцами жертву, чтобы

скорее насладиться её вкусом и капитуляцией.

Близость его тела была неимоверно приятной и, одновременно, пугающей. Его губы

касались моего виска, обжигая дыханием. Он подчинял меня себе неистовым напором и

уверенностью, которая сквозила в каждом его действии.

— Впрочем, мне без разницы, где у нас случится в первый раз... В этой реальности или в

моей...

В мгновение я забыла, как дышать, пока недостаток кислорода не заставил меня сделать

судорожный вдох и...

— Рруки уберри, — зарычала я от такой наглости и попыталась отпихнуть его от себя, упершись своими ладошками в его грудь. Только ничего не вышло. Всё равно что стену

сдвинуть решила.

Он тихо рассмеялся, слегка отклонился, глядя в мои распрекрасные, но жутко

недовольные очи, и медленно провёл указательным пальцем по моей нижней губе,

смазывая помаду.

— Давай лучше поцелуемся? — произнёс Алан слегка хриплым от возбуждения голосом.

— Нет уж, отвали от меня, — я старательно отворачивалась от его попыток приложиться к

моим губам. — Шёл бы ты лучше на молочный завод кефир делать! — вдруг выдал мой

мозг, вспомнив литры загубленного молока после нелепых свиданий. — Хрен

кисломолочный!

Его глаза потемнели от гнева, замерцали в раздражении. Он резко отступил на шаг, смерил

меня циничным взглядом. Вип-конь разозлился. То ли на отказ, то ли на оскорбление. То

ли на всё сразу. Ещё немного грома и молний, и прям Зевс получится. Вперёд, покорять

Голливуд! Виват актёрам!

— Сама ко мне придёшь, Юля, — глухо, но жёстко произнёс он.

— Я к тебе? Да никогда! Себя не уважать!

— Будешь умолять тебя взять, как последняя барная шлюха, — он чеканил каждое слово, будто вонзал в меня иглы. Садист, не иначе! Его лицо исказила злорадная ухмылка.

Я размахнулась, чтобы со всей силы врезать ему пощёчину. Правда, рука оказалась

перехваченной на полдороге. Он схватил мою ладошку, ломая план настучать ему по

наглой, самоуверенной морде. Желваки на его челюстях заходили ходуном, ноздри

затрепетали. Да это уже неприкрытая ярость... Вот он — настоящий!

Интуиция тут же мне подсказала, что подобным образом с ним ещё никто не обходился. С

моей стороны это была возмутительная наглость. Собственно, а чего он хотел? Не

позволю себя оскорблять!

Острая боль от его захвата докатилась до меня чуть позже, вызывая стон. Он тут же

отпустил руку, а я ошарашенно уставилась на ярко-красную кровь, которая потекла по

моим пальцам. Это же моя кровь!

— Сволочь! Что ты наделал? — прошипела я, глядя на израненную, окровавленную

ладонь.

Сощурила глаза от ненависти и заметила растерянность на его лице. Другой рукой он тут

же достал из кармана носовой платок и, снова схватив мои пальцы, уже нежнее, приложил

ткань к ране, обернув кисть.

— Извини, какое-то недоразумение, — буркнул он в полном замешательстве.

Неужели тоже неожиданно? Всё равно!

— Заражение крови хочешь мне подарить, прикладывая грязные тряпки? — прорычала я.

— Иди на работу, — тихо, сквозь зубы произнёс Алан Кассий и, развернув от себя, легко

подтолкнул меня в спину.

— Да пошёл ты! — психанула я ещё больше, быстро сбегая от него, пока предоставилась

возможность. С дураками общаться — себе дороже! Рука горела, будто от ожога.

Уже приближаясь к ступенькам крыльца главного входа в банк, услышала за спиной, как

гневно взвизгнули тормоза и грубо зашелестели покрышки колёс «Ламборджини»...

Похоже, настроение испорчено этим утром не только у меня. Так ему и надо! Будет знать, как досаждать Вороновой. Вражина.

***

Я стояла в туалете и смывала с ладони кровь. Вот что за дрянь? Как так вышло? На месте, между большим и указательным пальцами, чётко рисовались несколько отверстий в два