— Митрофаныч, — серьезно сказал майор. — А это не есть разглашение?
— Ух ты тютя моя, пусенька! — рявкнул оружейник, облапив его шею. — Кого ловишь, дурашка? Информация о Тухачевском с подельниками переведена из “железного кабинета” в спецхран относительного доступа циркуляром номер три-восемь-семь дробь два-пять от шестнадцатого ноль шестого шестьдесят девятого, подпись — гран-полковник Белосельский, печать приложена! Так-то, салажка… А то б разинул я хайло, жди…
Его так и кренило на ступеньки. Майор со вздохом поднялся:
— Помогите уж телепортировать болезного…
Кирьянов взялся помогать. Митрофаныч, пока его где вели под белы рученьки, где тащили ногами по земле в сторону поселка, особо не сопротивлялся, упоенно бормоча что-то в сущей экзальтации. Насколько удавалось понять из членораздельно произнесенного, он искренне полагал сейчас, что шагает в колонне торжественного парада в честь неведомого Кирьянову Одиннадцатого Июля. Здравицы выкрикивал, перемешивая не просто знакомые — громкие имена с совершенно неизвестными, лозунги скандировал, в конце концов с огромным воодушевлением заорал:
Под знаменем партийного доверия
любой к борьбе и подвигам готов!
Нас в звездный путь ведет товарищ Берия,
о нас заботится товарищ Маленков!
Даем пример ударного труда!
Средь звездных россыпей освоенной Галактики
Сияет красная советская звезда!
Потом совершенно неожиданно принял стойку “смирно” — а поскольку как раз в этот момент оба носильщика ослабили хватку, убаюканные мнимой покладистостью ноши, Митрофаныч рухнул навзничь на землю, в высокую траву, но это его нисколечко не смутило, он продолжал браво орать:
Пускай вдали остались зимы с веснами! Мы вечной правдой сталинской сильны! Без устали идут путями звездными Сыны могучей молодой страны!
— Слушайте, — сказал Кирьянов. — Ведь перебудит всех, нарвемся…
— Милейший обер-поручик, вы недооцениваете старую закалку, — чуть пошатываясь, ответил майор Стрекалов. — Хотите фокус?
Он склонился над поющим манифестантом и явственно произнес ему в ухо:
— Комендантский патруль поблизости!
Митрофаныч мгновенно умолк, словно повернули выключатель, воцарилась оглушительная тишина. Затаившись в траве, оружейник, такое впечатление, даже дышать перестал.
— Видели? — сказал майор с неподдельным уважением. — Старая школа. Беритесь, мы его черным ходом затащим… А потом, может, выпьем за знакомство?
— Благодарствуйте, — сказал Кирьянов. — С удовольствием.
Он все еще был преисполнен доброты к окружающему миру.
