— Что с близнецом? — задал вопрос Ортон.

— Он покончил с собой, — откликнулся начальник Тайной службы. — Я лично обыскал каждый уголок той комнаты, в которой он умер: там не было никого, кроме него. И того слуги, который его обнаружил, естественно.

— Как и в прошлый раз?

— Не совсем. В прошлый раз были и маркграф Инарский, видевший смутный силуэт убийцы, и след от укола в затылочной части — в затылочной, заметьте, государь. А на сей раз несчастный умер от того же яда, но при этом укол был сделан в запястье левой руки. И след от иглы проходит таким образом, что можно смело утверждать: человек сам уколол себя, держа иглу в правой руке.

— А что же этот инструмент? — спросил Теобальд. — Его нет?

— Отнюдь. Иглу мы нашли на ковре, шагах в полутора от тела. Видимо, он выронил ее или просто отбросил. Это уже не имеет значения. Она лежит справа, по ходу движения его руки.

К сказанному могу добавить следующее: в тайном отделении шкафа, находящегося в покоях этого близнеца, мы обнаружили одеяние, скроенное по образу плащей монхиганов, и посох, выточенный из дубового комеля. Я нашел и старика — владельца лавки, в которой была куплена эта ткань. Старого дурня никто не убивал, просто он отхватил солидный куш — господин покупатель заплатил не торгуясь — и обмывал покупку во всех известных ему кабачках. Он подтвердил, что плащ, найденный у близнеца, сшит из его материи. На плаще не хватает того самого лоскута, который Аластер обнаружил на дереве напротив террасы.

У меня есть еще несколько доказательств — как прямых, так и косвенных, — подтверждающих вину покойного, но, думаю, не стоит отнимать ваше время, перечисляя их. Похоже, и так все ясно.

— Мне ясно, что мой близнец внезапно резко изменился и обезумел до такой степени, что убил двух человек, покушаясь, очевидно, на меня. Возможно, он раскаялся и покончил с собой, — заговорил Ортон. — Но мне неясно, что произошло с ним и возможно ли повторение подобного кошмара?

— Ваше величество, — сказал Аббон Флерийский. — Не могу утверждать наверняка, но мне представляется, что похищенное ныне тело каким-то образом воздействовало на поступки несчастного. По-моему, он просто не сознавал, что делает, подчиняясь чужой воле.

— Может ли у мертвеца быть собственная воля? — спросил растерянно Локлан Лэрдский. — Как тело, лежащее в склепе, может командовать живым человеком?

— Не тело, лежащее в склепе, — ответил Аластер, — а тело Агилольфинга, что не одно и то же. Многие живые не обладают и сотой долей той силы, какую оно хранит по сей день.

— Его нужно найти во что бы то ни стало, — воскликнул Гуммер.

— Иначе может случиться слишком много горя и бед, — согласился Далмеллин.

— Мы уже ищем, — пробормотал Сивард. — Только это будет нелегко. Следов нет никаких.

— То есть?

— Я первым обнаружил разоренный склеп и убитых воинов охраны, — пророкотал герцог Дембийский. — Способ, каким они были уничтожены, а также еще несколько деталей заставляют меня думать, что некто прибег к услугам убийц Терея. Отвлеченно рассуждая, он сделал самый удачный и разумный выбор. Никто лучше йеттов не владеет искусством убивать, красть, скрываться и оставаться безнаказанными, бесследно растворяясь в пространстве.

— Итак, — продолжил Аббон Флерийский, когда герцог замолчал, — близнец попал под влияние тела. А когда оно было похищено, он словно очнулся ото сна и ужаснулся своим деяниям. Бедняга сам избрал себе наказание, успев перед смертью сказать герцогу, что тела уже нет в склепе. А может, я его слишком идеализирую, и он просто не смог жить без своего «хозяина». Я ведь не знаю, что случается с теми, кто попал под власть несуществующего уже Агилольфинга.

— Как это все сложно, — вздохнул Гуммер.

— Какие меры принял господин Сивард? — поинтересовался Аббон Сгорбленный, чей голос до сих нор не звучал в собрании.

— Я разыскиваю похищенное тело, — просто отвечал одноглазый. — Мне кажется, кем бы ни были похитители — убийцами Терея или простыми могильными ворами, — они провозили свой груз нелегально, иначе бы на таможне у них было слишком много вопросов.

— А что, нельзя везти тело усопшего родича или друга?

— К нему нужно выправить соответствующие документы. Хотя это и возможно, но рискованно. И гораздо проще обратиться к специалистам, которым не в диковинку возить любые товары втайне от всех — то есть к контрабандистам.

— Меня интересует еще пара вопросов, — снова заговорил Ортон. — Что вы можете сказать о покушении на Ее величество императрицу и как можно уберечь мою супругу от подобных неприятностей в дальнейшем?

— Кажется, уже этот вопрос не подлежит обсуждению, — позволил себе заметить Аластер. — Императрица пообещала соблюдать большую осторожность, особенно — в неблагоприятный для себя период. Кто-то из гравелотских сеньор всегда находится рядом с ней, что обеспечивает надежную защиту, и вам, Ваше величество, это хорошо известно. Что же касается истинного виновника этой истории, то в равной мере это может быть и тот, кто приказал похитить тело Агилольфинга, и тот, кто пытался подкупить ваших придворных. К сожалению, возможности выяснить его личность у нас нет. Мы сейчас находимся в состоянии активной обороны, и недопустимо в нашем положении совершать грубые ошибки. Не беспокойтесь за государыню — все мы готовы отдать за нее свою жизнь. Она предупреждена. На сегодня этого достаточно.

— А что будем делать с близнецами? — спросил Аббон Сгорбленный.

— А что теперь делать с близнецами? — вздохнул Теобальд. — Всего двое остались в живых.

— Страшно, что погибли люди. А то, что моих двойников стало меньше — это еще не самое страшное, — молвил император. — Могло быть и хуже. Двое близнецов — это не конец света.

— Нет, конечно, нет, — послышался голос одноглазого. — Но если, не дай Бог, случится что-нибудь еще, то мы будем почти в безвыходном положении.

— Не паникуй заранее, — посоветовал Ортон.

— Я не паникую, я предвижу все возможные трудности. Это, кстати, то, за что мне платят большую часть жалованья. Я боюсь, что мы недооценили противника и теперь находимся под постоянной угрозой.

— И я о том же. Нам нужно искать кого-то — невероятное положение вещей, — Аластер мог поклясться, что князь Даджарра, пользуясь темнотой и тем, что его никто не видит, даже руки заломил в отчаянии. — За всю историю существования империи мы не оставались с двумя близнецами.

— А теперь трудно будет отыскать двойника, — сказал Гуммер. — Да и если найдем, хлопот не оберешься — это ведь сколько времени придется его всему учить! И удастся ли?! Господи, что за напасть такая…

— Охрану удвойте, утройте, учетверите, в конце концов, — заявил Аббон Сгорбленный. — Но государя и близнецов нужно беречь как зеницу ока.

— Это само собой разумеется, — согласился Аластер. — Но с какой стороны ждать нового удара?

— Отовсюду, — произнес в наступившей тишине Аббон Флерийский. — Буквально отовсюду.

Аббон Флерийский действительно был одним из самых великих магов своего времени — а его время, нужно заметить, растянулось более чем на четыре века и еще не собиралось заканчиваться.

Правда, он не был настолько самонадеян, чтобы считать себя единственным и неповторимым, но строго придерживался фактов, а факты гласили, что тех, кто способен был соперничать с ним в высоком искусстве чародейства, можно было пересчитать буквально по пальцам. К тому же, все или почти все они были расположены к Аббону и всячески готовы содействовать в любом его начинании. Подобное положение вещей привело к тому, что придворный чародей роанских императоров был уверен в себе и сомнениями терзался крайне редко. И по очень вескому поводу.

Сейчас был именно такой случай.

Когда Большой Ночной Совет закончился и все его члены разошлись по своим потайным ходам, Аббон поспешил к себе в лабораторию. Те разговоры, которые он вел накануне с Аластером Дембийским и начальником Тайной службы, натолкнули его на мысль, что он ищет на Бангалоре вовсе не то, что нужно. А может, и не там ищет. И он хотел исправить упущенное и проверить себя.