Тиф взял стакан с виски в правую руку и одним залпом осушил его. Вытерев рот, он уперся локтями о стол и обратился к Кевину, нарочито игнорируя Уотера:

   - Кто это такой, мать его?

   - Меня зовут Марк. Думаю, для начала этого будет достаточно. Может, сыграем?

   Тиф перевел затуманенный алкоголем взгляд на заносчивого типа, приподняв вопросительно левую бровь.

   - У тебя есть, что ставить на кон? - с пренебрежением обратился он к Марку, на что тот, достал медную монету, найденную днем на улице, и положил ее на стол.

   - Это что? - устало, спросил Тиф.

   - Моя ставка против твоего мешочка. Раз ты уверен в своей непобедимости - ты примешь мое предложение.

   - Хорошо, Марк. - Тиф произнес его имя немного коряво, от чего у него получилось нечто похожее на "Мьярк". Он хотел было поднять свои карты, что ранее разложил для себя и Кевина, но Уотер остановил его, вытянув руку вперед.

   - Давай лучше в "кости". Это будет гораздо быстрее.

   Тиф кивнул и попросил рядом сидящих с ними "кости". Те, немного поворчали, но все же отдали.

   - Ты первый, - сказал Марк.

   Тиф тщательно размешал в стаканчике игральные "кости", после чего выбросил их на стол. Ему выпали две пятерки.

   - Шансы на победу у тебя совсем невелики, парень.

   Марк молча взял из его рук стакан, забросил в него "кости", хорошенько размешал их и бросил кубики на стол.

   Две шестерки.

   Улыбка с лица Тифа мигом исчезла. На щеках появились белые пятна. Он резко встал со стула и Марк тут же последовал его примеру. Кевин хотел попросить их остудить свой пыл, но появившийся блеск в глазах Тифа, подсказал ему, что драки не будет.

   - Может, попробуем еще раз? - предложил Тиф, в это раз глядя на Марка, как натуралист на неизвестный вид насекомого.

   - Хочешь проиграть оставшиеся деньги?

   - Нет, хочу их вернуть обратно.

   - У меня есть другое предложение.

   - Какое?

   - Объединить усилия и заработать больше. Сам знаешь - долгий путь предполагает большие затраты.

   Тиф не торопился с ответом, но спустя какое-то время все же принял предложение Марка, после чего они пожали друг другу руки.***

   Марк на пару с Тифом играли в карты и, судя по довольным выкрикам, им везло. Многие столпились около их стола, а потому два из четырех круглых столика освободились. Линин и Кевин заняли один из них. На выигранные Марком серебряные монеты они купили жареного мяса, ржаного хлеба, овощей и кувшин со светлым элем.

   - А где твой конь? - спросил Кевин.

   - Я его..., - Линин прожевала мясо, проглотила, затем продолжила: -...продала за пятнадцать серебряных монеты.

   -Выходит, ты купила себя новый наряд за деньги, вырученные от продажи коня? - с чувством неловкости осведомился Кевин.

   - Ага, - кивнула она. - А ты думал, откуда у меня деньги?

   Соперники Марк и Тифа радостно воскликнули. Им удалось кое-что выиграть, но эта "победа" была, конечно же, им дарована, чтобы поддержать в них азарт игры и привлечь других постояльцев таверны, у которых были при себе деньги.

   Кевин решил не отвечать на вопрос заданный Линин. Вместо этого он принялся наблюдать, как она ловко справляется с едой с помощью ножа и вилки. Казалось, что использование столовых приборов для нее было делом повседневным. Если бы не таверна и не те обстоятельства, которые привели к их знакомству, Кевин вполне мог принять Линин за девушку из высшего общества. Картину дополняло ее новое платье лазурного цвета - простое и элегантное. Кевин остановил свой взгляд на ее широком декольте, сумев разглядеть на ее левой груди небольшую родинку. У Линин не было пышной груди, зато у нее была осиная талия, которой не требовалось быть подчеркнутой тугим корсетом. Да, природа наделила Линин прекрасным телом и лицом, которые приковывали взгляды мужчин. Наверняка многие бы хотели подойти к ней и познакомиться поближе, но их всех останавливали ее трое знакомых мужчин, один из которых был явно любителем действий, а не долгих разговоров.

   - На что ты смотришь? - спросила Линин, и Кевин поспешил отвести взгляд в сторону. - Если на мою грудь, то знай - я ничего не имею против этого.

   - Нет. Я смотрел на то, как ты справляешься с ножом и вилкой. У тебя это прекрасно получается.

   - Меня этому научила мать, - ответила девушка, отправляя очередной кусочек мяса в рот. - Она всегда хотела, чтобы я ничем не отличалась от знатных дам на светском вечере. Она умерла десять лет назад. Для меня это было тяжелым потрясением. Возможно, если она не умерла столь скоропостижно, я бы не стала развлекать мужчин в борделе.

   Кевин тут же вспомнил о своих потерянных близких, выхватив из закоулков памяти то, как Клэр готовила на кухне ужин и всегда пугалась, когда он тихо подходил к ней и целовал в шею. Также ему вспомнились художественные способности Кэтти, которые она преподносила ему почти в каждый вечер после его возвращения с работы.

   - Я смотрю, ты не очень голоден.

   Кевин вернулся мыслями назад в таверну. Линин пригубила из своего стакана с элем и разрезала оставшийся кусок стэйка на две равные половинки. В тарелке Кевина лежал почти нетронутое мясо, а к элю он даже не прикоснулся. У него не было аппетита, а все потому, что он желал поскорее отправиться дальше в путь и ни о чем другом не мог думать. Несмотря на всю затею - дойти до Океана Надежд, - до конца он в нее все еще не верил. Его встречи с ведьмой, бэнши, мертвецами и душами умерших на Заброшенном Лугу, не являлись неопровержимым доказательством существования Мира Вечности. И даже книга Гринфилда не несла за собой последнего решающего слова. А потому, он хотел скорее убедиться в реальности Океана, который мог исполнить любое желание. Трата времени на сон, еду и разговоры не способствовали укреплению веры в Него.

   Может, стоило все рассказать своим товарищам и тогда чувство реальности Четвертого Ближнего Мира укрепилось бы в нем? Без сомнений, он нуждался в поддержке со стороны друзей. С ней, он бы чувствовал себя гораздо увереннее.

   Но, Марк и Тиф были сейчас полностью поглощены игрой. Тогда, стоило обо все рассказать Линин.

   Но, вместо откровений, Кевин задал вопрос, не имеющий ничего общего с Океаном Надежд:

   - Где ты родилась и провела свое детство?

   - В Сормине. Своего отца я не помню, так как он ушел от нас с матерью, когда мне было не больше года. Моя мать принадлежала к среднему классу и работала на кухне в замке брата губернатора, а потому она была знакома с манерами поведения знатных особ. Я прожила первые десять лет своей жизни среди элегантных и уверенных в себе мужчинах, а также среди красиво одетых женщин, обладающих утонченным вкусом. Когда хозяева поместья приглашали на званые ужины гостей, я, как и все любопытные маленькие девочки, любила наблюдать за ними из-за слегка приоткрытых дверей и мечтала одеваться и вести светские беседы наравне с ними. Я представляла себя одетой в дорогие щелка, носящей на шее золотые ожерелья, скромно прикрывающейся веером от мужественных взглядов интеллигентных мужчин и искренне смеяться над их тонким юмором.

   Я стояла у дверей и пристально наблюдала за всем происходящим. Это походило на волшебство. Мама мне всегда запрещала подгладывать за ними, чтобы случайно не быть замеченной, но я ничего не могла с собой поделать....Когда же она узнавала, что я ее в очередной раз ослушалась, то никогда не ругала, а только нежно поглаживала по голове и с уверенностью твердила, что придет время и я стану одной из них. Стану знатной дамой, чье присутствие скрасит любое светское мероприятие. Я ей верила. Верила каждому сказанному ей слову и с радостью исполняла уроки по этикету, которые она мне преподавала.

   Но вера прошла, когда она неожиданно заболела и очень скоро скончалась. Тогда и выяснилось, что я никому в этом мире не нужна. Таким образом, со всеми этими знаниями - умением читать и писать, вести себя за столом и танцевать под разные музыкальные ритмы, - я оказалась на улице.