Но, как известно, под лежачий камень вода не течет. Поэтому Морган поднялся со стула, на котором успел уже удобно устроиться, и двинулся в гущу гостей с твердым намерением начать знакомиться с ними первым и постараться найти общий язык. Потягивая вино, он уверенно направился через всю комнату туда, где Синтия беседовала сейчас со Стэнфордом Слэйтером. Правда, к ним уже успели присоединиться и еще несколько гостей. Но тут, как назло, на полпути его остановил Гарви Бронсон, который был уже изрядно «под мухой».

— Вы не находите, что местность здесь просто великолепная? — заплетающимся языком спросил он.

— Да, действительно, воздух прямо-таки божественный, — не смог не согласиться с ним Морган.

— Да нет, я совсем не про то, — сердито буркнул в ответ Бронсон. — Я хотел сказать, что отсутствие цивилизации благотворно действует на нервную систему. Да и свободы гораздо больше. Тут можно запросто совершить убийство, и вас никто не найдет… Позвольте, Морган, я налью вам еще вина. — Он достал из буфета большой хрустальный графин, наполнил стакан Моргана почти до краев и, даже не извинившись, удалился в другой конец комнаты, приветливо улыбаясь молоденькой девушке, которая успела уже занять стул, освободившийся после Дрея.

Морган застыл на месте, обескураженный столь странным заявлением Бронсона, и продолжал наблюдать за гостями, мучительно стараясь понять, что за безумную компанию собрала у себя Синтия. В какой-то момент ему захотелось даже потрясти голов эй и сбросить с себя все это дьявольское наваждение — мысль о том, что здесь сейчас собрались люди, вообразившие себя ведьмами и колдунами, была для Моргана просто убийственной. Ведь все это происходило не где-нибудь, а в самой что ни на есть цивилизованной стране мира. И в большинстве своем собравшиеся были весьма респектабельными и состоятельными господами. Одетые по последней моде, воспитанные и, судя по разговорам, с приличным образованием — почему они обратились к колдовству?! Это казалось профессору чистым безумием, и он не мог найти ему объяснения.

Сейчас гости вели друг с другом милые беседы за сигаретами и легким вином — кто о политике, кто об искусстве, спорте, путешествиях и даже о проблемах борьбы с инфляцией в странах третьего мира. Правда, все разговоры были довольно серьезными, никто почему-то не шутил, и смех здесь почти невозможно было услышать. А если кто-то и хихикал время от времени, то этот смех казался Моргану злым и неестественным — вроде того, что он слышал от Льюка, когда тот так «удачно» подшутил над профессором.

Как же ему вытащить Синтию из этого болота, которое засасывает ее все глубже с каждым часом?..

И тут, будто догадавшись, что Морган думает сейчас о ней, Синтия, закончив, наконец, свой разговор со Стэнфордом Слэйтером, дружелюбно улыбаясь, направилась прямо к Дрею. Он надеялся, что она уже простила его за то, что он так некстати появился в их дружной компании и второй раз извиняться за это ему не придется. Конечно, Моргану хотелось побыть с ней наедине, но при таком скоплении гостей это вряд ли было возможно. Но хотя бы на то, что никто третий не подойдет к ним и не станет вмешиваться в их разговор, он все же надеялся.

— Извините, что я обошлась с вами немного прохладно, — прощебетала Синтия, — но я ведь не приглашала вас… И даже ума не приложу, почему вы все-таки отважились навестить меня.

— Я просто хотел вас видеть, — без околичностей признался профессор. — И у меня не было никаких планов на выходные. А потом мне пришло в голову, что вы, возможно, разрешите мне сфотографировать ваши службы, о которых с такой гордостью рассказывали в Нью-Йорке. — Он улыбнулся, пытаясь завоевать ее доверие и не казаться назойливым.

— К сожалению, мама этого ни за что не разрешит, — покачав головой, твердо произнесла Синтия. — А если уж говорить начистоту, то она не позволила бы вам и приезжать сюда, если бы знала об этом заранее. Ведь вы для нас не единомышленник, а чужой. Зачем вам понадобилось сюда ехать? Чтобы осквернять нашу веру?

— Как это — осквернять? — изумился Морган. Тут вся напыщенность и хладнокровие разом покинули Синтию, и их место заняла самая настоящая ярость.

— Разумеется, осквернять! — выпалила она. — А как, по-вашему, это еще можно назвать?!

Он протянул к ней руку, но Синтия резко отпрянула, гневно сверкая полными ненависти глазами. Морган хотел было высказать свое удивление столь неожиданной вспышкой злобы, но потом передумал и промолчал. Зато теперь ему стало ясно, что будет очень непросто пошатнуть ее ложную веру, раз уж она зашла в своих заблуждениях так далеко. Единственный способ сделать это — ни в коем случае не торопиться, а действовать постепенно, шаг за шагом… Может быть, даже прикинуться, что он тоже начинает верить в ее сверхъестественные силы и возможности… А там, глядишь, она и сама возьмется за ум. Ведь девушка была неглупая и при определенных обстоятельствах вполне может поставить под сомнение все эти вымышленные чудеса, которые она якобы совершает. Пожалуй, это самый правильный путь, решил Морган.

— Пожалуйста, простите меня, — дипломатично начал он. — Но я вовсе не хотел оскорблять вас или тем более переубеждать Это было бы просто нелепо с моей стороны! Может быть, мне следует постараться понять вас, посмотреть на вещи вашими глазами, и тогда мне многое откроется? Я действительно хочу этого, но и вы должны мне помочь…

— Дело не во мне, — все еще с досадой в голосе ответила Синтия. — А в моей маме.

— А можно мне лично поговорить с ней и попросить разрешения остаться на службу? — с робким видом спросил Морган.

Как показалось Моргану, Синтия обдумывала это предложение явно дольше, чем оно того заслуживало, но наконец произнесла:

— Ну, хорошо. Я провожу вас к ней. Это наверху. Вслед за Синтией профессор двинулся мимо многочисленных гостей к огромной лестнице с широкими гладкими перилами. Все взгляды собравшихся были устремлены сейчас на них, а разговоры в гостиной мгновенно стихли. Когда они оказались на верхней площадке, у Моргана даже возникло ощущение, что внизу никого нет и дом совершенно пуст — такая тишина вдруг воцарилась в людной гостиной. Единственным звуком был скрип половиц, пока они шли по ступенькам, а потом дальше — по коридору второго этажа.