— Танька, ты такая красивая! — Казалось, Лёня уже не думал о том, о чем они говорили только что. — Хочу тебя давно!

— Совсем сдурел! Холодно, — рассмеялась девушка. Страх из голоса ушел, испарился, уступив место жеманному кокетству.

— Действительно, постыдился бы, что ли, — громко сказал Влад, входя внутрь. — А то еще простудится подружка.

Оба они — Таня и Лёня, жавшиеся друг к дружке на пестрой сине — желтой лавочке — застыли на месте. Девушка — молоденькая совсем, моя ровесница, с огромными темными глазами, в черной шапке набекрень — резко побледнела, это было заметно даже в слабом свете парковых фонарей, а Лёня смотрел прямо на Влада, не отрываясь, и показалось, это была не первая их встреча.

— Ты говорил, слабенький… — пропищала Таня и умолкла, уставившись теперь уже на меня.

А меня накрыло.

Жила заныла, ладони зачесались, голова закружилась, как от нескольких бокалов шампанского, выпитых залпом. Я смотрела на Таню и тонула в ее глазах. Хотелось прикоснуться, безумно, неконтролируемо. Сейчас же. Не медлить, иначе просто сойду с ума!

— Хочешь ее? — Горячее дыхание обожгло ухо, и, прежде чем я успела осмыслить ответ, выдохнула:

— Да!

Бог мой, что я делаю? Что тут вообще происходит? Не могу… хочу подойти ближе, коснуться ее…

Я шагнула вперед, навстречу девушке, уже не удивляясь, отбросив сомнения. Желание — все, что я ощущала. Жажда. Превосходство. Она не уйдет, а даже если попытается, я найду ее. Ощущение собственной силы пьянило, дурманило голову, отдавалось в висках почти болезненной пульсацией. Подойти к ней… ближе… еще…

Таня всхлипнула и вжалась в спинку лавочки. По фарфорово — бледной щеке неестественно медленно скатилась слезинка, оставляя мокрый след на коже.

Слезы… Она… она, что, плачет?

Я тряхнула головой. Огляделась. Лёня стоял рядом с Владом, и тот улыбался, как старому приятелю, даже за руку держал. Пару секунд. Может, три, а потом Лёня повернулся к нам с Таней и блаженно улыбнулся:

— А я говорил, она есть!

— Кто — она? — машинально спросила я, не понимая, что привело молодого человека в такой восторг.

— Радуга.

— Нет! — громко, на грани крика воскликнула Таня. — Нет, прошу, я не хочу…

Что‑то было не так, но я ничего не могла понять. Мир вокруг туманился, отдавал абсурдом или неудачным сном.

— Твоя очередь, — словно сквозь тяжелое ватное одеяло услышала голос Влада, повернулась — глаза безумные, улыбается. Такой… красивый, аж дух захватывает!

Нет, надо определенно на что‑то другое смотреть. Точно, Таня! Почему она плакала? И о какой радуге говорил Лёня?

Встретившись со мной глазами, девушка отпрянула и почти влезла на скамейку с ногами.

— Не надо, — повторила, — прошу.

— Я не… — Оглянулась на Влада — он словно ждал, но чего? Что бы это ни было, мне уже перестало нравиться. Лёня присел на краешек лавочки в углу и начал ногтями ковырять краску. — Я не обижу тебя.

— Черт, Полина! Ну же.

В секунду Влад был около нас, резко схватил руку Тани, мою руку, соединил.

Искушение стало почти нестерпимым. Я чувствовала, как бьется ее сердце — часто, как у испуганного животного. Как струится из жилы кен — сладкий, желаемый.

И тут я поняла. Отшатнулась, отбросила ее ладонь и чуть не упала, но чудом удержалась на ногах.

Прийти в себя! Срочно! Надо просто думать о чем‑то отстраненном, не о пьянящем кене ясновидца. Разозлиться.

Тут мне даже стараться не пришлось.

— Что ты делаешь? — закричала, глядя Владу в лицо, стараясь унять истерическую дрожь и панику.

Он отреагировал спокойно. Подошел, заглянул в глаза. Доверительно, словно хотел в чем‑то убедить.

— Не смей! — предупредила я, пресекая попытки давить ментально.

— Это наша природа, — сказал он очень спокойно. — Таковы мы — хищные. Чтобы жить, нужно питаться.

— Нет! Я прекрасно жила и без этого. Это… неправильно, они не виноваты.

Я выглянула из‑за его плеча на все еще всхлипывающую, удивленную Таню.

— Уходи, — скомандовала резко. — Забирай Лёню и уходи.

— Поля… — Влад закатил глаза, словно я сказала самую большую в мире глупость. — Не будь ребенком.

— Она моя? — упрямо спросила я. — Девушка предназначалась мне, верно?

Он неохотно кивнул.

— Так вот, я отпускаю ее. Точка.

Таня сомневалась секунд десять, затем вскочила, подбежала к Лёне.

— Идем, Лёнечка, прошу тебя.

— Ммм… нет! Не могу, мне надо ее забрать! — запротестовал молодой человек.

— Я тебе новую куплю, — ласково, но твердо, с родительской интонацией сказала Таня. Лёня несколько секунд помедлил, а потом подчинился. В беседке остались только мы с Владом. Причем он был явно на грани бешенства.

— Какого черта?! — спросил тихо и вкрадчиво, что подтвердило опасения — стоит одной искре появиться, и он взорвется. — Ты знаешь, как тяжело выследить ясновидца?

— А ты знаешь, сколько времени моя психика будет отходить от таких вот… экспериментов? — неожиданно смело парировала я. — Впрочем, тебя никогда это не волновало. Только не надо говорить, что все это ради меня — мне это совершенно не нужно!

Влад закрыл глаза, словно пытался сдержаться, но получалось плохо, отошел в сторону, к выходу из беседки, и у меня возникла паническая мысль, что он сможет высмотреть в парке Таню, поймать и притащить обратно.

Меня все еще лихорадило, лоб покрылся испариной, и я вытерла ее рукавом.

— Рано или поздно тебе придется это сделать, — спокойно сказал Влад. — Лучше — рано, но это только мое мнение, и я, конечно же, не могу тебя принуждать.

Я присела на лавочку и облегченно выдохнула. Все еще не могла поверить в то, что произошло: одно прикосновение Влада к Лёне, и тот стал совершенно безумным. Неужели… неужели он таким и останется?

— Лёня поправится? — спросила я.

— Что? — Влад развернулся и выглядел растерянным, словно я вытянула его из каких‑то очень важных размышлений.

— Лёня, — повторила я, — ясновидец. Он поправится?

— А, этот… Нет, он будет таким всегда.

Я вздохнула, покачала головой. Затем спрятала лицо в ладонях. На глаза навернулись слезы. Ну, зачем, зачем я пошла с Владом? Я же знаю, что все его приключения заканчиваются плохо!

В горле комом стала обида.

Кто я? Неужели, он прав, и мне правда придется…

Почувствовала, как он присел рядом. Погладил по спине.

— Ну, все… перестань.

Прозвучало ласково и немного растеряно. Я замотала головой, глотая обжигающие слезы. Приключения, игры, семья… Какая к черту семья?! Кто я? Что за… существо? Вспомнилось дикое желание дотронуться до Тани, и меня передернуло.

— Мы — зло?

Снова захотелось забыть, спрятаться, но я отругала себя. Куда прятаться, бежать? Это ведь я хотела осушить ее, меня тянуло взять ее кен. Это во мне. Природа хищного.

— Глупости, — твердо ответил Влад. — Мы не зло. Мы хищные, и это часть нашей жизни. Так сложилось. Нельзя винить себя за то, кто ты есть.

— Если не буду питаться — умру?

— Ослабнешь. Мы не генерируем кен — нам надо его откуда‑то брать.

— Пускай! Я не буду этого делать. Не смогу.

Он вздохнул, посмотрел перед собой. С грустью. Или показалось? Я вообще сомневалась уже, что могу видеть его настоящие эмоции.

— Иногда нам не приходится выбирать…

Домой мы ехали в полном молчании. Навалилась дикая усталость, и я клевала носом, постоянно одергивая себя, чтобы не уснуть в машине. Плохие ассоциации, особенно если учесть неоднозначное знакомство с ясновидцами.

Мне показалось, в гостиной Влад хотел что‑то сказать, но я быстро попрощалась и пошла наверх. Спать хотелось ужасно, но я не могла позволить себе уснуть, пока не узнаю правду.

Настойчиво постучала в дверь комнаты Глеба. Никто не ответил, и я постучала еще раз — громче. Срочно нужны ответы, ориентиры.

Через пару минут в проеме показалась взъерошенная голова.

— Это правда, что нам обязательно надо питаться? — спросила я, протискиваясь мимо него в комнату. Удивительно, но никакой неловкости не было, даже наоборот — после прошедшей ночи я полностью доверяла Глебу. Безоговорочно.