- Да уж. Куда нам без дедушки-Хэймитча, - невольно смеюсь я.
В этом весь мой Пит! Всегда умеет пошутить даже в самом серьёзном разговоре.
Муж снова целует меня. И я тону в его голубых глазах, в его ласках и поцелуях, забывая обо всём на свете.
***
Этим же вечером в зале возле камина Пит, Хэймитч и я рассказываем Прим о «Голодных играх». Моя храбрая дочка внимательно слушает своего отца. Иногда задаёт вопросы, отвечать на которые Питу помогает Хэймитч.
Наверное, это действительно великий дар – уметь рассказывать так, как это делает Пит. Столь точно находить подходящие фразы. Слова Пита мгновенно проникают в разум, сердце и душу. Я смотрю на мужа, и мне внезапно приходит мысль, что этот человек вполне мог бы управлять не только пекарней, но и целой страной. Пит Мелларк из той редкой породы людей, которые способны одним лишь словом повести на бой десятки тысяч людей, и этим же словом остановить войну. Странно, что после революции ему не предложили остаться в Капитолии… Или предложили, но он отказался?
Как всё-таки мало я знаю о своём муже.
***
На следующий день мы с Прим идём в школьную библиотеку, чтобы получить новые книги. По дороге я не выдерживаю… Знаю, это хулиганство, но на перемене я всё же заглядываю в класс к тому мальчику, который с уверенностью заявил моей дочке, что её не существует и… улыбаясь, знакомлюсь с ним.
Бедный ребёнок! У мальчишки был такой вид, будто он только что увидел приведение. Ничего! Так ему и надо! Нечего обижать мою дочку.
Мы возвращаемся с Прим домой. Вместе с интересом рассматриваем её учебники, энциклопедии, расставляем их по полкам возле её рабочего стола. Особое внимание я обращаю на энциклопедию по истории. Это так дико видеть там наши с Питом фотографии. Подмечаю, что в учебнике действительно написано, что история о «Несчастных влюблённых» изначально была хитростью, чтобы заполучить симпатию спонсоров и выжить на арене.
Изначально.
Хорошее слово, которое здесь не расшифровывается. Получается, что наша с Питом история заканчивается на смерти президента Коин. А затем, мы оба будто растворяемся в небытии.
Хэймитч забирает Прим и Мэтью. Они втроём отправляются на любимую Луговину пасти его несносных гусей. Я берусь рассматривать последнюю библиотечную книгу Прим.
Какое странное название – «Книга памяти». Зачем она нужна? Разве мало одной красочной энциклопедии по истории? Открываю первую страницу, и моё сердце замирает. Внезапно я понимаю, что предисловие написано моей рукой. Это мой почерк!
«Из истории трагедии. Удача никогда не была на нашей стороне».
Я листаю «Книгу памяти». И хотя буквы напечатаны, чувствую, что эту книгу писала я. А ещё рисунки… Мне хватает одного взгляда, чтобы понять – их сделал Пит.
Финник. Энни. Фото их новорожденного сына. Я знаю этого мальчика! Точнее - уже юношу. Видела недавно его по телевизору. Он вырос и превратился в копию своего отца! Да! У него те же самые глаза, что и у Финника. Его даже зовут также – Финник Одейр.
Отец Пита. Пекарь Мелларк. Пакетик с печеньем, который я не помню.
Мадж. Милая добрая Мадж. И её брошь с сойкой-пересмешницей.
Какая насмешка судьбы! Именно этой броши суждено было стать символом революции.
И только сейчас до меня в полной мере доходит, что Мадж мертва, как и все остальные.
Я листаю "Книгу Памяти" почти до конца. Словно ищу что-то.
Что-то очень важное для меня.
Последнюю недостающую деталь.
И я её нахожу.
Рисунок Пита на целом развороте. Горящие дети и среди них моя сестра Прим…
Внезапно в моих ушах раздаётся истошные крики заживо горящих людей…
Крики детей.
Я слишком поздно замечаю, что все эти вопли сплетаются в унисон с моим собственным…
Вместе с памятью ко мне возвращается дикая боль.
Я оседаю на пол,истошно крича от безжалостного пламени, которое сжигает меня изнутри. До пепла.
========== 20. Вспоминай и спасай! ==========
Я снова схожу с ума. Боль, страх, отчаяние. Они атакуют меня со всех сторон. Я кричу так сильно, что закладывает уши. Сама того не замечая, сползаю на пол. На ковёр. Сворачиваюсь калачиком и кричу, кричу, кричу…
Разум медленно, но верно покидает меня.
И я сдаюсь.
Сдаюсь снова тому самому отчаянию, которое уже однажды почти довело меня до полного умопомешательства.
Прим. Моя маленькая сестрёнка Прим.
Её больше нет.
Она сгорела заживо в огне революции.
Будь она проклята эта революция!
Будь проклята сойка-пересмешница!
Будь проклята я!
Прим!
Моя Прим…
Моё сознание заполоняют страшные образы горящих детей. Ко мне со всех сторон подступают переродки, которые шипят моё имя.
- Китнисс, Китнисс, Китнисс…
Я падаю в эту бездну кошмара, уже даже не сопротивляясь ему, как вдруг… чувствую другую боль. Уже не духовную. Физическую.
Сильную боль внизу живота.
На автомате провожу рукой по своему телу. Не сразу понимаю, что во всём этом не так…
Живот.
Обычно он у меня плоский, но сейчас… Чувствую лёгкий угасающий толчок по моей ладони, идущий откуда-то изнутри меня.
Моё удивление настолько сильно, что на пару секунд я даже забываю об отчаянии.
Я что, снова беременна?!
Воспоминания прошлого и настоящего нескладно пытаются встать на свои места.
Да. Я беременна.
По крайней мере, была, пока не почувствовала эту дикую боль внутри меня.
Близнецы!
И тут меня по-настоящему захлёстывает паника.
Я уже потеряла Прим. Потеряла отца. Потеряла так много друзей. Неужели я сейчас потеряю и своих детей?!
Мне хочется орать от испуга. Биться в истерике. Но вместо этого я внезапно начинаю медленно и глубоко дышать.
Вдох – выдох – вдох – выдох.
Горящие дети. Переродки. Пылающая Прим.
Вдох – выдох – вдох – выдох.
Голубые глаза Пита, полные слёз радости, когда он впервые берёт на руки свою только что родившуюся дочку.
Вдох – выдох – вдох – выдох.
