Я подношу телефон к уху и зажмуриваю глаза.

Пусть это будет не сон!

― Привет, ― слышу я голос Ангела. Он не прежний (счастливый и наполненный энергией), но и не тот, который я слышала в последние наши встречи.

Я молчу, потому что совершенно растеряна.

― Два месяца, ― шепчу я и только потом осознаю, что говорю это вслух.

Я слышу, как Ангел тяжело вздыхает.

― Я знаю, ― произносит виновато он.

― Два месяца абсолютной тишины, ― говорю я, и все внутри меня сжимается от острого напряжения. ― Ни звонков, ни сообщений… ничего.

Я громко выдыхаю и опускаю голову. Я не знаю, плакать мне, или кричать от радости, потому что я испытываю смешанные чувства.

― Прости, ― говорит Ангел. Я разжимаю кулак. ― Мне очень жаль, что все так… произошло, ― он сглатывает.

Я закрываю лицо рукой и начинаю плакать, но беззвучно, чтобы он не смог услышать.

Ангел позвонил. А это главное, не так ли? Он готов возобновить со мной общение, он готов вновь впустить меня в свою жизнь. А я… дверь в мою душу всегда была открыта для него, и я никогда ее не закрывала, даже не думала об этом.

Обижена ли я? Да, потому что это не справедливо ― игнорировать меня. Но я не могу винить его, потому что не понимаю, как тяжело ему сейчас приходится. Я не могу, даже если бы хотела. А я не хочу.

Я молчу несколько минут, и Ангел терпеливо ждет, когда я что-нибудь отвечу. Поэтому когда я успокаиваюсь, то задаю единственный вопрос, который крутился у меня каждый день на протяжении последних двух месяцев:

― Как ты?

И я не имею в виду физическое состояние, потому что я знаю, что он по-прежнему не может ходить. Я спрашиваю о том, что с его внутренним состоянием. Я думаю, что лучше, потому что Ангел все же позвонил мне. Но достаточно ли этих улучшений, чтобы все стало как прежде?

― Нормально, ― отвечает Ангел, и его голос звучит ровно.

― Точно? ― спрашиваю я.

― Да. Порядок. Я… привыкаю.

Я сжимаю зубы и смотрю в окно.

Мне хочется так много ему рассказать, мне хочется сказать, как дико я скучаю по нему, хочу увидеть. Но я не могу, потому что за два месяца нашего не-общения между нами выросла стена, которую сломать удастся только тогда, когда я посмотрю в его глаза и пойму, что он по-прежнему считает меня своим другом.

― А ты как? ― спрашивает Ангел спустя минуту.

Я медленно втягиваю в себя воздух.

― Ужасно, ― признаюсь я. Ангел не отвечает. ― Я не собираюсь лгать и говорить тебе, что все хорошо, потому что это не так.

― Да, ― произносит он. ― Не надо лгать.

― Но сейчас я в порядке, ― добавляю я, ― потому что ты дал о себе знать… наконец.

― Я не знаю, что сказать тебе, Августа, ― во мне все переворачивается, когда он произносит мое имя таким печальным, тоскливым и искренне раскаивающимся голосом.

― Я хочу увидеться с тобой, ― говорю я.

Снова слышу тяжелый вздох.

― Не смей больше прятаться от меня, Ангел Самарский, ― говорю я прежде, чем он успевает что-нибудь ответить на мои слова. ― Не смей, слышишь?

«Потому что эти два месяца без тебя были мучительными и бесконечными» мысленно добавляю я про себя.

Происходит очередное чудо. Ангел усмехается, хоть и грустно.

― Это не самая лучшая идея, ― бормочет он.

Я фыркаю.

― Почему?

― Потому что… ― начинает он, но резко себя обрывает.

― Почему? ― повторяю я требовательно. Имею право, он молчал два месяца.

― Потому что ты не захочешь видеть меня… таким, ― робко поясняет Ангел.

Каким таким? Каким таким?!

― Я хочу видеть тебя в любом состоянии, ― уверенно отзываюсь я.

― Но Я не хочу, чтобы ты видела меня таким! ― восклицает Ангел.

― Это неважно, ― шепчу я. ― Это неважно. Просто встреться со мной.

Просто поговори со мной, просто дай мне возможность увидеть твои глаза, услышать твой голос вживую, а не по телефону.

― Ладно, ― сдается Ангел.

Я сначала не верю, что он действительно это сказал, а потом начинаю улыбаться.

«Ты только что вернул меня к жизни, Ангел Самарский» думаю я про себя и счастливо вздыхаю.

― И так, для справки, ― говорю я ему, ― ты задолжал мне кучу встреч.

Я слышу, как он хрипло смеется, и понимаю, что все еще может наладиться.

Все просто обязано наладиться.

***

― Егор! ― громко зову я его через весь коридор.

На меня вопросительно и удивленно смотрят все, кто находится в радиусе тридцати метров, и начинают шептаться между собой. Наверно, шокированы тем, что я способна кричать. Но я не обращаю на них внимания и спешу к Егору, который только зашел в школу и стоит у раздевалки, отдает куртку.

― Привет, ― я подбегаю к нему, и с моего плеча соскальзывает рюкзак. Я поправляю его.

― Привет, ― уныло отвечает Егор и хмурится, озираясь по сторонам. Еще бы, на нас смотрят все окружающие.

Хоть мы с ним почти не общаемся после того, как Беда случилась с Ангелом, но я все равно считаю нужным сообщить Егору, что в выходные состоится Грандиозная Первая Встреча Друзей После Беды.

― Мне вчера звонил Ангел, ― торжествующе сообщаю я.

Егор теряется. Его глаза непонимающе бегают по моему лицу, а я улыбаюсь так широко и долго, что у меня начинает болеть рот.

― Ангел? ― ошеломленно вторит Егор.

Я энергично киваю.

― Он согласился встретиться, ― с энтузиазмом продолжаю я. ― В субботу.

― Ооох…

Егор отводит взгляд и сводит брови вместе. Он потирает переносицу и молчит. Он не выглядит довольным.

― Ты не рад? ― спрашиваю я.

― Я… ― начинает говорить Егор, но тут звенит звонок на первый урок, и он буквально срывается с места, оббегая меня и несясь к лестнице. ― Давай потом! ― кричит он мне, не оборачиваясь, и мчится по ступенькам вверх.

Потом? Как он может откладывать разговор, касающийся Ангела, его друга, на потом?!

Я пытаюсь поговорить с Егором весь день, но он постоянно куда-то отлучается, ссылаясь на внезапно возникающие дела. Он избегает разговора об Ангеле, и я не понимаю, почему. Разве он не хочет увидеться с ним? Узнать, как дела?

Под конец учебного дня мое терпение лопается, и я нагло хватаю Егора за руку, когда тот пытается незаметно ускользнут от меня из школы.

― Может, объяснишь, в чем дело? ― раздраженно спрашиваю я. ― Тебе что, вообще все равно?

Егор виновато поджимает губы и опускает глаза. Он делает все, чтобы не встречаться со мной взглядом, и это наводит на меня неприятные мысли.

― Так ты идешь в субботу со мной к Ангелу? ― уточняю я.

Егор так и не смотрит мне в глаза. И не отвечает.

― В чем дело? ― мои нервы натянуты, как струна, и в любую секунду могут порваться. Но я прикладываю усилия, чтобы этого не случилось.

― Я не могу, ― едва слышно произносит Егор.

Я хмурюсь.

― Чего не можешь?

― Идти… с тобой.

― Почему? ― теперь я вообще ничего не понимаю.

Егор вздыхает, но так и не поднимает головы.

― Почему? ― повторяю я холоднее. ― Что не так? Ты не хочешь?

Его молчание я принимаю, как положительный ответ.

― Не хочешь? ― ошеломлена я. ― Но… постой… Это же Ангел!

― Я знаю, ― бормочет, почти стонет Егор, ― но я не могу. Не могу.

Мне хочется подойти к нему, взять за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы добиться ответа.

― Я боюсь, ― шепчет Егор. ― Я боюсь видеть его… таким.

Что за бред он несет?

― Каким таким? ― сдержанно спрашиваю я.

― Черт! Инвалидом, Августа! ― кричит Егор и поднимает голову. В его глазах плескается отчаяние.

Я вздрагиваю, когда он называет Ангела инвалидом. Я снова лечу в бесконечную черную пропасть.

― Он же наш друг, ― бормочу я растерянно.

― Я знаю, ― надломлено произносит Егор. ― И я не понимаю, почему мне страшно, но… это сложно объяснить… я просто… я…

Не надо. Я и так уже все поняла.

― Егор, ― прошу я, ― Ну, пожалуйста. Ты нужен ему. Мы нужны ему.

Он качает опущенной головой.