– Как?! – это был вскрик Козлевича, как человека, раненного в самое сердце. – Господа хорошие, господа хорошие, не забирайте, нам надо ехать, прошу вас! – запричитал со слезами в голосе Адам Казимирович.

Но Барсуков, хмуро глядя на него, подошел и прошипел:

– Так, ты еще и… – грязно выругался главарь шайки и рукояткой маузера двинул Козлевича по голове так, что славный автомеханик упал в сторону и безжизненно повалился на землю.

– Не смейте, за что вы?! – вскричал Балаганов. – Мы будем жаловаться…

– Ах ты, быдло, так еще жаловаться? – подошел Барсуков к нему и рванул его рубашку так, что она выдернулась из-за пояса брюк, расстегнулась на две половины. Главарь бандитов и его подручные увидели матерчатый пояс вокруг талии рыжеволосого компаньона Бендера.

– А это что такое? Как же вы обыскивали его? – бросил Барсуков осуждающий взгляд на своих головорезов. Рванул Балаганова за пояс и хохотнул: – О, тут есть кое-что…

Сопов и еще один бандит подскочили к отступающему Балаганову и скрутили ему руки. Адругой бандит, стоящий позади него, финкой разрезал завязки пояса.

– Ха-ха, ха, как я понимаю, приличная сумма у господ археологов, а? – захохотал довольный Барсуков, рассматривая снятый пояс.

– Это наши сбережения. Нам надо построить памятник его отцу-капитану, начал уговаривать Бендер, шагнув к нему, стремясь вырвать богатство компаньонов из рук Барсукова.

Но один из бандитов прикладом винтовки ударил потомка янычаров по голове так, что тот, охнув, в беспамятстве повалился наземь, рядом с Козлевичем.

Балаганов, понадеявшись на свою молодецкую силу, тоже попытался вырвать свой пояс – дарственное наследство бывшего миллионера одиночки, Кавалера ордена Золотого Руна. Но Барсуков ударом маузера оглушил его, и Шура распластался в стороне от поверженных своего командора и Козлевича.

– Прикончить гадов? – спросил Сопов, взглянув на главаря.

– Оставь. Пусть очухиваются. Всем в машину, – приказал он, садясь за руль. Поехали.

Банда набилась в машину так тесно, что Любке пришлось сесть на колени Сопову. «Майбах», взревев через силу мотором, все дальше и дальше начал взбираться по горному подъему.

Рев мотора пробудил на какое-то мгновение Козлевича, он поднял голову, мутным взором посмотрел вслед уезжающему своему детищу, попытался встать, но, застонав, снова повалился на землю.

А в это время в стороне, куда уехал автомобиль, затрещали выстрелы и даже громыхнули взрывы гранат. Но этого он не слышал, а когда пришел в себя, то перестрелка уже значительно отдалилась. Адам Казимирович оглядел опустевшую поляну и подполз к Бендеру. Приподнял его голову и на своих пальцах увидел кровь.

– Остап Ибрагимович, Остап Ибрагимович, это я, очнитесь, сейчас перевяжу вас… – промолвил он.

– Ой, Адам, – простонал великий искатель сокровищ. Приподнял голову и оглядел поляну, где совсем недавно стоял их автомобиль.

– Бандиты… А где Балаганов?

– Я здесь, Остап Ибрагимович, – плачущим голосом промолвил Балаганов. Цепляясь за кусты, он поднялся и, шатаясь, подошел к своим пострадавшим, как и он, друзьям.

– Увели машину, бандиты, – рыдающим голосом промолвил Козлевич, делая из двух носовых платков перевязку головы своего предводителя.

– Не только машину, а все, что у нас было, командор, – всхлипнул Балаганов.

– Это ничего, это ничего, – только и выдавил из себя Остап.

– Да, важно, что мы живы, братцы, – всхлипнул и Козлевич. – Машину жалко, – не сказал, а проплакал эти два слова он.

– Что машина, Адам. Автомобиль будет, – уверенно заявил Остап. – Осмотрите все, что осталось из наших вещей. И давайте убираться отсюда, спускаемся к дороге.

– Когда я очнулся, то там, – указал Козлевич в сторону, куда уехали бандиты, – были слышны выстрелы, командор.

– Тем более, давайте отсюда, детушки вы мои, – заторопился Бендер.

На машине, захваченной бандитами, они, казалось, ехали совсем недолго в лесное предгорье, но когда начали спускаться, то почувствовали, что такое ход автомобиля и что такое пеший ход, если даже и идти вниз по склону.

– У нас остались жалкие рубли, – сетовал великий предприниматель, – Что делать нам в такой дурацкой обстановке, пока ума не приложу.

– Но главное пояс, пояс, командор! Все ваше дарственное мне! И даже те средства от антиквариата, – жалобно причитал, стеная, Балаганов.

Впереди ограбленных шел Бендер, за ним – Козлевич, горько вздыхающий, и это траурное шествие замыкал Шура Балаганов, все время причитая о безвозвратной утере их капитала.

– Да, мои дорогие компаньоны-друзья, у нас остались жалкие гроши, но у меня, как и в первый раз ограбления сигуранцей проклятой, снова чудом сохранился талисман, – засмеялся вдруг Бендер, приседая на корточки. – Я по-прежнему тот же Кавалер ордена Золотого Руно, камрады! Или как я его уже окрестил – орден печального Образа. А это старинная вещь. Севастополь – портовый город, там этот орден мы сможем выгодно продать.

– Ой, Остап Ибрагимович, о какой продаже вы говорите, когда нет автомобиля, – слезливым голосом произнес Козлевич.

– Не горюйте, Адам, – ответил Остап голосом человека, воспрянувшего духом. – Машина что? Мы купим новую. В мариупольском подполье у нас скрыт антиквариат. Он даст нам не одну тысячу рублей. Главное, камрады, мы остались живыми. Впереди у нас поиск несметного графского сокровища, которое, я уверен, мы приберем к своим рукам.

– Ох, товарищ Бендер, – протянул страдальческим голосом позади него Козлевич. – Откровенно говоря, я могу сказать, что Шура Балаганов был прав, когда предлагал плюнуть на все это и пожить тихо и спокойно в нашем хорошем доме в Мариуполе.

– Адам, перестаньте ныть. Впереди нас ждут слава, деньги, богатая жизнь. Солнце, пальмы и красивые женщины…

– Какие там женщины? Такой ценой женщины? Вчера ночевал в машине, подсовывается ко мне паренек и говорит: «Дядя, не хотите молодую и веселую тетю Клаву? Горячая, недорого».

– И Вы, конечно, отказались? – остановился и посмотрел на Козлевича Бендер.

Но тот вместо ответа продолжил:

– Зачем нам рисковать? Я бы на нашем автомобиле в том же самом Мариуполе прокормил бы и вас, Остап Ибрагимович, и братца Шуру. Не говоря уже о доходе от рыбной ловли на наших «Алых парусах».

– Все это так, Адам, но это обывательщина, а там… – и великий комбинатор, предприниматель и мечтатель зашагал дромадереским шагом вниз к дороге, по которой они еще совсем недавно мчались весело и беззаботно на роскошном «майбахе». Но остановился, ему хотелось еще раз выговориться: – О, друзья, конечно, это уже на черный день. Не унывайте, у нас в Мариуполе дом, где хранится ценный антиквариат и моторный катер «Алые паруса», который тоже стоит немалых денег. И главное, главное, – поднял театрально руку вверх Остап. – Мы с вами живые и идем туда, куда и ехали. А там, несмотря на все невзгоды, нас ждет успех.

– Ох, Остап Ибрагимович, Остап Ибрагимович, – протянул Козлевич.

– Ох, командор, – почти в тон Адаму произнес и другой компаньон, подойдя и останавливаясь перед своим предводителем.

– А вы знаете, мои единомышленники, я уже начинаю привыкать к ограблениям. Первое – на румынской границе, а теперь здесь, в Крыму. И повторяю, снова, главное, что я и вы целехонькие, хотя и неприятно обработанные. И если у нас остались жалкие гроши, – продолжал вслух рассуждать Бендер, – то вот он, – вытащил орден Золотого Руна из распахнутой рубашки Остап. – чудом уцелел второй раз. И если у бывшей горничной графа Воронцова муж греческий негоциант, то мы, несомненно, найдем там и покупателя на этот орден. От которого, мне кажется, я должен избавиться. Может быть, именно он и приносит мне неудачи. Выходим уже к дороге, камрады, – бодрым голосом заявил Остап.

Они вышли на шоссе и присели отдохнуть на край кювета, Бендер попросил Козлевича поправить ему повязку на голове. Балаганов с тяжелым вздохом сказал:

– Если бандитов поймают, то может быть, хоть часть денег вернут нам.