Литмир - Электронная Библиотека

Но, как мог бы сказать Альберт, термальное равновесие было достигнуто. Потому что Хулио Кассата стал более переносим, а я все больше нервничал, беспокоился… да, был глупым.

Я пытался скрыть это. Напрасная трата времени: разве можно что-нибудь скрыть от моей дорогой портативной Эсси? Наконец она прижала меня.

— Хочешь поговорить об этом? — спросила она. Я попытался ответить ей широкой улыбкой. Но вместо этого получилось мрачное пожатие плечами. — Не со мной, черт побори! С Альбертом!

— А, милая, — возразил я, — о чем поговорить?

— Не знаю, о чем. Может, Альберт знает. Но ты ведь ничего не потеряешь.

— Конечно, ничего, — ответил я, намереваясь согласиться… намереваясь также сделать так, чтобы мое согласие было сардоническим. Может, с дерганьем бровью. Но, заметив ее взгляд, я торопливо сказал: — Конечно. Альберт!

Но когда Альберт появился, я просто сидел и смотрел на него.

Он терпеливо смотрел на меня в ответ, попыхивая трубкой, ожидая, пока я заговорю. Эсси из вежливости удалилась — мне хотелось думать, что из вежливости, а не от презрения и скуки. Так мы сидели некоторое время, потом мне пришло в голову, что я действительно хочу кое о чем поговорить с Альбертом.

— Альберт, — сказал я, довольный, что нашел тему для разговора, — на что это похоже?

— Что именно похоже, Робин?

— То, где ты был до того, как появился здесь, — сказал я. — Каково это — ну, ты знаешь — растворяться? Когда я велю тебе уйти? Когда ты ничего не делаешь. Когда становишься часть гигабайтного запаса информации. Когда перестаешь существовать, быть… ну… тобою, а становишься пучком кусочков и частей, плавающих в огромном электронном амбаре, становишься строительными блоками для создания чего-то нового.

Альберт не застонал. Он только посмотрел так, словно ему очень хочется застонать. И сказал, весь пропитанный терпением:

— Мне кажется, я вам уже говорил, что когда я не запрограммирован быть вашей активной информационной программой, различные биты памяти, которая и есть «Альберт Эйнштейн», используются в общем запасе. Конечно, общий запас памяти на «Истинной любви» гораздо меньше существующей всемирной гигабитной сети, хотя тоже достаточно велик и пригоден для решения множества задач. Об этом вы спрашиваете?

— Да, Альберт. Так каково это испытывать? Что ты чувствуешь?

Он вытащил трубку — знак, что он обдумывает мой вопрос.

— Не знаю, сумею ли объяснить это, Робин.

— Почему?

— Потому что вопрос неверно сформулирован. Вы предполагаете существование «меня», способного «чувствовать». Но когда мои части распределены по другим задачам, «меня» не существует. Кстати, и сейчас «меня» тоже нет.

— Но я тебя вижу, — сказал я.

— О, Робин, — вздохнул он, — мы ведь уже много раз это обсуждали. Мы просто уклоняемся от той реальной проблемы, которая вас беспокоит. Будь я вашей психоаналитической программой, я бы спросил вас…

— Но ты не моя психоаналитическая программа, — сказал я, улыбаясь и чувствуя, что улыбка получилась напряженной, — поэтому и не спрашивай. Ты знаешь. Вернемся к тому месту, где я сказал «Но я тебя вижу», и ты расскажешь мне о Ниагарском водопаде.

Он бросил на меня взгляд, отчасти раздраженный, отчасти озабоченный. Оба эти выражения я понимал очень хорошо. Я знаю, что часто раздражаю Альберта, но знаю также, что он очень беспокоится обо мне. Он сказал:

— Ну, хорошо, поиграем снова в вашу игру. Вы видите «меня» в том смысле, в каком видите водопад. Если вы посмотрите на Ниагарский водопад сегодня, а потом придете через неделю и снова посмотрите, вы решите, что видите тот же самый водопад. На самом деле ни одного атома прежнего водопада не осталось. Водопад существует только потому, что подчиняется законам гидравлики, поверхностного натяжения и законам Ньютона, и все основано на том факте, что один объем воды расположен выше другого. Я появляюсь перед вами только потому, что таковы правила программы, написанной вашей супругой С.Я.Лавровой-Броадхед. Молекулы воды не Ниагарский водопад. Они только материал, из которого сделан Ниагарский водопад. Байты и биты, которые позволяют мне действовать, когда моя программа активизирована, это не я. Вы поняли это? Но если поняли, то поняли также, что бессмысленно спрашивать, как я себя чувствую, когда я не "я", потому что тогда нет никакого "я", способного чувствовать. А теперь, — сказал он, энергично наклоняясь вперед, — теперь скажите, что вы сами чувствуете и что привело вас к этому разговору, Робин.

Я обдумал его слова. Его спокойная, с легким акцентом речь действовала успокаивающе, и мне понадобилось время, чтобы вспомнить ответ на его вопрос.

Но я вспомнил и больше не ощущал спокойствия. Я сказал:

— Я боюсь.

Он поджал губы, глядя на меня.

— Боитесь. Понятно. Робин, вы можете сказать, что вас пугает?

— Ну, из всех четырех или пяти сотен…

— Нет, нет, Робин. Самое главное…

Я сказал:

— Я ведь тоже только программа.

— Ага, — сказал он. — Понятно. — Набил трубку, глядя на меня. — Думаю, я понял, — сказал он. — Вы тоже записаны машиной и считаете, что то, что происходит со мной, может произойти и с вами.

— Или еще хуже.

— О, Робин, — сказал он, качая головой, — вы слишком о многом беспокоитесь. Вы боитесь, я думаю, что как-нибудь забудетесь и сами отключите себя. Верно? И потом никогда снова не сможете собраться? Но, Робин, этого не может произойти.

— Я тебе не верю, — сказал я.

Это его остановило, по крайней мере на время.

Медленно и методично Альберт снова набил трубку, чиркнул спичкой о подошву, закурил и задумчиво затянулся, не отрывая от меня взгляда. И не отвечал.

Потом он пожал плечами.

Альберт никогда не уходит, пока я ему не прикажу, но сейчас выглядел он так, будто хочет уйти.

— Не уходи, — сказал я.

— Конечно, Робин, — удивленно ответил он.

— Поговори со мной еще. Полет долгий, и я, кажется, становлюсь раздражителен.

— Правда? — спросил он, выгнув брови: Альберт в такие моменты становится похожим на судью. Потом он сказал: — Знаете, Робин, вам совсем не обязательно все время бодрствовать. Может, хотите отключиться на время полета?

— Нет!

— Но, Робин, тут не о чем беспокоиться. Когда вы в состоянии готовности к действиям, время просто не ощущается. Спросите у своей жены.

— Нет! — повторил я. Я даже не хотел обсуждать этот вопрос: состояние готовности очень похоже на другое состояние — состояние смерти. — Нет, просто я хочу немного поговорить. Я думаю… я правда думаю, — сказал я, обдумывая только что пришедшую мысль, — что неплохо бы тебе рассказать мне о девятимерном пространстве.

Вторично за несколько миллисекунд Альберт бросил на меня такой взгляд — не удивленный, а скорее скептический.

— Вы хотите, чтобы я объяснил вам девятимерное пространство, — повторил он.

— Конечно, Альберт.

Он внимательно разглядывал меня сквозь табачный дым.

— Что ж, — сказал он наконец, — вижу, что эта мысль немного подбодрила вас. Вероятно, вы решили, что вам доставит удовольствие возможность немного посмеяться надо мной…

— Кому? Мне, Альберт? — с улыбкой спросил я.

— О, я не возражаю. Просто стараюсь сообразить, каковы основные правила.

— Основное правило таково, — ответил я. — Ты рассказываешь мне все. Если мне надоест, я тебе скажу. Так что начинай: «Девятимерное пространство — это…» А потом заполнишь пробелы.

Он выглядел довольным, хотя и слегка скептически настроенным.

— Нам следовало бы совершать долгие перелеты почаще, — заметил он. — Во всяком случае начинать надо не с этого. А вот с чего. Вначале мы обсудим нормальное трехмерное пространство, то, в каком вы выросли или, вернее, считали, что выросли, когда были еще плотью — в чем дело?

Я поднял руку. И сказал:

— Я думал, пространство четырехмерное. А как же время?

— Четырехмерное пространство-время, Робин. Я пытаюсь упростить для вас объяснение, поэтому говорю сначала о трех измерениях. Приведу пример. Предположим, вы молодой человек, садящий с подружкой перед экраном ПВ. Вы обняли ее за плечи. Вначале вы вытянули руку Вдоль спинки дивана — это первое измерение, назовем его шириной. Потом вы согнули руку в локте под прямым углом, так что ваше предплечье устремлено вперед и опирается на ее плечо — это второе измерение, которое мы назовем длиной. — А дальше вы опускаете руку девушке на грудь. Это глубина. Третье измерение.

66
{"b":"22123","o":1}