А заведовал всем этим с 1816 года граф Аракчеев, который вообще с 1815 по 1825 год получил от своего покровителя Александра I полную свободу распоряжений, по сути такую же, как в XVIII веке во Франции маркиза Помпадур от Людовика XV.
Вначале Аракчеев не поддерживал идею военных поселений. Он предлагал иной путь решения проблемы: сократить срок службы солдат с 25 до 8 лет и из уволенных в запас солдат создать резерв, а затем, в случае необходимости (похода в помощь союзникам, войны, восстаний), этот резерв призывать на службу. Но Александр I на это не пошёл.
Аракчеев, обожествлявший своего императора, всегда готовый ему служить до самозабвения, принялся со всей педантичностью, со всей своей страстью к дисциплине и порядку осуществлять угодный императору проект. Жестокость подавления крестьянских восстаний, ещё и с применением артиллерии, массовые экзекуции, после которых половина наказуемых умирала, — всё это было связано с именем Аракчеева, его личными распоряжениями и вызывало в обществе ненависть и презрение к этому временщику, правившему в России в течение 10 лет (1815–1825).
Был ли счастлив этот сначала худородный дворянин, затем, по воле Павла I, барон, а потом, по тому же велению, — граф Аракчеев? Каким был он, этот гений зла, эпоха фавора которого названа «аракчеевщиной»? Не слишком ли односторонне, а потому несправедливо оценены его жизнь и деятельность? Каков он был на самом деле?
Алексей Андреевич был среднего роста, худощавый, угрюмый и необщительный человек, внешне имел суровый вид, да ещё и по-солдафонски был груб, непререкаем и жесток, а потому не вызывал у людей ни чувства симпатии, ни желания с ним общаться и признавать его заслуги. Его ненавидели и боялись. А он был счастлив только одним — благоволением к нему императора. Когда Александр I умер — для Аракчеева погас дневной свет. И он тоже как бы умер, продолжая существовать плотью, но не духом Личная жизнь у него не удалась: ещё в 1800 году, когда ему шёл 31-й год, он встретил красавицу Н. Ф. Минкину. Она была низкого происхождения, и граф Аракчеев не мог на ней жениться. Он взял её в своё имение Грузино в качестве домоправительницы, хотя вся дворня считала её метреской своего барина Алексея Андреевича, или, как тогда это называли в дворянских поместьях, «барской барыней». Годы шли, нужен был законный наследник, и Алексей Андреевич 4 февраля 1806 года женился на дворянке Наталье Фёдоровне Хомутовой. Но то ли сердце его лежало больше к его «барской барыне», то ли Минкина, женщина хитрая, ловкая и, как потом выяснилось, лживая и жестокая, вела подпольную игру против молодой его жены, но Аракчеев с женой вскоре развёлся, а метреска осталась по-хозяйски распоряжаться в его имении. Аракчеев часто по службе уезжал из имения, и Минкина в его отсутствие, считая себя полной хозяйкой, давала волю своей зловредности и жестокости. Дворовые терпели от неё много зла, пробовали жаловаться своему барину, но Алексей Андреевич видел её только ласковой, угодливой, весёлой и доброй, а потому не мог поверить в справедливость их жалоб и никаких мер не принимал. Он не мог поверить и в то, что она его обманывает, а она, чтобы он женился на ней, накануне трагических событий уверяла его, что она беременна. Наконец наступила развязка. Во время очередного отъезда графа Минкина особенно зло стала издеваться над дворовыми людьми, большей частью над молодыми девушками: за любой проступок не только сечь плетьми и бить батогами, но и придумывать самые жестокие казни, лишавшие людей если не жизни, то здоровья. И в один из дней, когда её зло перешло все, даже недозволенные рамки, терпение дворовых людей лопнуло, и они убили это исчадие ада.
На Аракчеева это произвело такое впечатление, что, расправившись со всей жестокостью со своими дворовыми людьми, сам он тоже потерял здоровье. Эти два тягчайших для него события 1825 года: убийство Минкиной и смерть Александра I — настолько повлияли на него, что он вынужден был по рекомендации врачей отправиться в путешествие по Европе. Освободившись от всех своих должностей (кроме Государственного совета), он отправился сначала в Берлин, а затем в Париж. В Париже он заказал, себе бронзовые часы с бюстом Александра I. Часы были с музыкой, которая играла мелодию молитвы «Со святыми упокой» один раз в сутки, в 11 часов утра, в то время, когда, как говорили, император скончался. Алексей Андреевич вернулся из-за границы и поселился в своём имении Грузино. Теперь он рассматривал Грузино как мемориал памяти императора Александра Благословенного, и вся жизнь его, все заботы были посвящены возвеличиванию незабвенного его покровителя.
Так закончился период жизни Аракчеева, окрещённый российским обществом «аракчеевщиной», и началась частная жизнь бывшего «временщика», когда со всей очевидностью проявились его благодарность к его благодетелю, благородство его души и милосердие. Эти черты проявлялись и прежде: он был истинным патриотом и свой организаторский талант, свои способности в военном деле отдавал на благо России по зову сердца, а не корысти. Но эти его черты благородного служения родине были заслонены его непререкаемой твёрдостью и даже жестокостью в выполнении им воли Государя, особенно при создании им военных поселений в обширных размерах.
Теперь, когда он вышел в отставку, прежде всего проявилась великая благодарность Аракчеева к его благодетелю Александру I. По возвращении из-за границы он привёл имение и село Грузино в полный порядок, уделяя особое внимание вещам, связанным с посещением Александром I села Грузина, как святыням Перед сельским собором он поставил бронзовый памятник своему императору с надписью: «Государю-благодетелю, по кончине его». Он спал на диване, на котором некогда отдыхал император, неустанно смотрел на портрет Александра I, который он повесил так, чтобы его было видно с его ложа, слушал мелодию часов, украшенных бюстом его благодетеля. Чтобы память об Александре I продолжалась в далёком будущем, Алексей Андреевич положил в Государственный заёмный банк 50 тысяч рублей как неприкосновенный вклад со всеми его процентами до 1925 года, то есть на 93 года, с тем, чтобы три четверти накопленного капитала вручить тому, кто к 1925 году лучше всех напишет историю самого замечательного в России царствования — императора Александра Благословенного. Увы, это желание Аракчеева не сбылось. К 1925 году советская власть экспроприировала все российские банки и присвоила все деньги на их счетах.
Еще при жизни императора Александра I граф Аракчеев составил духовное завещание, которое было утверждено Государем и передано на хранение Правительствующему Сенату. В нём говорилось, что если бы дни его прекратились прежде избрания им достойного наследника, то «сие избрание предоставляет он Государю Императору».
Со смертью Александра I и самого Аракчеева право на это избрание перешло к Николаю I, а тот, с одной стороны, желая упрочить нераздельность имения и не нарушить благосостояния крестьян, а с другой стороны — сохранить память об Аракчееве так, чтобы это соответствовало основному стремлению его к пользе общественной, посчитал за лучшее — отдать навсегда всю грузинскую недвижимость и движимость в полное и нераздельное владение Новгородскому кадетскому корпусу и присвоить ему имя и герб графа Аракчеева Кроме того, этот кадетский корпус (который впоследствии находился в Нижнем Новгороде) получил право доходы, получаемые с аракчеевского имения, использовать на воспитание и более высокое образование юношей-кадетов. Но и этот благородный жест от имени Аракчеева просуществовал только до 1917 года.
До сих пор существует версия, возникшая сразу же после похорон Его Величества, что Александр I не умер 19 ноября 1825 года, что вместо него похоронили похожего на него солдата, а сам он скрылся в Сибири, где через несколько лет объявился в качестве старца Фёдора Кузьмича.
Заметим, что Аракчеев, так хорошо и близко знавший своего благодетеля, в эту версию никогда не верил.
Последние годы перед своей кончиной Аракчеев, уже очень больной, почти не выезжал из своего имения. Большую часть времени он проводил на том диване, где спал Александр I во время своих посещений Грузина, и неотрывно смотрел на портрет покойного Государя.
