Я крутила головой и рассматривала окружение. Вопросов у меня было очень много, но спрашивать стеснялась.

Кухарка смазала мне палец мазью, замотала чистой тряпицей и повторила слова мастерицы о том, что руки нужно беречь.

В этот день я больше ничего не делала. Сидела рядом с Милой и следила за тем, как она ловко управляется с коклюшками. Госпожа Риан вскоре ушла. И девушки начали задавать мне вопросы.

Первой начала выспрашивать Фика. Она выглядела взрослой и я не сильно удивилась, узнав, что ей уже двадцать два года.

— Милке только пятнадцать. Но она плетёт кружево уже четыре года. Ты тоже сможешь. Конечно, такие узоры, как создаёт госпожа, мы ещё не скоро научимся делать.

— А сколько лет ты плетешь? — решилась я на вопрос.

— Почти семь лет. Я когда пришла, мне столько, как Милке было. Госпожа тогда никого брать не хотела. У неё, кроме меня три ученицы было. Но хорошо, что взяла. Девки те замуж повыскакивали почти все в один год. А у тебя семья есть или ты сирота?

Я подробно рассказала о себе, поименно перечислила братьев. С удивлением узнала, что девушки сироты.

— Но ты же не родная дочь? — уточнила Фика.

— Да. Приёмыш.

— Потому тебя госпожа и взяла.

Я не поняла в чём тут дело и попросила пояснить.

— Ама, обычно мастера берут учеников на пять лет и платят родителям два золотых. Не думаю, что за тебя заплатили столько.

— Брат сказал, что пять серебряных монет.

— Вот, видишь. А я только сегодня сплету кружева на пять серебрушек. Мне этих денег не видать, пока я живу у мастерицы.

— А ты можешь уйти?

— Могу. Только оно мне пока не нужно. Здесь кормят, одевают. Крыша над головой. Да и кружевница я пока так себе. Вот если только кто замуж позовет, то тогда да.

Фика задумалась о чем-то своем, и разговор утих сам собой. Какое-то время было слышно только тихий звон деревянных коклюшек. Я опять стала наблюдать за тем, как быстро девушки работают. Да ещё и не смотрят на свои руки. Пальцы буквально летают, успевая перекрутить и переставить иглу.

Просто сидеть на стуле мне вскоре надоело. Я прошлась по комнате, посмотрела в окна. Надо сказать, что окон было три, с очень низкими подоконниками. Я даже поняла, почему так. Близился вечер, а в мастерской было, по-прежнему, светло.

Пока мне всё нравилось. А ещё у меня было огромное желание научиться делать такую красоту. Всегда верила в свою судьбу и кажется, мне крупно повезло.

Вечером за ужином госпожа уточнила ещё раз, сколько и чего я ем. Потом велела Ихе дать мне два пирожка и молоко. Этого вполне хватило. Пирожки были крупными, второй я доедала с трудом. И сразу после ужина ушла спать.

Утром меня разбудила Фика.

— Ама, по утрам мы моемся в душе. Ты жила в деревне, может, к такому не привыкла. Я тебе всё покажу.

Я действительно не знала, что такое душ. Мы с мамкой обычно мылись в тазу за печкой. Да и то по выходным. А вот чтобы так. Каждый день. Это ж сколько дров нужно, чтобы воду греть? Все свои сомнения я высказала Фике по дороге в душ.

— Так в городе воду дровами не греют. Госпожа раз в полгода покупает в магической лавке амулет. Правда, носить воду в бак приходится Куту. Но так за это ему и платят. Он и в комнатах убирает, хотя обычно мужики такую работу не делают.

— А Кут это кто?

— Это муж Ихи. Они тоже в доме живут. Если видела дверь под лестницей, рядом с кухней, так это вход в их комнату. Ну вот, пришли. Давай я расскажу, как делать воду теплой.

Рассказывать и показывать Фике пришлось три раза. Я никак не могла наловчиться регулировать одновременно напор и температуру воды. Но зато помылась потом с удовольствием. Мне даже мыло дали!

Пока я вытиралась, в душ заглянула Иха.

— Ой! Да до чего ж дитятко худое, — запричитала она. — Да ты же прямо синенькая, как общипанный цыплёнок. А говоришь в деревне жила. Шкурка так и светится. Иди одевайся. Я тебе на завтрак кашки сладкой сварю.

Сладкое я люблю. Потому, как была в полотенце, так и побежала в свою комнату. Фика сказала, чтобы я вчерашнюю одежду не надевала, а взяла чистое белье. Мешок я ещё не разобрала и с трудом отыскала запасные панталоны. Платьев у меня было всего два. Второе считалось летним. Прежде, чем надеть его я задумалась. Всё же уже была осень. А в доме не так уж и тепло. Но посмотрев на запылившийся полол того платья, в котором я приехала и надела летнее. Когда пришла Фика, я уже завязывала ботинки.

— Э…э…. Ама. В мастерской, конечно тепло. Но в столовой прохладно. Может, тебе стоит что-то другое выбрать?

— Нет у меня другого. Ты сама сказала, грязное не одевать.

— Тебе мама не покупала одежду?

— Обычно мама шила сама, — я помялась и добавила. — У меня же пять братьев. По дому я в штанах и рубахе ходила.

— А так у тебя есть штаны?

— Три пары.

— Вот давай, переодевайся.

Из платья я выскользнула мгновенно и быстро облачилась в привычную для себя одежду.

Фика наблюдая за мной, не удержалась от одного вопроса:

— Ама, а тебя родители кормили?

— Конечно, кормили. Только я не ела. Да и болела много, когда маленькая была.

И чего так все на мою фигуру реагируют? Ну, худая, ну белая. Понятное дело, что настоящие мои родители были не Коберцы. Я уже давно смирилась с тем, что мой цвет кожи не менялся, даже если я весь день была на солнцепеке. Ну может, немного появлялся румянец на щеках (так мама говорила).

Фика ещё раз покачала головой и категорично заявила:

— Замуж тебя не возьмут.

Как и обещала Иха, для меня на завтрак она приготовила сладкую кашу. Для всех остальных она напекла блинов. Я, кстати, съела один. На большее места в животе не хватило.

В мастерской меня снова посадили накручивать нити. Пока я приноравливалась, госпожа Риан принесла небольшую палку. Обмотала её полотном и протянула мне.

— Тебе нужно следить за своей спиной. Посмотри, как сидят девочки.

Я посмотрела. Такое впечатление, что они проглотили похожую палку, и та застряла так, что они не могут теперь согнуться.

— Для кружевницы осанка очень важна, — продолжала наставлять меня мастерица. — А не то будешь уставать быстро.

Затем она прислонила палку к спине и велела опустить руки. Ощущения были очень странными. Согнуться в таком положении я точно не могла. Но и особо двигать руками не получалась.

— Привыкнешь, — заявила категорично госпожа и покинула мастерскую.

Может, и привыкну. Но реально просидеть с такой конструкцией на спине я смогла не больше часа. Фика, видя, что я уже не могу сохранять такое положение пришла на выручку.

— Встань, походи. Можешь даже палку пока убрать. Руками помаши.

Совет помог. Я опять смогла вернуться к наматыванию нитей. А через какое-то время и сами девушки начали подниматься со своих мест, чтобы немного помахать руками. Фика пояснила, что ещё они делают упражнения по утрам у себя в комнате.

— Если будет болеть спина или шея, ты не много кружева наплетёшь. Потому приходится приучать тело.

— И что, вот если так качать головой, то шея болеть не будет? — усомнилась я.

— А то! Это же упражнения, — назидательно пояснила Фика. — Ты видела, как воины тренируются?

— Нет, не видела. Откуда.

— А да, конечно. Ты же в из деревни. У меня сейчас милок из городской стражи. Я как-то к ним на площадку приходила. Вот где интересно, — мечтательно закатив глаза, сообщила Фика. — Парни все в одних подштанниках и по площадке бегали.

— Фика, — вмешалась в разговор Мила. — Ты сейчас нарассказываешь ребёнку.

— И что такого? У неё пять братьев. Уж наверно, она всего насмотрелась.

Фика продолжила. Я даже забыла, что мне раньше сидеть было неудобно. Слушала открыв рот. Это пожалуй поинтересней тех историй, что братья между собой обсуждали. Обычно тема разговоров у мальчишек была о том, как удачно набили морды Зареченским парням и что в Пресветлый выходной опять пойдут. Фика же рассказывала про то, как и в чем правильно ходить на свидание и вообще про отношения.