В тот же вечер, когда Павлина ушла, Константин наконец решился: он уйдет из лагеря, навсегда, бесповоротно — и, рассказав ей обо всем, постарается убедить ее уйти вместе с ним. Он еще и еще раз прокручивал в голове все, что могло ожидать его в жизни после побега. И какую бы дорогу он ни представлял для себя, Константин приходил к одному и тому же решению: они должны уйти вместе. Это была их единственная возможность найти свое счастье. Они должны бежать отсюда, ради своего будущего, ради своих молодых жизней. Бежать — этой же ночью.

Константин прекрасно понимал, какой непростой выбор предстоит сделать Павлине — между привычной ложью или горькой правдой. Ему оставалось только верить и надеяться, что ее чувство к нему было достаточно сильно и она сможет оставить свою привычную жизнь ради него и его правды.

Но если она не сможет пересилить себя и не пойдет с ним, он все равно не изменит своего решения и уйдет один. Уйдет с надеждой, что в один прекрасный день у него получится заработать достаточно денег и вернуться за ней. Ему даже думать не хотелось, что придется расстаться с единственным человеком, который служил ему постоянным напоминанием о том, что любовь возможна в этом мрачном мире.

Константин бросился к овину, где тренировалась Павлина, торопливо огляделся и, убедившись, что никто их не слышит, быстро заговорил:

— Павлина, сегодня вечером жди меня у  водопада! Только никому не говори, куда идешь!

Затем, прежде чем она смогла ответить, бросился прочь. Если они уйдут ночью, думал он, никто не хватится их до самого утра.

И все могло бы так и выйти, если бы не Елена, — она как раз возвращалась к себе в избу и случайно услышала сказанное Константином. Она остановилась, стараясь, чтобы молодой человек, припустившийся бежать, не заметил ее. Затем, как ни в чем не бывало, пошла дальше.

Позже, когда уже почти стемнело, Константин устроился в укромном месте среди зарослей папоротника возле самой вершины водопада. У него было достаточно времени подумать о многом. Он и прежде поражался, как это «папка» до сих пор не обнаружил это место. Возможно, все-таки обнаружил, да виду не подал, подумалось ему, и от этой мысли он, сам не зная почему, разволновался.

Он вдруг подумал о том, чтобы помолиться. Он слышал, как кое-кто в поселке опять и опять заговаривал о Боге, о рае и аде, но сам он мало что смыслил в религии, а научить его этому, как и многому другому, никто не помышлял. Прежде он никогда не молился, хотя видел, как молятся другие. Но теперь он и сам встал на колени, слабо представляя, к кому надо обращаться. Но если есть где-то всемогущее существо, сказал он себе, то его молитва — о безопасности Павлины. Ах, как бы он хотел просить о ее любви — но эту любовь она могла подарить ему только сама.

Темные облака тем временем затянули небо, и Константин с надеждой посмотрел в вечеревшее небо. Еще час, не больше, и Павлина будет здесь — если придет, конечно.

Начал накрапывать легкий дождик, и Константин с надеждой подумал, что может начаться ливень. Тогда их следы будет найти куда сложнее. Словно мышка, он проскользнет незамеченным мимо лисы-Закольева.

Нас будет двое, напомнил он себе. Двое.

.48.

Поутру Сергей, как он и представлял, выехал с постоялого двора вслед за закольевским человеком, держась чуть поодаль, чтобы всадник его не заметил. Хотя Сергей не видел закольевского бандита, след копыт был достаточно четкий и ехать за ним было легко, несмотря на начинавшийся дождь. В конце концов следы привели его к краю леса. Сергей пришпорил коня — он вполне мог теперь сократить расстояние, не рискуя оказаться замеченным.

Прошло около часа. Временами следы смешивались с такими же точно следами подков. Наконец Сергей оказался у бурного потока, где обрывался всякий след. Но следы не исчезают просто так, сказал себе Сергей, и лошади не летают, как мухи. Значит, человек этот въехал в воду и направил свою лошадь вверх по течению. Сергей решил поступить точно так же. Он завел Тайну в реку, пока вода не достигла его колен, затем и седла. Впереди поток будет еще быстрее, а река — глубже, подумал он. Вскоре Сергей увидел впереди белые буруны, шумевшие на камнях. По такой реке на лодке не пройдешь, подумал он, — подходящее место, чтобы разбить лагерь подальше от сторонних глаз.

Сергей прислушался, стараясь не упустить ни одного звука, но услышал только размеренный гул водопада прямо перед собой.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

В поисках мира

Все,что имеет начало,имеет и конец.

Примирись с этим, и все будет хорошо. Будда

.49.

Когда наконец ближе к полудню мужчины вернулись в лагерь, женщины и дети по обыкновению выбежали им навстречу и были не на шутку испуганы мрачным выражением грязных и измученных лиц. Они не только вернулись все в крови и копоти, при них снова были лошади без седоков. Но в этот раз тела погибших не были, как прежде, переброшены поперек спин лошадей — их просто бросили в огонь — вместе с жертвами, чтобы поскорей скрыться с места преступления.

— Евреи убили Чертосского и Лаврентьева, — процедил, завидев Оксану, один из мужчин сквозь зубы, и та протяжно заголосила в ответ на его слова. Оксана жила с Олегом Чертосским. Но в ее плаче не было ненависти к его убийцам — в конце концов, они, безоружные, только отбивались от вооруженных бандитов.

Атаман же  был совсем плох. Во время набега он убил женщину как раз перед тем, как Королёв положил на нее глаз, и они погрызлись прямо там же, на глазах у своих людей. По возвращении в лагерь Закольев демонстративно перестал замечать Королёва, словно того и вовсе не существовало. Затем он повел своего нового коня в стойло, снял седло и занес его в овин, намереваясь понаблюдать за тренировкой Павлины.

Она как раз заканчивала разминочный комплекс, когда увидела, что отец стоит в дверях, глядя на нее невидящими глазами. Все так же, словно сам не зная зачем пришел, Закольев повернулся и, не сказав ни слова, ушел.

Зайдя в свой дом, Закольев без сил рухнул на лавку, даже не заметив Елену, которая, заметив его, испуганно улыбнулась.

Атаман не только потерял голову, сердито убеждал себя Королёв, скоро он растеряет и всех своих людей. Они едва не сцепились во время набега, и однорукий гигант сказал себе, что он сыт по горло и Закольевым, и его приказами. С него довольно, решил он, пора уходить.

Но прежде, чем ускакать, он возьмет силой девчонку — Павлину, и это будет прощальным подарком ополоумевшему атаману, который так долго тянул из него жилы. Он и так заждался,когда наступит этот час. Сейчас было самое время

—    тем более, увидел он, что Закольев на нетвердых ногах пошел из овина в сторону своей избы.

Павлина только что закончила свой последний комплекс и на секунду остановилась, чтобы утереть заливавший глаза пот. Она собралась уже было бежать к себе, чтобы переодеться и идти на условленное место к Контину, — всю тренировку у нее из головы не шло, что ж такого он хотел сказать или предложить ей. И в этот момент с ножом в руках в овин зашел Королёв.

— Становись на колени, — приказал он, закрывая дверь.

Павлина поняла, что этот момент все-таки настал — сейчас Королёв набросится на нее... и отец не сможет защитить ее в этот раз.

Неспешно приближаясь к ней, Королёв нанес резкий удар нотой ей в живот, но не попал. Он и не надеялся, что свалит ее с одного удара. За первым ударом мгновенно последовал круговой удар тыльной стороной ладони — туда, где она должна была находится после первого удара. Он угадал, и этот удар Павлина пропустила, но, приняв на себя его силу, она как на пружинах, упала, перекатилась и тут же оказалась на ногах.