- Ничего, герцог Вяземский свою пушку сделает, - успокоил Карлуш офицера, ответственного за стрельбы, - будет стрелять на две тысячи футов, вот увидите!
- А когда можно будет с таким чудом ознакомиться? - моментально среагировал проверяющий.
- Сам не знаю, пока видел только многозарядные мушкеты, - обозвал пищали купец-болтун.
Действия этого чудо-оружия сверхближнего боя он не видел, но марку "представителя русских чудес" держал высоко и уверенно. Поди проверь его слова, коли саму Беспутку ни на каких картах найти невозможно, даже на глобусе Московии! Её и наяву-то найти трудно - провожатые требуются. Те самые, которые ждали свою португальскую "руку Москвы" в Смоленске!...
Пока некоторые читатели СИ колупали автору мозги своим видением и проедали остатки плеши, пытаясь помешать в писанине - обоз мчался в Москву. Португальцы и испанцы, впервые познакомившиеся с морозом, скупили все меховые шубы, шапки, штаны и рукавицы на пути следования. Героические красные носы упорно вздымались в гордом задире кверху, но гордость уже замёрзла, открыв уши для восприятия советов местных жителей Страны Снеговиков. Сам будущий город-герой обьехали, выйдя на Тверской тракт, а пару саней с толикой споровождения отправили в конкретные адреса. Одна обьёмная посылка умчалась в Кремль, чтобы насладить царское семейство свежими и вялеными фруктами, а другая была распределена между дедом Вяземским, князем Мышецким и оружейником. Борис Голицын лишь похлопал ресницами и решил побыстрее отправить царевича на зимний отдых. Представитель испанцев навестил посла, собиравшегося встретить Рождество в Москве и передал все письма и сопутствующие документы. Андрей Лукич тоже выехал в Беспутку с готовым оружием и инструментарием, а компанию ему составил Мышецкий. Следовало согласовать зимний план охоты за татями на Дмитровском и Волоколамском трактах. Тем более, что некоторые князья и бояре тоже создали свои дружины, разнообразив столь светское развлечение, как охота. Правда ни разведки, ни обработки информации, ни умения составлять планы операций они ещё не умели.
Глухомань пиренейцам понравилась! Особенно тем, что имела избы, печи и запасы дров и торфа. Радость тепла познаётся лишь после марш-броска в несколько сот вёрст по морозу. А горячая вкусная русская лапша с мясом и бульоном сразу стала изысканнейшей пищей полубогов Севера. Испанцы, не успев приехать, уже представляли с каким пренебрежением они будут относиться к неженкам из Мадрида. К тем, кто даже не представляет истинно мужские трудности - тупо выжить в такой холодрыге!
Встреча купца с князем началась с представления прибывших. Кроме растениевода, в делегации находился и некий Хуан Рикардо Абрантуш, бастард герцогского рода Авейру. Аж, в третьем поколении! Молодой мужчина, слегка за двадцать, занимался коммерцией, перебрав тучу других вариантов жизнедеятельности. Ему не светила политическая карьера из-за внебрачности собственного деда, но денег с избытком хватало на аферы, всё-таки представитель очень мощного рода. Торговля с далёкой Московией была странной, но вполне голубой мечтой навороченного сетубальца. Правда, повода не находилось туда съездить, пока дружище душ Сантуш не похвалился неожиданной удачей.
А потом начались предновогодние сюрпризы...
- Экий ты, право, Санта Клаус, мой друг, - восхитился обрадованный Михайла, узнав о "задатке в бочках", - я-то рассчитывал лишь на заказы, а тут ещё и деньги к ним!
- Так монархи настаивали, чтобы мыло в другие руки не ушло, - оправдался купец-скромняга, - твои цены вполне устроили, правда, я их слегка приподнял.
Действительно, увидев ажиотаж королевских семей, Карлуш тут же прикрутил разумные прибавки. Обе страны были переполнены золотом, при недостатке высококлассных товаров. Всё-таки денежная масса должна соответствовать товарообороту! Та же Испания, уже создала проблемы, перечеканив всё, что прибыло из Вест-Индии, в монеты. Цена на золото опустилась, а на серебро вообще рухнула! Так что, Карлосу Второму, под давлением советников, пришлось сделать в этом году финансовую реформу. Португальский регент Педру Второй поступал более мудро, оставляя золотой запас в слитках. Хотя и его уже достала разница между монетами и золотом в колониях. Тот же квадрупль можно было обменять на две, а иногда и на три унции весового золота. Если бы монеты оседали в Вест-Индии, а не возвращались в Европу, проблем не возникало бы.
Совершенно дурацкая ситуация - иметь горы слитков и быть ограниченным в чеканке, чтобы не усилить инфляцию. Поэтому, предложение Вяземского, переданное через купца, оказалось интересным. Михаил был готов принимать платежи в новой валюте для взаимной торговли - "мальцах", золотых и серебряных. Матрица для станка оказалась достаточно простой: с одной стороны изображение серпа и молота в виде креста, а с другой - надпись номинала "Uno malz". Вес - одна унция.
Конечно, не всё истинному коту - масленница! Вяземский должен в течении трёх лет организовать поставки русского дёгтя в Португалию. Хотя бы десять тысяч бочек в год, а то португальцам приходилось мучаться из-за нехватки смазки для своего огромного торгового флота. Европа вовсю индустриализировалась и пожирала дёготь в неимоверных количествах. Куда деться, если всё что движется или крутится, требуется постоянно смазывать: от телег до блоков на реях. Это в России четырёхсотфунтовая бочка стоит копейки, а на краю европейской географии цены на два порядка выше. Из-за дефицита! Вот и назначили герра Абрантуша полпредом по "крови экономики", раз уж он всё равно к тартаромосковитам собрался. Заодно, передали с ним договора о сотрудничестве и вручили ему изрядные полномочия.
- Я не Негоро, я Себастьян Перейра... - начал прикалываться Мишка, с ужасом догоняя, что его шутку поймёт только он сам, - Добро пожаловать уважаемые, рады вам безмерно...
День приезда прошёл в приятных развлечениях: бане, едьбе и игре на гитаре, привезённой-таки душ Сантушем. Игорь, как положено дип.отпрыску, учился ещё и в музыкальной школе. Поэтому перенастроил все пять струн под привычный ряд, после чего порадовал окружающих песенками-чудесенками. Хуан Рикардо достаточно легко вошёл в ритм и начал аккомпанировать на своей гитаре. Алексей, которому давно уже купили полковой барабан, а Дмитрий с местным плотником понаделали всяких дополнительных бумкалок, влился в ВИА достойным ударником. Вечеринка, под лёгкие испанские вина, прошла приятно и весело, исполнив свою сближающую людей роль. Дам не было, так как наказ Вяземского распространился и на гостей: любвеобильность - дело интимное, а не общественное. Визиготов это вполне устроило, так как выпендривание осталось в прошлой жизни - местные всё равно не смогут оценить метание бисера. Как минимум из-за незнания языков!
Лишь на следующее утро купец озвучил цены на мыло: твёрдое - два талера за фунт для португальского двора и три талера за фунт для испанских понтовил, добровольно выпросивших такую цену. Шампунь, естественно, оценивался гораздо дороже... Квадрупль за кварту!!! Когда Михайла перевёл цену на русский для Лариона и Кузьмы - оба отреагировали одинаково, то есть застыли от восхищения. Обоим мужикам было невдомёк, что монархи могут быть настолько богаты. Вся кремлёвская годовая казна, весом в миллион двести тысяч ефимков (эквивалентная ста тысячам квадруплей) - была в десять раз меньше годовой прибыли тех же герцогов Авейру. Чего уж говорить о доходах первых руководителей, совладельцев обеих Америк?
- Ваше сиятельство, Михаил Алексеевич, эти цены вам, а мне то, что приплачивают сверх них, - окончательно добил князя португальский кормилец, - карго за счёт покупателей.
- Соглашайся, батюшка, не гневи бога лишней алчностью, - не сдержался Ларион, понимая что может быть наказан за суесловие и нахальство.
Впрочем Вяземскому было не до нарушений протокола, такой доход позволял всерьёз взяться за усиление дружины и заказывать высококачественное оборудование. А если цены и на дёготь предложат астрономические - можно тогда закупать его у других, подняв внутренние цены, и переваривать в более высококачественный.
