- Бейте лошадей по мордам! - крикнул он.

Оставшиеся от его группы несколько человек вертелись, отбиваясь от наскакивающих кавалеристов. Не у всех в руках оказались алебарды. Кто-то размахивал рабочим инструментом, как дубиной. Барон, прижавшись спиной к доскам щита, отбил метнувшееся к нему остриё пики, и ответным ударом ранил лошадь нападавшего. Та отпрянула, мотая головой. И тут же Рене получил тяжёлый удар по своему лёгкому шлему. В глазах потемнело. Сквозь гул в ушах он услышал топот подъезжающих конников, машинально поднял палаш, защищаясь, и пошатнулся. Упав на землю, он ещё почувствовал, как по руке прошлись лошадиные копыта, и потерял сознание.

Глава 13

- Дорогой мой Ирвин! – скрипучий голос господина Марка, одного из долгожителей в торговом деле и члена совета гильдии, заставил господина Ирвина застыть на месте. Он почтительно подождал, когда тот приблизится. Старик, шаркая разношенными туфлями на меху, остановился рядом и ухватил молодого товарища за локоть своими узловатыми пальцами.

- Наконец я вас догнал, - бодро сказал господин Марк, присвистывая в щель между поредевшими зубами. Ирвин терпеливо ждал, пока он отдышится. Тот наклонился к нему, сказав негромко:

- Кажется, наступает необходимость собраться снова, как вы думаете? Как нынче жизнь бежит. Не угонишься.

- О чём это вы, дорогой господин Марк? – вежливо спросил Ирвин, озираясь по сторонам. Старик захихикал. Погладил младшего товарища по рукаву.

- А о том, мой дорогой. О вашем милом родственнике, который вам, говорят, кое-что сообщил. И о наших деньгах, которые мы одолжили. – Он понизил голос, сопя Ирвину в ухо:

- Говорят, что наше величество, чтоб ему быть здоровеньким, хотят увеличить налоги в касающихся нас делах. И будто бы мы теперь наших денежек уже не дождёмся. Они пойдут в счёт будущих налогов.

Господин Ирвин выслушал, не решаясь отстраниться от летящих в ухо брызг, слетающих со старческих губ. Посмотрел в лицо старика. И, глядя в тёмные, узкие, ещё молодые умные глаза, завешенные седыми бровями, ответил:

- Это очень секретные сведения, дорогой господин Марк.

- Конечно, конечно, – закивал тот, цепляясь за его рукав, - а как же? А ведь скоро нам выбирать председателя. Как время бежит. Старики уходят, молодые приходят. Молодые, расторопные. С хорошей головой. Я бы вот за тебя, милок, проголосовал. Да и другим бы присоветовал. Да как бы знать, хорош ли выбор? – И повторил, качая головой: - Как бы знать…

- Знание великая вещь, господин Марк, - оглядываясь вокруг, сказал тихо господин Ирвин, кладя ладонь на старческую руку и одобрительно сжимая. – Пойдёмте в тенёк, а то здесь неудобно. Поговорим о наших делах.

Вокруг было темно и тихо. Клубы сырого белесого тумана зашевелились и принялись расползаться, открывая корявые, мокрые ветки без листьев. Он пошёл по лесу, уклоняясь от падающих сверху тяжёлых капель, норовящих затечь за ворот и скатывающихся по плечам. Густые кусты шиповника возникли внезапно, он почти уткнулся в них и приостановился. Развёл руками колючие ветки с осыпавшимися листьями. Сморщившиеся, потемневшие ягоды покачивались на кончиках веток, шурша под пальцами. Открылась небольшая, круглая поляна. В центре торчал покосившийся домишко. Он подошёл, разглядывая с возрастающим недоумением потемневшие стены и просевшую крышу. Почерневшую от копоти пожара трубу. Толкнул полуразвалившуюся дверь. Внутри были лишь пыль и паутина, густо покрывшая стены и давно оставленный очаг в глубине крохотной комнатки. Он оглянулся, заметив краем глаза метнувшуюся в угол тень. Тень скользнула к выходу, дверь заскрипела, пытаясь закрыться и запереть его. Одним быстрым движением он оказался у порога и толкнул трухлявые доски. Раздавшийся было тонкий смешок смолк, перейдя в испуганный писк. Он вышел на крыльцо и огляделся. У порога стояла старуха, и глядела на него. Седые, спутанные волосы почти закрывали её худое, остроносое лицо. Она посмотрела сквозь него.

- А вот и ты, милок. Что же ты так поздно? Я тебя не дождалась.

- Я не тот, кого ты ждёшь, старуха.

Она склонила голову, вглядываясь тусклыми голубыми глазами:

- И правда.

Протянула руку и указала тощим пальцем на крышу:

- А вот он тебя давно ждёт.

Он поднял голову. На коньке крыши сидел маленький тёмный сокол. Птица повернула к нему голову, сверкнув золотым глазом.

Он протянул руку. Расправив крылья, сокол сорвался с крыши, и, сделав круг по поляне, упал к нему на перчатку, впившись в руку когтями.

- Как тебя теперь зовут? – спросила старуха.

Он оглянулся на голос, ставший вдруг ниже и моложе. Старуха неуловимо изменилась, став выше ростом. Волнистые волосы из седых превратились в просто светлые, лицо округлилось. Она, глядя по-прежнему сквозь него, спросила:

- Так как тебя зовут?

- А как зовут тебя? – спросил он, подбрасывая птицу в воздух. Сокол сорвался с руки и взмыл вверх, огибая поляну и делая оборот вокруг женщины. Лицо её исказилось, как от гнева.

- Меня всегда зовут Матильда. – И она протянула к нему руку:

- Говори! Кто ты?

Он почувствовал, как невидимые пальцы впились ему в горло. Отшатнулся, отдирая их по одному, и сокол, завершая круг по поляне, упал вниз, впиваясь когтями ей в волосы. Женщина закричала, пытаясь стряхнуть птицу, и принялась таять, превращаясь в клубок тумана.

Он сильно вздрогнул и проснулся. Тёплая тяжесть давила шею. Девушка, положившая руку ему на грудь, пошевелилась и приподнялась, глядя ему в лицо. Он увидел веснушки, рассыпанные по гладким белым щёчкам, встревоженные ясные серые глаза, медные пряди густых волос, упавшие на длинные золотистые ресницы.

- Ты кричал во сне, – сказала она.

- И что я кричал? – сипло спросил он, оглядывая палатку.

- Ты сказал – Матильда. Кто эта Матильда?

Он вздохнул, приходя в себя.

- Никто. Это просто сон.

Успокоившись, она провела пальчиком ему по щеке:

- Когда-то ты был красавчиком. Что с тобой случилось? Ты болел оспой? – и она повела кончиком пальца по его лицу, очертив неровный круг у виска и вокруг глаза.

- Нет. – Он уселся, принимаясь собирать свои вещи. Подобрал рубашку, встряхнул. – Это был выстрел в упор. Не повезло.

- Раз глаз цел, значит, повезло, - рассудительно ответила она, усаживаясь, и глядя, как он одевается.

Барон улыбнулся. Потрепал её по волосам. Она фыркнула, встряхиваясь.

- Приведи себя в порядок. Ты мне скоро понадобишься.

Она засмеялась.

- Как я должна выглядеть?

- Прекрасно.

Она шумно выдохнула, выпрямилась на стуле. Оттолкнула подставку с опасно покачнувшимся прозрачным шаром. Подняла руки, поднесла к глазам, распрямляя дрожащие пальцы. Глубоко вздохнула несколько раз, выравнивая дыхание. Повертела головой, отбрасывая назад вьющиеся волосы и расправляя уставшие от неподвижности плечи.

Потом неторопливо поднялась и прошла в дальний уголок, где у неё была небольшая плитка с керамическим чайничком. Открыла тщательно укрытый накануне чайник, достала такую же чашку, нагнула носик. Отметила про себя, что руки ещё дрожат, и часть отвара расплескалась по сторонам. Взяла чашку в ладони, поднесла к губам, и засмотрелась на бегущий по поверхности парок. Сказала негромко:

- Ну что же, зато теперь я знаю тебя в лицо.

- Как я выгляжу? – Его величество повертелся перед зеркалом в изящной раме, разглядывая новый наряд, пошитый по последней моде. Одобрительно кивнул в ответ на восхищённые уверения допущенных к одеванию придворных.

Сказал задумчиво:

- Конечно, королю полагается быть более величественным и суровым, чем модным. Но должен же кто-то подавать пример хорошего вкуса.

Пригладил кружева на шее. Посмотрел, и снова расправил, уложив только ему видными складочками. Наконец оторвался от созерцания своей особы, и посмотрел на молодого человека, примостившегося возле зеркала: